взяться за оружие и выступить на борьбу с тираном, поправшим законы пророка Мухаммеда.
Правительство же в очередной раз собиралось решительным ударом покончить с мятежниками из-за чего транспортная фирма господина Мирзоева несколько дней назад прекратила существование. Машины и запасы бензина были реквизированы на нужды афганской армии. И ехать по делам 'дяди' теперь предстояло верхом в сопровождении двух патанов — пожилого отца и сына.
По слухам количество сторонников Бача-и-Сакао достигло нескольких тысяч и на борьбу с мятежниками бросили солдат 'образцового королевского полка'. Когда-то в этом же полку служил и вождь восставших — презренный 'сын водоноса'. Абдалла, собиравший последние месяцы слухи о Хабибулле, говорил, что в свое время тот дослужился до унтер-офицера. Даже был награжден орденом за участие в подавлении восстания в Южной провинции…
О причинах же, заставивших усердного служаку дезертировать, ходили самые разные слухи. Например, рассказывали, что Хабибулла повздорил с начальником кабульской полиции, якобы из-за денежной награды, назначенной за голову какого-то бандита. Унтер-офицер застрелил разбойника, но блюститель порядка присвоил все лавры и награду, а заслуженного ветерана пригрозил бросить в тюрьму, если будет шуметь и возмущаться. Оскорбленный Бача-и-Сакао сбежал из части и с тех пор успешно жил грабежом.
Обладая определенным политическим чутьем, дезертир уловил нараставшее в народе недовольство королевским режимом и вовремя объявил себя 'защитником веры'. А после недавнего рейда по родному Кухдоману, где он жестоко расправился с королевскими чиновниками, простой люд стал считать его своим защитником. По всей стране разлетелись рассказы о доблести мятежного таджика.
Ситуация в местности, куда направлялся Юсуф, была неспокойной, но поездка предстояла недолгой. Получив от 'дяди' необходимые инструкции и деньги, молодой человек вскочил в седло и легонько ударил хлыстиком лошадь. Гнедой жеребец резво зарысил по улице. Следом двинулись пуштуны Нумьялай и Анвар — отец и сын. Они правили двумя арбами, на дне которых в тайниках, под мешками с рисом лежали завернутые в промасленные тряпки винтовки и цинки с патронами. За повозками трусили привязанные кони патанов.
С самого начала поездка выдалась хлопотной. Уже к полудню повозки Юсуфа дважды останавливали отряды племенной милиции. Первые всадники, настроенные довольно спокойно, удовлетворились видом внушительного пропуска с множеством печатей. Его раздобыл в министерстве внутренних дел Абдалла. И несколькими монетами для своего начальника.
Второй отряд состоял из десятка оборванных и агрессивных мужчин. Вооруженные допотопными винтовками, верхом на маленьких лошадках они окружили арбы. Не слушая протестов, вспороли несколько мешков с рисом. Нумьялай, возмущенный таким поведением соплеменников чуть не сцепился с одним из ополченцев. Юсуфу пришлось приложить все свои дипломатические способности, чтобы не дать конфликту разгореться.
Он показал командиру патруля королевские бумаги, но тот лишь пренебрежительно отмахнулся. Оскалив гнилые зубы в волчьей усмешке, сказал, что все равно не умеет читать. Юсуф понял, что без мзды их не пропустят. Чтобы не разжигать аппетитов местных стражей порядка, он долго торговался. Наконец, получив немного серебра и, отобрав продырявленные мешки с рисом, их отпустили.
Проехав несколько километров, остановились для совершения зухра. Покончив с молитвой, решили пообедать. Четырнадцатилетний Анвар, маленький и быстрый, придерживая здоровенное ружье, побежал с котелком к протекавшему за холмом ручью. Его отец расстелил на земле старенький дастархан и принялся выкладывать провизию из сумок.
Юсуф прогуливался чуть в стороне. От тряски в седле у него разболелась голова, и молодой человек пребывал в скверном расположении духа. Хотелось прилечь где-нибудь в тепле и расслабиться.
— Прошу отобедать, господин, — позвал Нумьялай.
Когда Юсуф подошел к скатерке с едой, сидевший на корточках пуштун вскочил. В правой руке пожилого мужчины блеснуло лезвие кинжала. В следующее мгновение он попытался ударить им в живот 'бухарца'.Тот успел инстинктивно отпрянуть, но клинок пробив халат, свитер и рубаху, рассек мышцы на левом боку молодого человека.
'Бухарец' перехватил руку Нумьялая, выкрутил. Охнув от боли, пуштун выронил оружие и неловко стукнул левым кулаком в висок противника. От удара в глазах Юсуфа потемнело. Он попятился назад, зацепился ногой за камень и опрокинулся на спину. В следующее мгновение сверху на него навалился Нумьялай и вцепившись обеими руками в шею, стал душить.
Увидев над собой осатаневшее лицо и оскаленную от ярости щербатую пасть, Юсуф пришел в себя от испуга. Не обращая внимания на адскую боль в глотке, казалось, руки врага сейчас раздавят шею, он вытащил из кармана халата револьвер. Ткнул стволом в живот Нумьялая и спустил курок. Громыхнуло и пуштун, дернувшись всем телом, разжал пальцы. Юсуф снова выстрелил, и противник обмяк.
Спихнув с себя труп, молодой человек попытался сесть. Раненый бок словно кипятком ошпарило болью. Юсуф застонал, захрипел, закашлял. С трудом поднялся на ноги и увидел мальчишку Анвара, целившегося в него из ружья. Сын Нумьялая стоял на склоне холма, шагах в пятидесяти от места, где мертвым лежал отец. Старый 'мартини-генри' ходуном ходил в его руках, не давая прицелится.
Они выстрелили в друг-друга почти одновременно. Пуля Юсуфа попала парню в правое колено, а британский свинец прогудел у самого уха 'бухарца', словно шмель. Пронзительно крича, мальчишка выронил ружье и свалился на землю. Забыв об оружии, пополз прочь.
Отчаянно матерясь, Юсуф поспешил к нему. Когда до подвывающего от боли и страха Анвара, оставалось шагов десять молодой человек остановился. Взявшись за револьвер обеими руками, тщательно прицелился в коротко остриженную голову раненого.
— Клянусь Аллахом, я отправлю тебя на тот свет, если ты попытаешься пошевелиться! — прокричал Юсуф. — Ты понял меня, сопляк?!
— Д-да, — мальчишка лихорадочно затряс головой. — Н-не убивайте меня…
— Молчи! — оборвал 'бухарец', осторожно приближаясь к раненому. — Говори только, когда я разрешу тебе!
— Я понял, г-господин.
— Ты знаешь почему твой отец напал на меня? — Юсуф взвел курок нагана. — Отвечай!
— Я точно н-не знаю, — заныл Анвар, заикаясь и лязгая зубами от страха. — М-мой отец почти ничего нег-говорил мне… — парня трясло от боли.
— У меня нет времени слушать твою ложь! — заорал Юсуф. — Ты все знаешь! Зачем твоему отцу понадобилась моя жизнь?! Разве он не знал, что за предательство отомстит мой дядя?!
Не в силах сдержаться Анвар заплакал и рассказал, что именно уважаемый Абдалла заплатил отцу сто рупий серебром за убийство племянника. Нумьялай должен был отрезать мертвому Юсуфу голову и отвезти в подарок храброму Бача-и-Сакао, который победоносно шествует к столице и скоро свергнет презренного падишаха. И передать на словах, что почтенный торговец с друзьями готов помогать Хабибулле деньгами, делом и советом, а пока просит принять в дар оружие и голову врага, оскорбившего защитника веры.
— Ты лжешь, — упавшим голосом сказал 'бухарец'. — Абдалла не мог… — он замолчал и даже опустил револьвер.
— К-клянусь Аллахом, я не лжец, — с обидой произнес Анвар. — Ты спросил — я ответил. Твой д-дядя заплатил за твою смерть, — паренек стонал и шевелился пытаясь устроить простреленную ногу поудобнее. — Если не веришь, то посмотри сам: кошель с деньгами лежит у отца в правом сапоге. Аааа, как больно! — лицо раненого побледнело. — Будь ты проклят, убийца! — неожиданно выкрикнул он с ненавистью глядя на 'бухарца'. — Ты убил моего отца, а я останусь безногим калекой до конца жизни… — мальчишка зарыдал от боли и отчаяния во весь голос.
У Юсуфа сильно закружилась голова и в глазах потемнело. Ему пришлось приложить большое усилие, чтобы устоять на ногах и не потерять сознание. Плачущий Анвар раздражал молодого человека, мешал собраться с мыслями. С ним нужно было что-то сделать, заставить замолчать, но снова спустить курок уже не было никаких сил… Юсуф медленно огляделся по-сторонам. Скудно накрытый дастархан и мертвое тело чуть поодаль. Неподалеку от трупа нагруженные арбы, лошади. Глядя на свою, он подумал об
