– Ивонна, здесь мы распрощаемся, – сказал Альфонс Ничейный. – Дальше вам незачем идти с нами. В Марокко у вас родственники, позвоните им отсюда по телефону Кстати, теперь уже можете пользоваться фамилией Дюрон.
– А вы…
– Мы пока еще не достигли цели.
– Дай вам Бог… – Она не закончила фразу, боясь расплакаться. Обняла Альфонса. Затем внезапно повернулась ко мне, обхватила мою голову руками и поцеловала в лоб.
Нужны ли еще доказательства? Она любит, любит меня!
2
На склоне поросшего виноградом холма мы устроили короткий привал.
– Теперь предстоит избавиться от этой одежды. Как только состав прибудет в Марокко, поднимется переполох. Здесь прочешут каждый уголок.
Чуть поодаль мы приметили домишко – должно быть, жилище арабского пастуха, так как поблизости паслись овцы.
– Заглянем туда, – предложил Альфонс.
Пастух пьянствовал с приятелем, сторожем с виноградника. Мы честь по чести постучали в дверь, связали хозяина и гостя и затолкали обоих под стол. А затем, шагая по разные стороны дороги, направились к Марокко.
Я – в одежде сторожа, Альфонс Ничейный – под видом пастуха – гнал перед собой отару голов в сорок. Не прошло и десяти Минут, как вдали показался отряд солдат, а мимо нас пронесся полицейский патрульный автомобиль. Я тотчас плюхнулся на землю, Альфонс же преспокойно шагал, подгоняя овец.
Полицейские даже не взглянули в нашу сторону: кто бы мог подумать, что тут среди белого дня разгуливают беглые каторжники!.. До города оставалось каких-то несколько сот метров, когда мы вынуждены были признать что все наши усилия напрасны. Дороги, ведущие в Марокко, были перекрыты полицейскими и солдатами.
От ружей и штыков в глазах рябит. Впрочем, никто бы не удивился, вздумай власти из-за троих парней объявить всеобщую мобилизацию и ввести чрезвычайное положение.
У придорожного трактира стояли два пустых автомобиля, владельцев забрали в полицию для проверки документов. Чуть подальше ожидала еще одна машина, водитель уткнулся в газету.
Альфонс Ничейный сделал мне знак рукой и направился к машине. Окликнул шофера, а я тем временем зашел с другой стороны.
Связав парня, мы отправили его отдыхать под кустик.
Овцы терпеливо дожидались дальнейших указаний.
– Садись за руль, – велел мне Ничейный, – и гони машину прямо вон на то дерево у входа в трактир. Только не забудь вовремя выскочить. – С этими словами он оставил меня и двинулся к заведению.
Зная, что Альфонс ничего не делает зря, я подчинился его приказу. Разогнав машину, в последнюю секунду выскочил. Врезавшись в дерево, автомобиль с грохотом перевернулся а я проследовал за Ничейным в трактир.
Там царил полный разгром. Мебель опрокинута, стулья сломаны, бутылки-стаканы перебиты, владелец заведения и официант в слегка потрепанном виде валяются на полу. Видимо, драка была нешуточная.
– Что тут стряслось? – поинтересовался я.
– Да ничего особенного, – отмахнулся Ничейный. – Просто мне нужно было воспользоваться телефоном… Давай промочим горло. – Мы хлебнули по глотку, а через несколько минут послышался вой сирены.
– Неужто опять патрульная машина? – несколько встревожился я.
– Нет, «скорая помощь». Я вызвал спасателей к месту автокатастрофы.
Врач и шофер кареты «скорой помощи» удивились, что ни в машине, ни возле нее пострадавших не видно. Они удивились еще больше, ни за что ни про что получив по кумполу, и на какое-то время вырубились. Им незамедлительно была оказана первая помощь: уложив пострадавших на носилки, мы засунули их в карету и с включенной сиреной помчали прямо на кордон.
Альфонс Ничейный в кепи шофера и белом халате выглядел за рулем вполне уместно, а я, как и положено, дежурил при больных – мера совершенно необходимая, потому как то один, то другой, придя в себя, проявляли беспокойство. В таких случаях «санитару» вновь приходилось возвращать их в беспамятство, чтоб не трепыхались.
При нашем приближении кордон расступился, и карета влетела в город. По-прежнему с включенной сиреной «скорая помощь» подкатила к зданию штаба, произведя полный фурор.
Альфонс Ничейный выскочил из машины и поспешил к часовому.
– В машине тяжелораненый боевой офицер. Тревожить его нельзя, это чревато роковыми последствиями. Офицер должен передать секретное сообщение маркизу де Сюрьену. Действуйте без промедления!
Часовой убежал, а я в последний раз погладил по голове своих подопечных и тоже вышел на волю.
Неужто мы наконец у цели?!
– Именем закона! – С десяток полицейских взяли нас в плотное кольцо, черные зрачки револьверов были нацелены нам в грудь.
– Обождите минуту, мы выполняем важное задание!
– Пошевеливайтесь, иначе стреляем без предупреждения!
– Нет! – одновременно вырвалось у нас обоих.
В этот момент появился маркиз де Сюрьен, вид у него был крайне удивленный. Старший полицейский взял под козырек.
– Ваше высокопревосходительство! Это беглецы из Игори.
– Как они сюда попали?
– В карете «скорой помощи».
– Позвольте, но ведь я вас знаю! – воскликнул маркиз, присмотревшись к нам повнимательней. – Жаль, что вы так плохо кончили.
– Господин адмирал! – козырнул Альфонс Ничейный. – Я должен передать вам письмо. – И протянул конверт.
– Хм… странно, – недоумевающе хмыкнул маркиз. – К чему мне поваренная книга?
– Прошу прощения… – впопыхах Ничейный перепутал конверты.
Но следующий миг стал моментом нашего триумфа. Ради таких моментов стоит рождаться на свет!
Мы вручили маркизу подлинное сообщение генерала, в конверте с пятью нетронутыми печатями.
Тем временем вокруг собралась толпа зевак, и число любопытствующих все увеличивалось. А уж когда прошел слух, что знаменитые беглецы прибыли в Марокко, на улицах города и вовсе началось сущее столпотворение.
Шум, крики, свист резиновых дубинок, испуганные возгласы женщин… Кое-кто из толпы приветствовал героев традиционным «ура!», за что немедленно был отправлен за решетку.
– От кого это письмо?
– Мы не вправе оглашать подробности, ваше высокопревосходительство.
– Почему же?
– Приказ есть приказ, а мы всего лишь солдаты, выполняющие свой долг.
…Толпа прорвала кордон. Замелькали сабли, заработали полицейские дубинки… Нас притиснули к подворотне.
Маркиз де Сюрьен спрятал письмо в карман.
