— Не с-спорь со мной, я вижу, мур-р-р…
— А вот что сумасшедший — это точно.
— Барды вообще для нормальной жизни не приспособлены.
— И что же нам тогда делать?..
— Смириться с крахом личной жизни и хозяйства. Потому что жить с бардом согласится только такая же сумасшедшая, а это полный кирдык, а если и такой не найдется — питаться будешь растворимой лапшой и бульонами из кубиков.
— Кубики и просто в кружку для чая кинуть можно.
— Вот-вот. Сметанки налей, а?..
'Господи, сколько нахлебников на мою голову', — подумал я, но сметаны налил.
Вернулся к экрану, уставился на эльфийку.
— А к тебе, мур-р-р, гости…
Я встал, прошлепал босыми ногами по холодному полу, открыл дверь.
— Ой, а я только постучаться собиралась, — удивилась Настя.
— Мне Барсик сказал. Проходи.
— Я собственно… м-м-м… к Вику, — смущенно сказала Настя. — Я его навещаю три раза в неделю, а то он очень уж скучает…
— Ясно, — вздохнул я. Вот так всегда, красивая девушка на пороге — и не ко мне. И вообще, если уж мне предпочитают призраков — пора лечиться. — Чаю поставить?..
— Да, спасибо… Я вот плюшек принесла…
Я взял пакетик с плюшками ушел на кухню, стараясь не прислушиваться к щебету Насти и убийственно спокойному и ироничному голосу Вика. Я в который раз позавидовал его голосу — приятному, бархатному, очень красивому баритону. Интересно, в какой же все-таки очереди стоял я, когда людям раздавали нормальные, земные качества?..
Я заварил чая; мы посидели, пожевали плюшек. Настя довольно быстро ушла, и мы все вернулись к прерванным занятиям. Я снова уставился в экран. И все-таки, где мое вдохновение?.. Куда оно делось?..
Так ничего умного и не придумав, я завалился спать в четыре часа, оставив Вика наедине с гитарой с уверением, что очень люблю спать под музыку и мне, собственно, абсолютно неважно, под какую именно.
Вик начал медленно что-то наигрывать, и я подозрительно быстро уснул.
Мне снилась Настя, в замечательном светло-сиреневом платье, с букетиком ромашек. Она сидела у меня на кухне я слушала, как Вик, в модных черных джинсах и расстегнутой до третьей пуговицы розовой рубашке играет ей романтическую балладу о рыцаре и драконе, а я сидел на подоконнике и зеленел от зависти. В личной жизни мне действительно не везло, но везунчикам я никогда раньше не завидовал — мне не было до этого никакого дела.
— А ты что сидишь, мур-р-р?.. Иди наконец, оставь молодых людей наедине! — возмутился Барсик, спихивая меня с подоконника прямо в куст шиповника и захлопывая створки. — Сидит тут, мешает!
Шиповник был колючий. Сидеть в нем было больно и обидно, хотя умом я и понимал, что Барсик никогда бы так не сказал, а Вик не стал бы встречаться с Настей, потому что слишком хорошо знает, насколько мимолетны для него человеческие жизни. И слишком хорошо осознает, что действительно умер, и такого человека, как Викторуа Валио ла Вегас действительно больше не существует, а разрушать своим призрачным присутствием жизнь молодой девушке — просто подлость. И что ему не стоит обманывать себя. И что он действительно всего лишь призрак, завихрение…
Но все равно было больно и обидно, что с Виком она проводит гораздо больше времени, чем со мной…
Потом приехала Вера. Она поднялась в квартиру и долго звонила, но ей так и не открыли. Она спустилась вниз и увидела меня, в шиповнике.
— Ты подлец, — сказала она. — Мерзавец и скотина. Бабник. Я тебе никогда не прощу эту Викусю! Я больше не желаю тебя видеть, — всхлипнула она, заревела и бросилась к машине.
Черный джипак с приметными тремя шестерками на номерах пробуксовал на размытой весенними дождями и тающими снегами дороге и скрылся за поворотом.
Я успел заметить ее зареванное лицо с потекшей косметикой и действительно почувствовал себя скотиной. Хотя мы развелись уже два месяца назад, и вовсе не из-за Вики, с которой мы работали в одной фирме, а просто из-за несовпадений взглядов на жизнь. Она не желала мириться с тем, что я молочу по клавишам по ночам, а я — с тем, что она каждые выходные уезжает на какие-то тусовки и не разговаривает с моей мамой, но может попрекать меня тем, что у меня не сложились отношения с тещей.
Окно надо мной вдруг распахнулось, из него выглянула Настя, вылила остатки чая из кружки.
— Милая, а если там кто-нибудь есть?.. — услышал я голос Вика.
— Да никого тут нет, — фыркнула Настя. — Кто будет сидеть под этими окнами?..
А я сидел в шиповнике, исцарапанный и облитый чаем, и по моему лицу стекали за воротник темные потоки…
Я вздрогнул и… проснулся.
— Трясу тебя, трясу, — пожаловался Барсик, — а ты все не просыпаешься!
— А?.. Что?..
— Проснись, говорю, — повторил Барсик. — Тебе что-то дурное снилось?..
— Да, так, по мелочи, — отмахнулся я, убеждая себя в том, что вещие сны мне никогда не снились, и, поскольку пифий или цыганок в моем роду все-таки нет, дальше вряд ли начнут сниться. — А что, это Посредник опять веселился?..
— Нет, это твое подсознание повеселилось, — покачал головой Барсик. — Посредник наверху веселится, и только там. Вниз он спуститься не может.
Я сел на кровати, потер виски. Голова раскалывалась. Надо таблетку выпить…
— А времени сколько?..
— Около полуночи, — недовольно сказал Барсик. — Хозяин вот только-только лег, все в тетрадь свои руны записывал…
— Не руны, а ноты, — устало поправил я. Когда Барсик говорил таким тоном, он становился ужасно похожим на Настиного Кузьку.
— Что руны, что ноты — один черт… Чаю будешь?..
— А есть?.. — с надеждой спросил я.
— И чай есть, и кофе, хозяин сварил. Тебе чего?..
— Чаю, — поколебавшись, решил я. Все равно сейчас опять лягу спать, поэтому пить кофе по меньшей мере нелогично. — И в шкафу там на нижней полочке такая белая коробочка с красным крестом есть, ее тоже притащи, пожалуйста…
Меня уже мало волновало, каким образом кот нальет мне чаю и притащит аптечку.
А ничего, притащил. Я зато понял, как он пирожки делал.
Поднос с чаем и аптечкой прилетел ко мне сам, по воздуху, и опустился на журнальный столик. Я сел, поплотнее завернулся в одеяло и двумя руками поднял горячущую кружку.
— Классно. И давно ты так умеешь?..
— Лет триста. Меня хозяин научил.
— Я тоже так хочу…
— У тебя не получится, ты-то не маг.
Вот так всегда. В какой же очереди я все-таки стоял?..
Барсик легко вспрыгнул на диван, устроился у меня на коленях.
— Тебе даже лучше, чем магу, — промурлыкал он. — Ты можешь творить.
— Угу, Демиург несуществующих миров, — усмехнулся я. — В которые даже верю и то только я…
— Ну и что?.. Вот Вика видят только те, кто в него верит. Настина мама, например, не видит. Что, скажешь, что Вик из-за этого не существует?.. И вообще, не комплексуй… ура, я выучил это слово… Далеко не всякий маг может хотя бы сосиску себе создать, а ты — хоть целый мир. А мир гораздо лучше сосиски.
