— Все дороги забиты, — терпеливо объяснила Тесса. — Здесь большие проблемы из-за одностороннего движения и. кроме того, — добавила она слегка насмешливо, — на дорогах огромные выбоины и нет никаких указателей, показывающих, как их объехать.
В его ответе не было и тени юмора.
— Если выбоины такие большие, что ты можешь в них попасть, значит, их можно увидеть заранее и объехать. В следующий раз найди стоянку поближе.
— Хорошо. — Она оглянулась. — Не знаю, можно ли парковаться на главной улице.
— Так найди место рядом. Я не хочу идти через весь город, выставляя себя напоказ.
Тесса съежилась от его тона, но удивленно заметила:
— Почему ты считаешь, что выставляешь себя напоказ?
— Я же вынужден держаться за тебя! Тесса грустно улыбнулась.
— Многие пары идут, взявшись за руки, Пол, — мягко сказала она.
— Все видят, что ты держишь мою руку.
— Никто ничего даже не замечает.
— Это ты так говоришь, но я же не идиот.
Наконец они дошли до аптеки. Тесса, сильно побледнев, ввела Пола внутрь. Аптекарь посмотрел на нее и спросил, не больна ли она.
— Нет… это мой муж…
— Хорошо… я сам могу объяснить, что мне нужно.
Тесса высвободила свою руку и встала позади мужа, пока тот разговаривал с аптекарем по-гречески. Тесса наблюдала за выражением лица аптекаря; ей было непонятно, о чем речь, но участие на его лице было очевидно. Он качал головой, как бы пораженный симптомами, которые описывал Пол. Однако, к большому ее удовлетворению, аптекарь достал какое-то лекарство. Расплатившись и купив что-то из туалетных принадлежностей, Пол обернулся, и Тесса подошла к нему.
— Хочешь выпить что-нибудь освежающее? — спросила она, направляя машину к гавани. — За столиками совсем мало народа.
Пол пожал плечами и согласился. Ему было все равно, остановятся они или нет, но Тесса решила остановиться и подъехала к тротуару.
— Море такое спокойное, даже ряби нет, — сказала она, когда они расположились под нарядным разноцветным зонтом, ожидая, пока принесут их заказ. — А сколько лодок, чистых и сверкающих на солнце!
— А на лодках есть кто-нибудь?
У Тессы задрожали губы, она знала, о чем думает ее муж. Там, в Англии, он держал на реке чудесную лодку. Каждое воскресенье они с Люсиндой отправлялись кататься, но однажды Пол пригласил всю семью на уик-энд, и Тесса потом вспоминала эту поездку со смесью радости и боли: хотя путешествие и оказалось приятным, было очень тяжело видеть, с какой любовью и нежностью относился Пол к ее сестре.
— Сейчас никого нет, — ответила Тесса. — Они все пришвартованы.
— Наверное, лодки принадлежат киприотам, живущим в Никосии; они приедут на уик-энд. — Пол пил турецкий кофе. Тесса спросила, не хочется ли ему еще, но он покачал головой. Пол выглядел скучающим и безразличным, уставшим от жизни. — Давай поедем домой.
— Да, хорошо. — Она допила свой стакан и встала. — О, Пол, здесь же есть музей! Давай пойдем туда?
— Не сейчас.
«Может быть, он болен?» — подумала Тесса. Его лицо казалось темнее, чем обычно, — серость проступала сквозь загар. Он выглядел очень утомленным.
— Это развлечет нас — настаивала она. — И внутри, наверное, прохладно.
— Хорошо… как хочешь.
— А ты? — начала Тесса, — Я не хочу…
— Ради Бога, Люсинда, перестань обсуждать все, что мы делаем! Если мы идем в музей, давай пойдем — и хватит разговоров.
Естественно, у Тессы тут же пропало всякое желание идти в музей, но она не осмелилась сказать это Полу и взяла его за руку. Они перешли улицу, поднялись по ступенькам и вошли в музей, который находился на улице рядом с гаванью.
Служитель приветствовал их улыбкой и спросил, первый ли раз они в музее.
— Да, — сказал Пол. — Нам посоветовали посетить его.
Служитель, очень довольный, сразу же начал рассказывать им что-то из истории музея. Здание принадлежало леди Лок, и она собрала в нем множество ценных предметов, относящихся к жизни деревни около ста лет назад. Затем подарила дом со всем содержимым городу, и тогда были сделаны некоторые изменения и добавления к экспонатам.
Служитель провел их по всему помещению, и во время его рассказа усталость сошла с лица Пола, уступив место заинтересованности. Он снова стал самим собой и даже комментировал рассказ, иногда по- гречески, но чаще по-английски.
Здесь было много сундуков для приданого. Они обязательно украшались резьбой, сказал служитель, и заполнялись тончайшим бельем. Он открыл один из них.
— Кедр, — сказал служитель с улыбкой. — Чувствуете запах?
— Да, конечно. Люсинда, как выглядит резьба?
— Спереди он украшен панелями, и они все разные. — Она детально описывала каждую дощечку и с радостью заметила, что Полу действительно здесь нравится.
— Это прекрасное вышитое белье, представленное на выставке, как раз того типа, которое укладывали в сундуки. Вот покрывало, это салфетки, а это скатерть.
Тесса подробно описывала каждый предмет, иногда служитель добавлял что-то к ее рассказу.
— А это супружеская постель, — сказал он, останавливаясь у деревянной кровати с великолепно выполненной резьбой. Кровать была полностью застелена и накрыта покрывалом с изумительной вышивкой.
— Похожа на загон, — удивилась Тесса. — С трех сторон окружена перилами. — Она посмотрела на служителя. — Они всегда такие?
— Это типичная супружеская кровать, мадам. Они должны быть такими и именно такой высоты.
— А почему так важна высота?
Служитель пожал плечами и развел руками, но голос его звучал торжественно.
— Это традиция. Обычаи были очень важны и всегда тщательно соблюдались.
— А покрывало? Могу я… можно мне его потрогать?
— Конечно, мадам.
— Пол, ты только дотронься. Оно такое мягкое и так красиво сделано! Вот здесь, дорогой; ты можешь представить, как оно выглядит? — Она вспыхнула, поражаясь, как у нее вылетело это слово. На лице Пола появилось странное выражение. Но он не проявил никаких признаков раздражения, когда она поднесла его руку к чудесной вышивке, которая потребовала, наверное, не одного месяца кропотливой работы.
— Да, могу. Ты же говоришь, что это сделано замечательно. — Он провел рукой по покрывалу; затем потрогал материал пальцами, чтобы почувствовать качество ткани. — Чистый шелк… да, он такой гладкий, как ты сказала.
Здесь были свадебные платья, все ручной работы и с вышивкой: специальный стул, украшенный резьбой, на котором должна сидеть невеста, принимая гостей и подарки. Тесса рассказала это Полу и добавила с ноткой удивления:
— Все считают, что на Востоке мужчина — главный, но на свадьбе явное преимущество принадлежит женщине.
Служитель улыбнулся.
— У нас на Кипре в общем-то матриархат, хотя, — добавил он со смешком, — мужчина достаточно тщеславен и считает себя хозяином. Но дом, в котором он живет, принадлежит жене. А поскольку дети тоже ее, на самом деле она имеет более выгодную позицию. Если жена умирает раньше, муж не должен жениться во второй раз.
