а также следов ф'дора, поселившегося в Майкле, человеке, которого Акмед ненавидел в старом мире, но которого до сих пор никогда не пытался выследить. Эши с помощью дракона, живущего у него в крови, бессознательно изучал даже самую незначительную информацию, поступавшую из внешнего мира и, как правило, не имевшую никакого отношения к тому, что его занимало, а именно — жива ли его жена.
В результате они путешествовали в молчании, что устраивало обоих.
Эши с Акмедом проехали по пограничным землям между Роландом и Тирианом, стараясь держаться подальше от наезженных дорог и не попадаться на глаза ни людям, ни животным, путешествующим по тракту. Ненадолго остановились около первого лиринского аванпоста в Тириане, чтобы послать зашифрованное послание Риалу в Томинго-ролло — дворец, раскинувшийся на холмах в столице, которая удобно устроилась прямо в лесу.
Невзирая на бесконечные дни и ночи, наполненные молчанием, они начали учиться понимать друг друга. Акмед с трудом сдерживал свою ярость и врожденную у каждого дракианина ненависть к ф'дору, которая требовала начать охоту, забыв обо всем остальном. Ничто не могло сбить его с намеченного пути: ни необходимость отдыха, ни голод, ни даже желание спасти женщину, которая была ему очень дорога; ничто не могло заставить его отказаться от стремления найти и уничтожить древнейшего врага своего народа.
Эши тоже едва сдерживал беспокойство и ярость. Лорд и леди Роуэн сумели спасти его жизнь, но разбудили в его крови дракона, и теперь голос древней рептилии постоянно звучал в его сознании, что-то тихонько нашептывал. Однако, в отличие от Акмеда, его желаний одновременно было великое множество. Дракон легко сворачивал в сторону, увидев что-то страшно ему приглянувшееся, и Эши постоянно приходилось держать его в узде, а он то и дело придумывал новые лазейки, чтобы не следовать путем, выбранным Эши.
Получилось, что оба, Акмед и Эши, готовясь к встрече со своим врагом, вели скрытое от посторонних глаз сражение. Акмед изо всех сил старался не соскользнуть в бездонную пропасть, где царила только одна мысль, только одно желание и только одно требование — прикончить ф'дора. Эши боролся с драконом, чья многогранная натура грозила поглотить его и подчинить себе.
Оба старались не думать о поисках Рапсодии. В то время как оба отчаянно хотели ее найти, мысль о том, что по континенту разгуливает ф'дор, прячущийся где-то в Вирмленде, отодвигала на второй план необходимость спасти одну человеческую жизнь, пусть и имеющую для них обоих огромное значение.
Не обсуждая эту тему, король болгов и король намерьенов знали, что Рапсодия согласилась бы с ними.
Следуя на северо-запад за садящимся солнцем, оставляя в стороне придорожные гостиницы, маленькие деревни и крошечные городишки, расположенные вдоль тракта, они направлялись к побережью, до которого было две недели пути. Впрочем, они рассчитывали добраться туда за десять дней. Не зная, где искать Рапсодию и ф'дора, они решили начать к северу от порта Фаллон и двигаться вдоль берега, пока не найдут кого-нибудь одного из тех, кто был им нужен, зная, что другой обязательно будет неподалеку.
Если она все еще жива и море не забрало ее к себе.
Эта мысль пугала их больше всего. Море, как и ветер, обладало неисчерпаемыми возможностями и мастерски прятало любые вибрации. Если Майкл посадил Рапсодию на корабль и уплыл, бесконечный рокот волн будет скрывать биение ее сердца.
Эши довольно долго сидел молча, наблюдая за пляшущими языками пламени.
— Нам придется на время стать самыми обычными людьми и рассчитывать на свой ум, терпение и удачу, которая, если нам повезет, свалится нам в руки прямо с неба, — наконец отозвался он, и его печальный голос прозвучал устало. — Потому что, если отбросить наши титулы, владения и врожденные способности, окажется, что мы ничего особенного собой не представляем.
— Говори за себя, — взорвался Акмед, осушив свою старую походную кружку и укладываясь спать, хотя сон не приносил ни забвения, ни отдыха.
Через восемь дней после того, как они покинули Сепульварту, они решили прибегнуть к помощи своих способностей — как обычных, так и дарованных Единым Богом. Чувствительная кожа Акмеда мгновенно отреагировала на изменения в воздухе — горячий летний ветер принес на своих крыльях густой, тяжелый, пыльный запах горящей человеческой плоти; дракон в крови Эши уловил, как мир вокруг них окутала горечь.
Оба вдохнули запах огня, едкого, вонючего, рожденного в Подземных Палатах.
ДЖЕРАЛЬД ОУЭН ворвался в большой зал, и лорд-маршал удивленно поднял голову от бумаг, над которыми работал. За ним спешили Гвидион и Мелисанда.
— Лорд Анборн! Над Трэф-и-Гвартегом висит дым! С северного побережья Авондерра пришло сообщение, что две деревни охвачены пламенем и огонь приближается к нам. Кроме того, на побережье видели вооруженных людей — до того, как начались пожары. Они жгут все подряд на берегу, постепенно передвигаясь в глубь континента.
Генерал повернулся к окну у себя за креслом.
Он разглядел вдалеке серую дымку, висевшую над вершинами деревьев на горизонте, — предвестник надвигающегося пожара. Он уже видел такое раньше.
Но никогда еще дым, поднимающийся в небо, не был таким абсолютно черным.
Было в этом предупреждении что-то пугающее, не просто знак огня, пожирающего лес.
Анборн быстро повернулся к гофмейстеру.
— Оуэн, необходимо вывезти людей из крепости. Займитесь этим, — приказал он и протянул сильную руку к Мелисанде; дрожащая от страха девочка подбежала к нему и спрятала лицо у него на груди. — Я пошлю наших солдат, чтобы они помогли Главному Жрецу в борьбе с пожаром и поисках тех, кто его зажег. Отправьте Гэвину сообщение с крылатой почтой.
Пожилой гофмейстер кивнул и повернулся, собираясь выйти из комнаты.
— Подождите, — остановил его Анборн. — Позовите капитана стражи, пусть он отправит сообщение. Вы же забирайте Гвидиона и Мелисанду и немедленно отправляйтесь вместе со слугами в Бетани. Я пошлю часть солдат в близлежащие деревни. Уводите отсюда детей.
— Я не ребенок и никуда не поеду, — заявил Гвидион Наварнский. — Я герцог этой провинции и останусь, чтобы ее защищать.
На лице генерала появилось смешанное выражение ярости, оттого что безусый мальчишка осмелился ему возражать, и восхищения.
— Ты пока еще не герцог, приятель, — сурово проговорил он, и в его глазах заплясали озорные искорки. — Мой племянник и твой опекун по-прежнему является регентом этих земель, а также нашим монархом. Именно он приказал мне защищать Союз в его отсутствие, так что ты не обладаешь никакой властью. Твой долг заботиться о безопасности сестры. Забирай ее и уезжай.
— Но…
— И не спорь со мной, щенок! — проревел генерал. — Бери сестру и отправляйся с Оуэном в Бетани, или я собственноручно подожгу тебе пятки!
В зале повисла напряженная тишина. Затем, с трудом справившись с потрясением, будущий герцог задумчиво кивнул и протянул сестре руку.
— Идем, Мелли, — позвал он.
Анборн осторожно оторвал плачущую девочку от своего плеча и ласково погладил ее по спине. Гвидион Наварнский сделал шаг вперед, обнял сестру и молча вывел из комнаты, из которой еще совсем недавно управлял делами провинции его отец.
ВЕТЕР СВИРЕПСТВОВАЛ, он рвал одежду, швырял в лицо песок и соленые брызги, но сенешаль, казалось, не замечал этого. Он стоял в тени огромного каменного строения, возведенного на берегу моря, и наблюдал за тем, как с горизонта наступает мрак. Почувствовав, как загорелись фонари в доме священника
