ужинали.
— Нет их здесь, — немедленно пришли мы к выводу.
— Эй, вы!!!
Мы подняли глаза. Из открытого башенного люка стоявшего рядом с нами танка высунулась чумазая голова в шлеме.
— Где вас носит? — рявкнул на нас танкист с нашивками капрала.
Чурбан Хопкинс! Ну, по нахальству мировой рекорд он, по-моему, держит твердо.
— Я уже час торчу здесь один, жду смены, а они, видите ли, прогуливаются! Что здесь, черт побери, курорт, что ли?
Ругался он так, что слушать было тошно, но зато теперь нам было ясно: мы — танкисты, опоздавшие из увольнительной.
Никто из группы танкистов, расположившейся неподалеку, не обращал на нас ни малейшего внимания.
— Разрешите доложить: экипаж в составе двух человек для несения службы прибыл, — отрапортовал Альфонс.
Взобравшись на броню танка, мы скользнули в люк и захлопнули за собой крышку.
Щелкнул выключатель и внутри танка вспыхнул свет.
Это был новенький, современный танк с 75 — миллиметровой скорострельной пушкой. Внутри вполне могли удобно разместиться четыре человека — капитан, разумеется, тоже был тут.
— Да, вот это была работенка! — сказал Хопкинс. — Четырех танкистов я отослал — пригодились нашивки капрала — за двадцать километров вперед, чтобы они установили там наблюдательный пост и освещали прожектором джунгли. Они захватили с собой провиант и раньше, чем через три дня, не вернутся.
— А что скажет офицер — командир танка?
— Ничего не скажет. Он в госпитале.
— Кто же командует машиной?
— Я, — с легким удивлением, как человек, которому задали глупый вопрос, ответил Хопкинс.
— Ого! Вот это карьера!
— Ребята, — сказал капитан. — Сегодня ночью я ухожу.
— Возьмите, пожалуйста!
Альфонс передал ему копию путевого журнала и карты.
— Вы сами сняли копию?
— Да. Для нас теперь дорога каждая минута. Капитан долго глядел на записи и карту, а затем перевел взгляд на Альфонса.
— Вы получили образование?
— Да, кое-какое… Мне кажется, нам лучше сейчас не задерживаться. Возможно, нас уже ищут. Итак, мы последуем за вами завтра. Где мы назначим встречу?
— Нигде. Вы направитесь с помощью этой карты в столицу фонги — Тамарагду. К тому времени либо я уже буду знать решение загадки и мы сможем спокойно вернуться вместе, либо я с вами не встречусь… сам явлюсь в комендатуру. Может быть, смягчу этим хотя бы судьбу Квастича, которому иначе грозит не меньше десяти лет. К тому же, если вас схватят одних, это будет только лишь дезертирство, если со мной — государственная измена. На этом наш совет считаю законченым.
Капитан снова по очереди пожал руку каждому из нас.
— Я знаю, — сказал он, — что вы рискуете головой не ради алмазов, а ради правого дела и немножко ради меня… спасибо…
Взволнованные, мы выбрались из танка и услышали вдогонку голос Чурбана:
— Не топчитесь по броне… Вот болваны… Я же ее целый час драил!
Глава двенадцатая
ПРОЗРЕНИЕ
…За столовой, в светлой комнатке, глядевшей в сторону джунглей, меня встретила графиня. Она бросилась мне на шею и крепко прижала к себе.
— О Джон, где же ты был так долго? Я так ждала тебя…
— Верю… Но я был с друзьями… Она печально опустила голову.
— Прости… что я спросила об этом… Мне не нужны твои секреты, разве что решишь, что я достойна стать твоим товарищем… помогать тебе… Разве что ты поверишь мне…
У нее в глазах блестели слезы. Я был глубоко тронут. Ведь, как говорил мне пастор в одной шведской тюрьме, глаза — зеркало души.
А в ее глазах отражалась самая искренняя любовь.
— Видишь ли, Джон, — сказала она чуть позже, — сейчас мне кажется, что до сих пор я не жила еще, потому что не знала тебя…
Этому я не мог не поверить.
— Слушайте, графиня. Раньше я не доверял вам — почему, вы знаете. Но теперь я знаю, что ты любишь меня, что ты не можешь без меня жить…
— О, как ты сумел понять меня, — прошептала она. — Дай же мне быть твоей помощницей!
— К сожалению, ты мало чем можешь мне помочь. Через несколько часов я бегу отсюда…
— Я убегу с тобою!
— Это невозможно. Моя дорога будет слишком опасна… Но если я вернусь, мы никогда больше не расстанемся!
— Ты бежишь вместе с… с моим бывшим мужем… с капитаном? Потому что знай: Ламетр был моим мужем!
Итак, она доверила мне самую большую свою тайну. Что же это, если не любовь?
— Я знал об этом, дорогая. Мы с капитаном теперь друзья.
— Правда?
— Правда. Он сразу понял, что я джентльмен, и рассказал мне о тебе.
Она изменилась в лице.
— Что?
— Ну, не так уж много, — смутился я. — Он сказал только, что ты… ну, в общем, не очень интересовалась домом или что-то в этом роде…
— Он ненавидел меня за то, что я его не любила… О Джон! Ты бежишь вместе с ним?
— Нет. Он уже ушел из лагеря. Мы с ребятами отправимся за ним вслед.
Я рассказал ей обо всём. Сейчас между нами уже не было никаких преград.
— Ты настоящий герой, Джон.
Звук горнов, трубивших сбор, прервал наше свидание. Еще несколько жарких поцелуев, и я выбежал из комнаты.
Мы построились на взлетном поле. Рядом с командиром батальона стояли какой-то морской офицер и Потриен. Моряк, заглянув в бумажку, сказал:
— Рядовые номера 9, 45 и 77 из первой роты откомандировываются на корабль в личное распоряжение господина губернатора.
Вот те на!
Теперь нашим планам конец. С военного корабля не сбежишь. Сорок пятым номером был я, девятым — Альфонс, а семьдесят седьмой номер был на мундире Чурбана во время вашей встречи с губернатором.
Потриен крикнул:
— Девятый, сорок пятый, семьдесят седьмой… Мы вышли из строя. Я и Альфонс.
— Где семьдесят седьмой? — спросил командир батальона.
Тишина. Вперед шагнул ротный.
— Ну?
— В списках роты семьдесят седьмого номера нет. Так же, как и семидесятого.
— Что? — Командир батальона удивленно посмотрел на моряка. Тот пожал плечами.
— Сообщим об этом господину адмиралу, — решил наконец комбат.
