- Вы говорите об отце Алексии? – спросил Звягенцев.
- О нем, о благодетеле. Сослали его кормильца нашего в глухомань, в село Степное. Слыхали про такое? Теперь помрем. Бормоча себе что-то под нос, нищий побрел назад к ограде.
- Сергей, поехали в больницу, - предложил Звягенцев. – Я попробую помочь твоему другу.
Сергей долго не мог прийти в себя. Казалось, как врач, он многое повидал, и должен был уже привыкнуть и к боли, и страданиям, но эти нищие, так близко подошедшие к пропасти, потрясли его. Более того, он остро ощущал чувство вины перед ними и какое-то, непонятное ему, озлобление против них.
- Напрасно ты принимаешь все так близко к сердцу, - сказал Звягенцев. – Ты увидел лишь маленький фрагмент жизни. А ведь огромный ее пласт прячется по домам. Нищая, голодная интеллигенция, не умеющая приспосабливаться к новой жизни, страдающая от позора нищеты. Сколько сейчас бомжей в городе? Сотни, тысячи? Эти уже приспособились к жизни на улице. Ты предложи им другую жизнь, они тебя пошлют куда подальше. А вот миллионы интеллигентов, не умеющих просить! Кто о них позаботится? Они тоже умирают никому ненужные, невостребованные, но умирают тихо, без претензий.
- И ты можешь вот так спокойно об этом рассуждать! Ты же врач, умнейший человек! – вспылил Сергей. – И, наконец, ты состоятельный человек, мог бы, сам помочь людям.
- Я, к сожалению, а может быть, к счастью, не идеалист. Да, я не беден, мои клиенты, в основном, богатые люди, нажившие свой капитал далеко не честным путем. Скажу тебе больше того, мое ремесло далеко не безгрешно, мне частенько приходится лукавить, чтобы жить так, как мне нравится, - Леонид притормозил у обочины, и заглушил мотор. – Вот ты говоришь, что я мог бы помочь этим несчастным. А я тебе скажу, что они гораздо счастливей тех, кто имеет возможность лечиться в моей клинике. Тебе трудно понять, но поверь мне на слово, это так.
- Ты прости, я не хотел тебя обидеть, - пробормотал Сергей, сожалея о том, что затеял весь этот разговор.
- Я еще не закончил, - оборвал его Леонид. Он не спеша, закурил и, не глядя на Сергея, продолжил. – Наше общество самоуничтожается, и виноваты в этом сами люди. Мою теорию подтверждают исследования, которые я проводил в своей клинике. Говоря научным языком, деформация полей моих клиентов приводит к разрушению их организмов, а также к их полному физическому и духовному уничтожению. Мало того, неправильное мировоззрение людей, определяет жизнеспособность их потомства. И кому я, по-твоему, должен помогать? Тем, кто страдает материально, но духовно держится на достаточно высоком уровне, чтобы выжить, или тем, у кого шансы на выживание мизерные? Если бы я был святым, я бы сказал словами Христа: «Нельзя служить Богу и мамоне одновременно». Но я не святой, я врач, который лечит людей в этом жестоком мире. Ты думаешь, у меня нет конкурентов – завистников? Недавно угрожали клинику взорвать. Так что, старик, прекрати жалеть нищих, пожалей лучше богатых. Им то, как раз в рай не попасть, да и нам с тобой тоже.
Леонид швырнул на дорогу окурок, завел двигатель автомобиля. Лицо у него было бледным и сосредоточенным, в глазах застыла тревога.
Глава 22
Пожилой доктор сидел на табурете возле постели отца Алексия и внимательно слушал его сердце.
- Голубчик, если так будет продолжаться и дальше, вы не только не поедите в Степное, я вообще запрещу вам подниматься с постели, - с грустью покачал головой врач.
- К сожалению, мое здоровье не зависит от нас с вами, уважаемый Егор Борисович. Я старый человек, и видно наступила пора болезней. Мне только остается смиренно благодарить Бога за то, что не пришлось много страдать в жизни, - спокойно произнес отец Алексий.
- Пообещайте, что будете придерживаться постельного режима и моих предписаний. Через недельку я вас навещу. И никаких волнений! – Доктор встал, пожал руку священнику. – Марья Михайловна, проводите меня.
Отец Алексий с нетерпением ожидал ухода врача. Когда захлопнулась входная дверь, он поднялся с дивана, и пересел в кресло, предварительно пододвинув его поближе к горящему камину. На столике лежала Библия, он взял ее, и стал перелистывать, в поисках нужного стиха.
- Я должен найти этого писателя, - тихо твердил священник. – Жаль, что у меня осталось мало времени. В каком же стихе Господь предупредил нас? Вот он! – радостно воскликнул отец Алексий, отыскав в Библии нужную главу. – «Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того? Ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того? Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его».
Отец Алексий бессильно уронил руки с Библией себе на колени, его взгляд остановился на пылающих поленьях в камине. Он ужасно устал, безмерно устал, и чувствовал, что никогда уже не избавится от этой усталости. Его лицо как-то сразу осунулось от величайшей тяжести знания, которое он сейчас получил. И не было человека на земле, с которым он мог разделить эту ношу, и это был его крест. «Как я мог упустить такое из виду! Апостол Иоанн здесь в миру, это и есть его последнее испытание. Но если апостол Иоанн здесь, то он в облике обычного человека, и его искушает сатана! Боже, мне что делать со всем этим? Я ведь даже не знаю, где он, какой он! Господи, дай ему силы выстоять, иначе произойдет непоправимое!»
- Батюшка, вы будете обедать? – спросила Марья Михайловна. – Что с вами отец Алексий? Вам плохо?
Поглощенный своими мыслями, священник не слышал, как она вошла, и теперь смотрел на нее невидящим взглядом. И только через долгую минуту, он вдруг обнаружил, что находится в комнате не один.
- Ничего, Марья Михайловна, сейчас все пройдет. Вы идите. Мне нужно помолиться, - он отвернулся, чтобы скрыть от нее свое волнение.
Марья Михайловна вздохнула и оставила его, а он все смотрел на огонь, продолжая беззвучно молиться. В его воображении предстала картина надвигающейся катастрофы: необъятное черное облако простиралось над святым городом Иерусалимом, который сходил от Бога с неба. Облако росло, накрывало белоснежные стены, улицы, чистую воду реки жизни, светлую, как кристалл, древо жизни, приносящее плоды двенадцать раз в году. Наступает вечная ночь.
- Господи, не допусти, спаси и сохрани нас! Зачем нужно это последнее испытание? Ведь человек не ангел, он может не выдержать. Только Христос мог пройти через страдания, смерть и воскреснуть! Неужели Земле суждено стать вечным источником зла?
Священнику неожиданно привиделось надменное лицо демона. Тот улыбался и шептал: «Он уже пишет приговор миру сему». Усилием воли отец Алексий отогнал от себя видение; он вдруг понял, что силы зла начали вести против него войну, и не оставят его до самой смерти. В комнате было очень тихо, лишь удары больного сердца нарушали эту тишину.
Глава 23
Иван сидел, не двигаясь, изможденный и обессиленный. Он понимал, что демон нанес ему последний сокрушающий удар, стремясь уничтожить его как личность. Бороться было бессмысленно. Иван также понимал, что для борьбы нужно было изменить мировоззрение, как бы родиться заново, но и в этом
