Зона 7

— Нет уж, пожалуйста, — произнесла Гант, когда они подошли к двери, ведущей на лестницу, — И не говори ему, что я тебе рассказала.

— Ммм, ладно... — проговорила сквозь зубы Мать.

— В любом случае, я бы не хотела сейчас думать об этом, — сказала Гант. — У нас куча других забот.

Гант приоткрыла дверь пожарной лестницы и выглянула наружу, подняв пистолет.

Там было темно и тихо.

Никого.

— Все чисто, — прошептала она.

Она распахнула дверь и поднялась на несколько ступенек вверх.

Мать заняла позицию прямо за ее спиной, обе держали оружие на взводе.

Они поднялись к Уровню 3 и увидели дверь, ведущую к жилым помещениям комплекса.

Никого не было.

«Странно», — думала Гант.

На площадке не было ни одного солдата — никого, кто мог бы помешать им передвигаться по комплексу.

«Очень странно», — думала она. Если бы она возглавляла сипы противника, для поимки президента она бы прочесала все уровни и в то же время убедилась бы в том, что лестничный пролет заблокирован.

Очевидно, 7-й эскадрон действовал иначе.

Так как лестница не охранялась, Гант и ее команда беспрепятственно поднялись наверх, к ангарному отсеку Уровня 2.

Ангар второго уровня — нетронутый с момента произошедших в нем событий — был практически идентичен ангару наземного уровня, с той лишь разницей, что подборка самолетов здесь была не столь экзотичной. В то время как в ангаре Уровня 1 находились бомбардировщики «стеле» и самолеты «Блэкберд» SR-71, здесь были только два разведывательных самолета АВАКС.

Как раз они-то и были нужны Гант.

* * *

Через две минуты она уже находилась в нижнем грузовом отсеке одного из самолетов АВАКС, откручивая тяжелый входной люк в полу.

Люк поддался, открыв доступ к отсеку с оборудованием, в центре которого был закреплен очень прочный на вид прибор ярко-оранжевого флуоресцентного цвета, размером примерно с небольшую обувную коробку. Похоже, он был сделан из суперпрочного материала.

— Что это? — спросила Джульетт, стоя у Гант за спиной.

— Это регистратор параметров полета. «Черный ящик», — ответил за нее президент.

— Не очень-то он и черный, — кисло сказал Службист Хагерти.

— Они и не бывают черными, — пояснила Гант, извлекая небольшой оранжевый ящик. — Они просто так называются. «Черные ящики» почти всегда выкрашены в ярко-оранжевый цвет, чтобы их было проще обнаружить в случае крушения самолета. И все-таки обычно их находят другим способом...

— О, очень интересно... — произнес президент.

— Что? — спросил Хагерти. — Что?

— Вы когда-нибудь интересовались, почему после крушения «черный ящик» находят так быстро? — сказала Гант. — Когда самолет падает, обломки разлетаются очень далеко, однако регистратор параметров полета всегда находят очень быстро, обычно в течение нескольких часов.

— Да...

— Это потому, что в «черных ящиках», — продолжала Гант, — установлены аварийные радиомаяки с автономным питанием. Эти радиомаяки испускают мощные микроволновые сигналы, указывая местонахождение ящика экспертам по расследованию авиакатастроф.

— И что вы собираетесь с ним делать? — спросил Хагерти. Через люк Гант позвала Мать.

— Ну чего? — отозвалась та.

— Распознала сигнал?

— Еще пару секунд!

Гант посмотрела на Хагерти.

— Я собираюсь воспроизвести сигнал, исходящий из сердца президента.

* * *

Мать сидела в главной кабине самолета АВАКС за пультом управления.

Она вывела на экран график, показывающий микроволновый сигнал, поступающий на Зону 7 с низкоорбитального спутника. Это был тот же график, который Ботаник чуть ранее нашел на другом самолете АВАКС, — отображающий движение волн каждые двадцать пять секунд.

Гант вышла из грузового отсека вместе с оранжевым «черным ящиком». Она подключила к нему кабель, подсоединив другой его конец к терминалу, за которым работала Мать. И сразу же кривая графика, отображенного на небольшом экране в верхней части ящика, дала скачок.

— Отлично, — сказала Гант Матери, — видишь этот поисковый сигнал в наивысшей точке кривой? Мне нужно, чтобы ты установила его как «частоту обнаружения» на «черном ящике».

Когда специалисты ищут «черный ящик», они используют радиопередатчик для трансляции заданного сигнала в микроволновом диапазоне, именуемом «частота обнаружения». Когда радиомаяк «черного ящика» улавливает этот сигнал, он посылает ответный, выдавая своё местонахождение.

— Отлично... — сказала Мать, стуча по клавишам. — Готово.

— Хорошо, — ответила Гант. — Теперь установи эту частоту — нижний пик — как ответный сигнал.

— Ладно, минуту.

— Будет ли силы сигнала «черного ящика» достаточно, чтобы пройти весь путь до спутника? — спросил президент.

— Думаю, все получится. Микроволновые сигналы использовали для связи с Армстронгом на Луне. И в Сети его используют для отправки сообщений в открытый космос, — Гант улыбнулась.

— Важна не сила, а качество сигнала.

— Все, готово, — сказала Мать. Она обернулась к Гант. — Итак, бесстрашный командир, что именно я сейчас сотворила?

— Мать, если ты все правильно сделала, то, когда мы запустим передатчик этого «черного ящика», мы сымитируем сигнал, исходящий из сердца президента.

— И что теперь? — спросил президент.

— Да, — ехидно произнес Хагерти. — Мы просто его включим?

— Естественно, нет. Если мы его включим, к спутнику будут поступать два идентичных сигнала и это может привести к взрыву бомб. Мы не можем так рисковать. Нет, мы просто проделали предварительную работу. Теперь остается самое главное. Мы должны заменить сигнал из сердца президента сигналом из «черного ящика».

— И как мы это сделаем? — спросил Хагерти. — Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы собираетесь провести президенту Соединенных Штатов операцию на открытом сердце карманным ножиком!

— Я что, похожа на МакГивера? — спросила Гант. — Нет. Моя теория проста: каким-то образом Цезарь Рассел установил передатчик на сердце президента ...

— Верно. Он сделал это во время операции, которую мне проводили несколько лет назад, — сказал президент.

— Но я предполагаю, что он не включал его до сегодняшнего дня, — продолжала Гант. — Сканирующие приборы Белого Дома уже давно уловили бы несанкционированный сигнал — сразу же после его появления.

— Да, и что... — начал было Хагерти.

— Поэтому, — сказала Гант, не обращая на него внимания, — где-то в этом комплексе у Цезаря Рассела есть прибор, который включает и отключает передатчик президента. Я предполагаю, что этот прибор — возможно, просто нечто вроде переносного пульта — находится в том же помещении, где расположился и сам Цезарь.