борту одного из эсминцев! Я бы не стал пытаться выйти со стоянки, тем более что идти некуда.
Ближайший эсминец стоял прямо по курсу. Это был корабль его величества «Эггесфорд», возле него уже болталась канонерка. Корни подвел 658-ю к борту эсминца (не избежав довольно шумного соприкосновения), концы были переброшены и закреплены. Затем мы для надежности их удвоили – слишком уж большие нагрузки им предстояло выдержать. В ту ночь спать нам почти не пришлось.
Утром нашему взору открылась безотрадная картина. Два BYMS (деревянных минных тральщика) и один катер были выброшены на берег. Корни исчез переговорить с капитаном «Эггесфорда» и вернулся довольный.
– «Эггесфорд» и «Лодердейл» собираются в 10.00 перейти в Мулат-Коув. Там будет безопаснее. Поэтому наши четыре лодки могут двигаться с ними и находиться рядом, пока боре не надоест дуть. Это может продлиться неделю, так что держи пальцы скрещенными, Ровер.
Переход был успешным, хотя и очень тяжелым. Уже в Макнарском канале мы полностью промокли. Зато потом 658-я могла бороться с бушующим морем, будучи крепко привязанной к своей приемной маме. 633-я Кена Голдинга находилась с правого борта эсминца. Со стороны, наверное, «Эггесфорд» был похож на надменного, элегантного лебедя, тянущего за собой двух гадких утят. Тони приготовил все концы, которые сумел найти, и позже был крайне удивлен, когда сосчитал их. Всего концов оказалось тридцать три. И все пригодились.
В такую погоду мы не опасались подвергнуться атаке противника, однако было известно, что немцы используют катера, начиненные взрывчаткой, и человекоуправляемые торпеды, причем все упомянутые спецсредства базируются на острове Луссино, который находится в 30 милях. Представлялось маловероятным, что немцы пропустят такие заманчивые цели, как стоящие на якоре эсминцы. Поэтому на «Эггесфорде» взяли за правило каждые пять минут сбрасывать за борт небольшой заряд. Для находящегося в воде человека это считалось высокоэффективным средством устрашения.
Посему в первый день каждые пять минут 658-я приподнималась на несколько дюймов, содрогалась и падала обратно. Мы даже начали беспокоиться о влиянии этих незамысловатых движений на наши гребные винты. Как-то не хотелось снова запустить двигатели и обнаружить отсутствие винтов. К вечеру Корни решил, что пора действовать, и написал вежливое обращение командиру «Эггесфорда» с предложением сбрасывать взрывчатку не с кормы, а с носа. Вахтенный у трапа отправился с ним по назначению, получив команду дождаться ответа.
Чрез несколько минут мы услышали, как вахтенный спускается вниз по трапу, затем раздался стук в дверь кают-компании. Как только лист бумаги был передан Корни, сильный удар, казалось, выбросил 658-ю из воды. С трудом удержавшись на ногах, Корни прочитал: «Конечно. Так лучше? Отныне и впредь мы будем сбрасывать заряды только с носа. Надеюсь иметь удовольствие видеть вас и ваших офицеров у нас в 20.30».
Жест был удачным, о чем мы не преминули сообщить офицерам «Эггесфорда» во время вечернего визита.
Бора дула без перерыва в течение пяти дней. Мы использовали свободное время для наведения порядка на лодке и тренировки новых артиллеристов. Мы также успели подружиться с командой «Эггесфорда», и наши моряки получили возможность пользоваться отсутствующими у нас удобствами – в первую очередь душевыми и столовой.
В последний день команда «Эггесфорда» решила устроить праздник для детей острова Мулат. В деревню при посредстве партизанского командование было послано приглашение, после чего ответа не было довольно долго. Никто не знал, придут дети или нет. В конце концов на борт прибыл представитель штаба Тито и сообщил, что разрешение будет дано при условии, что моряки не будут проводить среди детишек политическую агитацию.
Увидев счастливые мордашки поднимающихся по трапу ребятишек, а потом их изумленные глаза, загоревшиеся при виде неведомых лакомств, мы поняли, что для них главное – доброта и приветливость моряков «Эггесфорда», а вовсе не скучные разговоры. Я подумал, что, когда мне самому было пять, я бы не обратил внимания и на самого Сталина, если бы в то же самое время мне кто-то предложил совершить несколько кругов на карусели и снабдил достаточным для счастья количеством конфет.
На «Эггесфорд» прибыло двадцать пять маленьких югославов, и моряки позаботились, чтобы дети прекрасно провели время. В кают-компании их встретила тетушка Салли, на верхней палубе непрерывно шли представления, кабестан превратили в карусель, а в столовой команды было приготовлено грандиозное угощение. Добродушный старшина оделся Дедом Морозом и раздал всем подарки, а в заключение состоялось главное шоу. Артиллерийский офицер пожертвовал своими старыми запасами сигнальных ракет, и был устроен грандиозный фейерверк. Дети покинули корабль в полном восторге и нагруженные гостинцами. Так английские моряки в очередной раз доказали, что обладают самыми универсальными талантами. За что ни возьмутся – все получается.
Когда мы в конце концов получили возможность отойти от «Эггесфорда», мне показалось, что мы провели рядом не пять дней, а целую вечность. Это было совсем неплохо, но теперь следовало вернуться к работе.
Морган Джайлс запланировал довольно опасное мероприятие – патрулирование в проливе Планински. Этот пролив в своей самой широкой части не превышал пяти миль, а в основном имел ширину около двух миль и тянулся вдоль побережья материка, укрытый с мористой стороны длинными островами. По проливу проходили основные пути подвоза противника, по которым снабжалась всем необходимым медленно отступающая немецкая армия.
Острова тянулись почти непрерывной грядой, причем в некоторых местах преграда была двойной, а то и тройной. В промежутках между ними имелись минные поля, а для надежности на берегу стояли сильные артиллерийские батареи. По плану мы должны были проникнуть в пролив через один из проходов, где мины, как считалось, установлены глубоко и где по донесениям разведки береговые батареи пока не были укомплектованы.
Мы изучили этот самый Сенский проход на карте. Он имел ширину около полумили и был покрыт красной штриховкой. Красным цветом обозначались минные поля, но нас заверили, что мины стоят очень глубоко. Если бы мы успешно миновали проход, то перед нами бы открылись гигантские возможности. Судя по всему, противник в проливе чувствовал себя спокойно, считая, что проникнуть туда невозможно. Положа руку на сердце, признаюсь, что многие из нас тоже так считали. Поэтому, если предприятие удастся, эффект должен оказаться потрясающим.
Итак, мы начали готовиться к походу. Прежде всего следовало запастись топливом. Мы отправились в Мулат-Коув и обнаружили там на причале 40-галлонные бочки с 100-октановым бензином без присмотра.
Это патрулирование оказалось самым напряженным из всех, которые нам приходилось выполнять. Обычно на пути к району патрулирования и обратно обстановка бывала вполне мирной и команда могла немного расслабиться. Здесь же путь до района патрулирования пролегал по вражеским водам и острова с обеих сторон находились в руках немцев. В любой момент мог появиться немецкий корабль. Поэтому с первого момента мы постоянно находились в состоянии боевой готовности, нервы были напряжены до предела. Путь до Сенского прохода занял 4 часа. Мы не имели возможности воспользоваться преимуществами высокой скорости, потому что соблюдали тишину, то есть двигались на низких оборотах. Мы проскользнули между Олибом и Силбой, миновали остров Трестенико и вышли на завершающий отрезок пути, ведущий к Сенскому проходу.
Все находились на местах. Корни просемафорил «R» в сторону кормы, и скорость была еще более снижена – дальше мы передвигались ползком. Ночь была очень темной, и существовала вероятность проскользнуть незамеченными, конечно, если очень повезет. Если же нас заметят, суда противника не пойдут по проливу, а нам придется очень постараться, чтобы выбраться целыми.
Я посмотрел на парней, стоявших на мостике. Все напряженно вглядывались в темноту, изучая очертания берега по обе стороны от нас. Никто не произносил ни слова. Корни навел бинокль на маяк по правому борту, а Тони – на низкий берег слева. Орудия были готовы и развернуты – часть в сторону левого, часть в сторону правого берега. Если нас обнаружат и начнется перестрелка, чем быстрее наши орудия заставят замолчать вражеские, тем лучше. Это будет похоже на сражение между двумя судами с той лишь разницей, что потопить береговую батарею мы никак не сможем.
