Это был коммандант Георг Бранд и сопровождавшие его, они приехали из юго-восточных районов, чтобы посовещаться с Херцогом о военных делах.
Он был сыном Иоанна Бранда, который предшествовал моему отцу на посту президента Свободного Государства. Он сказал мне, что как только закончит дела с генералом Херцогом, вернется на восток и пересечет железную дорогу между рекой Каледон м Басутолендом, и, когда он узнал о моем намерении пойти в Капскую Колонию, посоветовал нам сопровождать его до реки Каледон, где перейти реку было более безопасно, чем здесь.
Поскольку мы уже получили подобный совет, и поскольку он уверил нас, что в горах мы сможем найти столько лошадей, сколько нам надо, мы согласились поехать с ним.
Уже на следующий день, попрощавшись с Херцогом и его людьми, мы отправились в путь и к полудню следующего дня вернулись на то же возвышающийся над поселком Эденбург холме, с которого начали нашу предыдущую безуспешную попытку пересечь железнодорожную линию.
Теперь дело пошло лучше, поскольку мы были с людьми, которые знали точное положение каждого блокпоста и каждого часового на пути, и к полуночи все было закончено безо всяких неприятностей, хотя при переходе по нам и стреляли из блопостов с обеих сторон.
Железная дорога считается как границей между Западным и Восточным Свободным Государством. К западу лежат обширные равнины, в то время как на восток страна становится все более гористой, поскольку примыкает к границе Басутоленда.
Я знал эту область очень хорошо, охотясь здесь еще мальчиком, поэтому после восхода солнца мы расстались с Брандом и его людьми, которые шли в другую сторону, и следующие несколько дней двигались в направлении верховьев Каледон-Ривер, к ее истокам. За это время мы только однажды видели английскую колонну, которая была так близко от нас, что мы слышали звук сигнальных рожков и видели солдат, бегущих за лошадьми, но, обменявшись с ними несколькими выстрелами, мы продолжили свой путь.
Большинство домашнего скота лежало, убитого дубинками, вокруг сожженных сельских домов, и не было никакого признака присутствия гражданского населения — те, кто смог убежать, скрывались в ущельях и пещерах.
Бойцов мы тоже не видели, потому что они были разделены на маленькие отряды и скрывались в горах.
Табуны диких лошадей были довольно обычны между Пиком Сиконеллы и Эландсбергом, поэтому мы нашли аванпост наших и с их помощью смогли поймать достаточно лошадей, чтобы каждому из «денди» досталось по две свежих лошади, и мне тоже досталось две — гнедая и чалая. Эти лошади были неприученными к седлу, но через несколько дней мы смогли их взнуздать, и таким образом наше положение стало намного проще — ведь те лошади, которые были у нас, находились в очень плохом состоянии. Их мы отпустили на волю в надежде на то, что, когда они откормятся и отдохнут, другие поймают их и станут ими пользоваться. Было приято видеть, как они. обрадованные заслуженным отдыхом, весело несутся по склону горы, взбрыкивая копытами, с развевающимися гривами.
Это было уже примерно в конце августа (1901), дождливый сезон мог начаться в любой момент, и тогда единственный паводок мог бы сделать Оранжевую реку непроходимой, и, поскольку мы были от нее в пятнадцати милях, нам оставалось сделать последнее усилие.
Тем самым утром, когда мы собрались пересечь реку, на склоне далекого холма появился отряд всадников. По их виду и манере держаться мы поняли, что это буры, но, поскольку никаких коммандо такой численности здесь не было, мы с большим интересом ждали их приближения. Через час колонна приблизилась, и я с удивлением увидел, что ей предводительствует г. Смэтс, государственный прокурор Трансвааля, теперь ставший генералом, который после взаимных приветствий сказал нам, что с отрядом в триста человек находится на пути в Капскую Колонию.
Это было просто подарком судьбы! То, что к нам присоединилась «пятерка денди» было одно, но встретиться с целым коммандо, которое следовало туда же, куда собирались мы — совсем другое дело, и мы в полной мере полностью смогли оценить эту удачу, потому что, как показали дальнейшие события, группа, подобная нашей, не продержалась бы в чужой стране и недели.
Это было самое прекрасное коммандо, с которым я когда-либо служил. Рядовыми были главным образом молодые фермеры из Западного Трансвааля, отборные бойцы де ла Рея, а командовал ими, наверное, единственный человек во все Южной Африке, который мог бы возглавить столь рискованное предприятие.
Генерал Смэтс приказал людям остановиться и спешиться. Это дало мне возможность познакомиться с ними, и для меня было приятной неожиданностью встретить среди них моего дядю из Голландии, Яна Малдера, которого я в последний раз видел в Натале почти два года назад. Встретил я также шурина генерала, Криге, одного из немногих оставшихся в живых из отряда Айзека Малерба, который был тяжело ранен.
Я узнал от них о многочисленных трудностях и опасностях, с которыми они столкнулись на пути через Свободное Государство. Англичане прознали о их намерении вторгнуться в Капскую Колонию и предприняли большие усилия, чтобы этого не допустить. Их большие силы наседали на коммандо со всех сторон, не давая людям и лошадям отдыха ни днем, ни ночью, и только после нескольких сражений и благодаря выносливости лошадей они смогли оторваться, потеряв при этом много людей и лошадей.
Как я мог понять, генерал Смэтс решил совершить рейд на территорию центральных районов колонии, а потом предпринять крупномасштабное вторжение, чтобы ослабить увеличивающееся давление на севере.
Было ли это действительно его целью, я не знаю, поскольку он был необщительным человеком, но во всяком случае он был здесь, и мы слишком стремились идти с ним, независимо от того, что входило в его планы. Когда мы подошли к нему и сказали, что хотим присоединиться к коммандо, он сказал, что он был бы очень рад, и назначил нас разведчиками — должность, которую мы приняли с удовольствием и за которую нам пришлось расплачиваться долгими маршрутами.
XX. Мы входим в Капскую Колонию
Приключения этой горстки решительных мужчин во главе с генералом Смэтсом являются одним из самых интересных эпизодов во всей партизанской войне. (История «Таймс»).
Место нашей встречи с генералом Смэтсом и его коммандос было в пределах видимости небольшой деревни Састрон, приблизительно в пятнадцати милях от Оранжевой реки, и его намерение состояло в том, чтобы в тот день подойти к ней вплотную и пересечь в течение ночи. К полудню мы начали движение, и к пяти вечера мы могли видеть перед нами темную линию отмечающую ущелье, по дну которого между высокими стенами текла река.
К сожалению это было не все, что мы видели. Наша сторона каньона на несколько миль в каждую сторону охранялась английскими войсками, которые должны были препятствовать нашему проходу. Во всех местах, куда спускалась тропа с края каньона на его дно, стоял палаточный лагерь, а вся территория дна каньона патрулировалась сильными кавалерийскими отрядами, которые наверняка знали о том, что мы рядом.
Видя это, генерал Смэтс привел нас обратно в холмы, где мы ждали до следующего дня, пока посылали людей на поиски соседней заставы, чтобы найти проводников. В сумерках а нам прибыл молодой офицер по имени Луи Весселс с пятьюдесятью мужчинами, сплоченным отрядом, с которым он воевал более года.
Он сообщил о вражеских колоннах, приближающихся к нам с тыла, и сказал, что, если мы не сможем пересечь реку этой ночью, нас захватят. Он сказал, что пересечь реку трудно в любом месте из-за глубины ущелья и скал, которые преграждают путь, но он привел с собой ветерана войн с басуто, который знал о тропе, по которой можно пройти.
Генерал Смэтс решил не откладывать, и, как только стемнело, наш отряд вышел. К нам присоединился
