Пророчество: Дитя Земли

Эши вздрогнул. Он знал, как трудно ему будет открыть ей правду, и не мог так быстро отказаться от того ощущения счастья, которое их охватило.

— Ты споешь для меня, Рапсодия? — спросил он, усаживаясь у ее ног.

— Ты тянешь время, — проворчала она. — У меня такое впечатление, что сегодняшняя ночь будет долгой: нам нужно многое обсудить, и я уже не говорю о твоем новом имени. А я должна рано утром уйти, поэтому у меня есть предложение: ты расскажешь мне то, что необходимо, потом у меня будет к тебе просьба, после чего мы приступим к ритуалу. И тогда я тебе спою. Договорились?

Эши вздохнул.

— Ладно. — Он постарался скрыть разочарование. — Хотя мне легче умереть на месте, чем рассказать то, что я должен.

На лице Рапсодии появилась тревога.

— Почему?

Эши встал, сделал несколько шагов, а потом вернулся, сел рядом с Рапсодией и взял ее за руку.

— Мои слова причинят тебе боль, а ты должна знать, что я всегда пытаюсь этого избежать.

Лицо Рапсодии вновь стало спокойным.

— Хорошо, Эши. Расскажи мне, и покончим с неприятным разговором.

— Через некоторое время мой отец обратится к тебе с предложением сопровождать его в путешествии. Я не знаю его цели, впрочем, она не имеет значения. Вы все равно туда не доберетесь.

— О чем ты говоришь?

Их глаза встретились.

— Пожалуйста, Рапсодия, ситуация и так достаточно сложна. Сначала выслушай, а потом я все объясню. И если после этого ты захочешь сохранить свои воспоминания о сегодняшней ночи, я все пойму и отдам тебе жемчужину.

Рапсодия сжала его ладони.

— Расскажи мне, — мягко попросила она.

— Во время твоего путешествия с Ллауроном вы столкнетесь с Ларк и отрядом ее последователей. Она вызовет моего отца на поединок с целью его убить и занять его место. У Ллаурона не будет выбора, он согласится. И Ларк выиграет сражение.

Рапсодия вскочила со скамьи.

— Что? Нет, Эши. Я этого не допущу.

— Ты ничего не сможешь сделать, Ариа. Ты будешь связана клятвой, данной моему отцу, — не вмешиваться ни при каких обстоятельствах. У тебя будет выбор: наблюдать, как он умирает, или нарушить свое священное слово и отказаться от Звездного Горна. Я очень сожалею, — повторил он, видя, как на лице Рапсодии появляется ужас.

Рапсодия отвернулась, к горлу подступила тошнота. Эши почувствовал, как кровь отливает от ее головы и рук, она побледнела и начала дрожать. Однако Рапсодия взяла себя в руки и повернулась к Эши.

— Я отказываюсь поверить в то, — медленно проговорила она, — что ты заодно с Ларк и участвуешь в заговоре с намерением убить собственного отца.

Эши опустил голову.

— Ты права лишь наполовину, — тихо проговорил он. — Никакого сговора с Ларк не существует.

— Тогда с кем? С кем ты в сговоре?

Эши отвернулся, не в силах выдержать ее взгляда.

— С моим отцом.

— Посмотри на меня, — резко приказала Рапсодия. Эши повернул к ней покрасневшее от стыда лицо. — О чем ты говоришь?

— Мой отец с того самого момента, как ты появилась здесь, планировал использовать тебя для достижения своих целей. Прежде всего он рассчитывает выманить ф'дора, хотя мне кажется, что гораздо больше его интересует другое.

— Что именно?

— Ллаурон устал от существования в теле человека, — глухо проговорил Эши. — В его жилах течет кровь дракона, но она дремлет. Ллаурон стареет, часто испытывает боль, его смертный час гораздо ближе, чем ты предполагаешь. Он хочет расстаться с телом человека, не утеряв при этом качеств дракона. Если у него получится все, как он планирует, то Ллаурон станет практически бессмертным, обретет власть стихий над тобой и твоими спутниками фирболгами, и даже надо мной, но в гораздо меньшей степени. Он станет единым со стихиями, Ариа, и если ты можешь воздействовать или отдавать приказы огню, он будет самим огнем. Или водой, или эфиром, не имеет значения.

— Как Элинсинос?

— Совершенно верно. И как Элинсинос, ему необходимо отречься от человеческой природы и стать стихией, но не умереть до того, как он достигнет состояния, к которому стремится. Много лет назад Ллаурон обнаружил, что Ларк строит против него козни, и он постарался извлечь из своего открытия максимальную пользу для себя. И твое появление стало последним кирпичиком в выстроенном им здании.

Рапсодия отвела взгляд от Эши и посмотрела на сады и озеро, осмысливая его слова.

— Но ты же сам сказал, что он будет убит.

Эши поморщился.

— Так будут думать все, даже ты, Рапсодия. Он захватит с собой вытяжки из растений, которые введут его в состояние транса, похожего на смерть, поэтому, осмотрев его тело, вы с Ларк решите, что он мертв.

Рапсодия подошла к выходу из беседки и присела на последнюю ступеньку лестницы, пытаясь привести в порядок путающиеся мысли.

— Но какой в этом смысл? Предположим, ему удастся убедить Ларк и меня в своей смерти, хотя на самом деле он будет жив. Чего он таким способом добьется?

— Ларк заодно с ф'дором, хотя мне до сих пор не известно, в чьем теле он находится. Ллаурон уже довольно давно знает, что среди его окружения у ф'дора есть сообщник, но только совсем недавно ему удалось установить его личность. Если Ларк будет думать, будто Ллаурон умер, она захочет сообщить новость ф'дору, и тогда я смогу ее выследить. Кроме того, возможно, благодаря ей мне удастся узнать имена других предателей, их необходимо убить.

Рапсодия обернулась к нему через плечо, ее глаза пылали, точно степной пожар.

— Но почему я, Эши? Зачем Ллаурону обманывать еще и меня? Почему я должна узнать все это от тебя, а потом все забыть? Почему бы ему просто не обратиться ко мне за помощью? Я так надоела Грунтору и Акмеду своими раз говорами об объединении намерьенов, что они обещали сбросить меня с вершины горы, если я не замолчу. Боги, разве я не доказала свою верность Ллаурону?

Эши съежился под ее взглядом.

— Конечно, доказала. Но на то есть две причины. Во-первых, в такой ситуации ты будешь вести себя как Певица и Дающая Имя. Ллаурон и Ларк знают, что ты всегда говоришь правду — в том виде, в котором сама ее понимаешь.

Поэтому если ты поверишь в смерть Ллаурона, то и весь остальной мир посчитает это свершившимся фактом. Ларк твое свидетельство необходимо для того, чтобы заявить свои права на место главы филидов, а Ллаурону — чтобы все поверили в его обман. Возможно, если бы ты не твоя кристальная честность, он мог бы рассказать тебе правду, рассчитывая на твою помощь. Но боюсь, дорогая, что твоя репутация сделала такой вариант невозможным.

С губ Рапсодии чуть не сорвался резкий ответ — она вспомнила, как много лет назад то же самое сказал Майкл, но она заставила себя промолчать. Она отвернулась, подождала, пока ярость перестанет ее душить, и спросила:

— А какова вторая причина?

Эши сглотнул.

— Ариа, если ты меня любишь, пожалуйста, не спрашивай. Поверь мне, ты не станешь в этом участвовать, если узнаешь всю правду. — Он провел руками по своим блестящим волосам, повлажневшим от пота.