— Те, кто ел эту стряпню… такое не забывается, — буркнул я.
Чурбан, вынув из кармана какую-то мазь, потер ею лицо и руки — и снова стал представителем белой расы. Затем он налил из фляги воды в миску и умылся. Вид у него стал вполне представительным. Просто великолепный эффект.
— Где капитан? — спросил Альфонс.
— Его уже несут, — равнодушно ответил Чурбан.
— Что?
— Я же сказал: его уже несут.
Тем временем мы вышли на берег… и остановились рядом и покрытым брезентом фургоном, стоявшим под развесистым деревом.
— В каком это смысле несут? — нетерпеливо осведомился я.
— А вон там, глянь… — Чурбан показал налево.
К нам приближались два санитара с носилками. У Чурбана — черт его знает, откуда — оказалась уже на руке повязка с красным крестом, и он поспешил им навстречу.
Санитары опустили носилки на землю. На носилках лежал человек, но из-под бинтов можно было разглядеть только его глаза.
— Вот, — сказал один из санитаров, — какой-то капрал-сенегалец велел отнести этого парня сюда. Бедняга попал под машину. Умирает… все время без сознания.
— Ясно… Можете идти.
Как только санитары исчезли из виду, умирающий присел на носилках.
— Слушайте, дружище, что вы со мной творите, это же уму непостижимо!
— Выше голову, господин капитан. Все в порядке. Погрузимся в этот фургон — вы, ребята, тоже — и поедем…
— Ты с ума сошел?
— Только не надо лишних разговоров. За дело! Нам надо быстро обсудить положение, а возле фургона болтать не стоит — там еще пассажиры есть.
Капитан, вздохнув, поправил гипсовую повязку, мы взялись за носилки и задвинули их в фургон. К моему великому изумлению там лежали еще двое больных. Один стучал зубами в припадке малярии, а другой, видимо, укушенный тарантулом, лежал с посиневшим, распухшим лицом и по временам стонал.
— Держись, ребята, — дружелюбно сказал им Чурбан. — Дело солдатское.
Он напоил больных, дал дрожавшему в лихорадке хинин и, словно настоящий врач, поправил им подушки. Потом он вытащил из-за пазухи сигару, откусил кончик, закурил и кивнул мне.
— Сядешь со мной на козлы, а Ничейный останется с капитаном…
Он уселся рядом со мною, сунул сигару в угол рта, дернул вожжи и, насвистывая, погнал лошадей по узкой, ухабистой дороге…
— Сейчас поедем в одно спокойное местечко. Капитан останется в фургоне, он уже сказал все, что нужно тебе передать…
— Ну, а если будет врачебный обход… фургон ведь начнут искать!
— Этот-то? А чего ради врачам может понадобиться фургон из дакарской булочной?
— Слушай… значит, этот фургон?… Он с довольной улыбкой кивнул.
— Краденый… Слыхали вы такое?…
— Знаешь, — продолжал Чурбан, — в Дакаре нас начало малость припекать. Капитана — пропавшего кузнеца стали уже разыскивать. Я увидел на площади пустой фургон, сел, щелкнул кнутом и погнал лошадей. Потом и капитан укрылся в нем.
— Ну, а больные?…
— Тоже краденые… Н-но… черт возьми!… Чего-чего, а больных здесь хватает, надо только подбирать их носилками…
Честное слово, я был потрясен! Ну и парень!… Фургон, вздрагивая на ухабах, мчался вперед. Вдали, на фоне неподвижного моря виднелся силуэт канонерской лодки.
Мы выехали к поросшему травой холму. У его подножия Чурбан остановил лошадей.
— Здесь можно будет спокойно побеседовать. Если даже появится патруль — не беда. Повозки с больными их не интересуют.
Шагах в пятидесяти от фургона мы расстелили плащ-палатку и улеглись на нее. Альфонс тоже присоединился к нам, а капитан остался в фургоне.
— Вот что решили мы с капитаном, — начал Хопкинс. — Сегодня ночью он исчезнет из лагеря.
— Один?
— Да. Так он хочет, и я не смог его переубедить. Он говорит, что, если нас схватят вместе с ним, то для нас это верный расстрел…
— Ну и что? — спросил Альфонс — Что же, капитан думает, что мы умеем играть только на спички?
— Я ему говорил то же самое, но его не переупрямишь. Говорит, что мы ведем себя, как настоящие странствующие рыцари. С рыцарями у него просто мания какая-то.
— Ты в этом ничего не смыслишь, — с глубокомысленным видом махнул я рукой. — Был бы поначитаннее, знал бы. Были такие рыцари, и один из них превратился даже в лебедя, потому что все время распевал песни в честь своей знакомой дамы, а она и слышать о нем не хотела.
— Это вместо того, чтобы дать по морде? — удивился Хопкинс — Странно! Впрочем, все равно. Короче говоря, тут мы ничего поделать не можем.
— Что же предлагает капитан? — спросил Альфонс.
— Он сказал, чтобы сделали три копии журнала и карты капитана Мандера. Тогда, даже если нам придется разделиться, каждый будет знать, куда направиться.
— Разумно, — кивнул Альфонс.
— Давай их сюда. Капитан сделает копии, и я передам каждому его экземпляр.
— Держи.
Альфонс отдал бумаги, и Чурбан развернул их перед собой.
— Это и есть та карта?! Дорога обозначена красной линией только от берега Сенегала.
— А до этого места?
— Добраться туда будет несложно. Капитан хорошо знает маршрут и даст нам точные указания. Компас и все прочее я украду еще сегодня.
На карте красной чертой был обозначен путь экспедиции к столице племени фонги. Она называлась Тамарагда.
— Не понимаю, — сказал я задумчиво. — Ведь фонги и впрямь должны знать о судьбе экспедиции.
— Гм… и мне так кажется, — пробормотал Хопкинс.
— А что, если капитан ошибается, и негры действительно подстроили им какую-то ловушку?
Послышался топот копыт…
Прежде чем мы успели опомниться, шагах в пятидесяти от нас появился всадник — губернатор!
Альфонс молниеносно сунул бумаги в карман.
Было, однако, уже поздно. Губернатор заметил что-то. Спрыгнув с лошади, он направился прямо к нам. Мы вытянулись по стойке «смирно».
На губернаторе был плащ, наброшенный на адмиральскую форму, сверкающую нашивками и орденами.
— Здравствуйте, господа легионеры, — с холодной насмешкой проговорил он. — Какому это заговору я помешал?… Молчите? Я вас хорошо знаю! Знаю всех троих…
После эффектной паузы он продолжал, тыкая хлыстом в каждого из нас поочередно:
— Чурбан Хопкинс, Альфонс Ничейный и Копыто… Я для того и сошел на берег, чтобы немного присмотреться к вам… Но в лагере вас не оказалось… — В его голосе появилась жесткая нотка. — Чем вы здесь занимаетесь?
Ответил Альфонс:
— Ваше превосходительство, мы подобрали нескольких больных в окрестностях лагеря.
— Так… почему же вы немедленно не вернулись туда вместе с ними?… Почему прячетесь здесь?
— Мы решили немного отдохнуть!
