похищать свои собственные драгоценности. Капеллану сапфиры не нужны. Десятки тысяч фунтов тоже. Никто не подумает, что Изабель сделала это. Или Клодия. Значит, остаемся мы четверо. Никто из нас не выходил из комнаты. Давайте найдем камень! Найди камень, Огастес! Я согласен поклясться, что сам его спрятал!
И Дигби начал швырять подушки с диванов и кресел, двигать стулья, отворачивать ковры и носиться в охотничьем азарте по всей комнате, подбадривая себя и Огастеса восклицаниями вроде: «Ищи! Пиль, Огастес!.. Так, так, моя хорошая собачка!.. Держи его, песик!..» – и веселым лаем.
Майкл и я искали методически и аккуратно, пока не стало очевидным, что камня в комнате не было. Во всяком случае в течение двух-трех минут темноты его нельзя было спрятать так, чтобы мы его не нашли.
– Что дальше? – сказал наконец Дигби. – Давайте скроемся, пока не появилась тетя Патрисия. Я почему-то не хочу видеть ее сегодня вечером.
– Сперва приведем в порядок комнату, – предложил Майкл, – иначе слуги завтра учуют неладное.
И мы стали наводить порядок. Огастес стоял в стороне и время от времени бормотал:
– Чертовы врали!.. Прохвосты проклятые! – и тому подобное.
– Пойдемте в курительную комнату, – сказал Дигби Майклу и мне, когда мы закончили.
– Ступайте себе в вашу курительную комнату, скоты, там, может, договоритесь, – сказал Огастес.
– Иди спать, маленький! – ответил Дигби. – Не забудь, что ключ будет лежать в шкатулке на камине. Катись себе!
– Я готов просидеть всю ночь в холле, чтобы узнать, кто придет за этим ключом, – сказал Огастес и взглянул на меня.
– Постарайся, чтобы я тебя там нашел. Боюсь, что тогда я тебя отшлепаю, – дружески сказал Дигби.
– Понятно, – тебе не хочется попасться, – сердито ответил Огастес и вышел, стараясь вложить в свой уход максимум чувства собственного достоинства.
– Одно из двух: либо этот юноша вовсе не виновен, либо он великолепный актер, – сказал я вслед уходившему Огастесу.
– Так, дети мои. Что же вы думаете? – сказал Майкл, разгребая кочергой уголь в камине.
– Будет очень скверно, если эта проклятая штука не окажется завтра утром на месте, – сказал Дигби. – Хотел бы я знать, обратится ли она в Скотленд-Ярд? – добавил он, выпустив тучу дыма.
– Гнусное дело, – сказал Майкл. – Представьте себе жирного и таинственного детектива, обнюхивающего комнаты и задающего всем дурацкие вопросы.
– Здорово весело, – засмеялся Дигби.
– Отвратительная история, как справедливо заметила тетка, – заявил Майкл.
– Свинство по отношению к ней, – сказал я.
– Черт! – воскликнул Дигби. – Этот поганый камень должен быть к утру на месте!
– Я надеюсь, что это будет так, – сказал я, и мои глаза опять встретились с глазами Майкла.
– Попробуем восстановить, как было совершено кошмарное преступление, – научным тоном посоветовал Дигби. – Вычеркнем тетю и капеллана.
– Девочек тоже, – сказал Майкл. – Если кто-нибудь попробует подумать, что Клодия способна воровать, я сверну ему голову так, что он сможет смотреть вдоль своего позвоночника!
– Если кто-нибудь подумает это про Изабель, то я совсем отверну ему голову и ему вообще нечем будет смотреть, – добавил Дигби. – Идем бить бедного Огастеса, – внезапно предложил он.
– Огастес ни при чем, – сказал Майкл. – Разве ты не понимаешь, что только подлинная оскорбленная невинность способна дать ему столько храбрости? Какими словами он нас честил? Разве он посмел бы, если бы был виновен? Нет, он был бы многословен, дружественен и слезоточив.
– Пожалуй, ты прав, Майк, – согласился Дигби. – К тому же у нашего дорогого кузена не хватило бы храбрости украсть что-нибудь действительно ценное… Мне казалось, что он шутя его стянул, а потом побоялся положить назад и где-нибудь спрятал. Я думал, что он его «найдет», когда мы искали в комнате… Во всяком случае Огастес положит его на место, если только он у него.
– У него камня нет, – сказал Майкл, и наши глаза опять встретились.
– Остаемся мы трое, – сказал я.
– Можете меня вычеркнуть, – усмехнулся Дигби. – Ни на мне, ни во мне «Голубой Воды» нет.
– Кстати, мы не обыскали друг друга. Только бедного Огастеса, – сказал я, – было бы правильнее…
– Совершенно излишнее и недостойное занятие, – возмутился Майкл.
– Огастес был того же мнения, – улыбнулся Дигби.
– Значит, остаемся ты и я, Джон, – сказал Майкл.
– Правильно, Майкл, ты и я, – подтвердил я, и опять мы взглянули друг на друга.
– Я не брал «Голубой Воды», Майкл, – сказал я.
– Я тоже, Джон, – ответил Майкл.
– Какая-то путаница, – вмешался Дигби. – Огастес все-таки его стащил. Иначе быть не может.
