всеобщий хаос, разрушения, страдания телесные и немыслимые душевные муки, обрушившиеся на миллионы людей.
- Господи, помоги нам! Не дай исполниться беззаконию! - взмолился священник. - Дух Твой Благий да поведет нас к правде!
Демон пожал плечами, затем продолжительно зевнул.
- Поздно, священник, поздно. Книга судьбы человечества уже пишется. Он даже и не подозревает, что пишет мое «Откровение».
- Кто пишет?! - вскричал священник.
- Да так, один писатель. Ты напрасно волнуешься, очень скоро к власти придет Зверь, и заметь, всенародно избранный.
- Этого не может быть!
- Ты забыл святое писание: «И стал я на песке морском и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные».
- Тогда, кто ты такой? - в растерянности спросил священник.
- Я тот, кто действует пред ним.
Наступила глухая, торжественная, отдающая звоном в ушах, тишина. Уютный дом стал похож на тюрьму, из которой нет выхода; да и город, и вся земля та же тюрьма.
Священник перестал роптать, теперь он знал, что земля обречена, и жалел людей, чувствуя безграничную к ним любовь. Ему ясно представился Новый Мир - добрый и безмятежный, обещанный Богом, и огромная радость охватила его, точно он уже приблизился к этому Миру.
Демон с удивлением взглянул на священника. Не такой реакции он ждал; он пришел сюда сломать, вырвать с корнем сильного противника, превратить его в слабое беспомощное существо. Теперь каждое слово, сказанное им, потеряло свое значение. Страшный вопль вырвался из груди демона.
- Радуешься! Дорога туда, через огромные страдания. Выдержишь ли?
- Со мной Господь.
- На кладбище пойдешь, вот куда!
Отец Алексий промолчал. Ужасные слова демона не пугали больше священника, картина близкого счастья все еще не покидала его.
- Смотрю я на тебя, священник, и думаю: глупый ты человек. В теле твоем еле душа теплится, а ты пыжишься, героя из себя корчишь. Гордый ты, а ведь это тоже грех. Помни это, - в глухом голосе прозвучала издевка.
Священник, измученный демоном, только слегка покачал головой. Он спокойно смотрел в его горящие глаза, пытаясь проникнуть в самую глубину их бездонной пропасти. Жадно и нетерпеливо, словно желая испепелить священника взглядом, демон пожирал его своими неподвижными светящимися глазами. Странен и страшен был этот бессловесный поединок. Великая вера священника неуловимо отторгала чуждый и отвратительный взгляд. Вздрогнув, демон отвел глаза.
- Ну ладно, мне пора, - пробормотал он, еле сдерживая ярость. - Всему свое время.
Серое свечение стало медленно угасать, сидящий в кресле демон бесшумно растворился в воздухе».
Глава 9
Городская психиатрическая лечебница находилась на тихой улице рядом с небольшой церковью. Здание больницы было старое, построенное еще до революции, окруженное такими же старыми деревьями, оно напоминало заброшенный замок, совершенно случайно оказавшийся в самом центре цивилизации.
Утро в больнице началось как обычно: по коридорам бегали озабоченные нянечки и санитары, пытаясь хоть как-то успокоить больных, которым уже несколько дней не выдавали лекарств, поскольку все резервы были исчерпаны, а новые фонды на них еще не были утверждены в бюджете города. Осеннее обострение болезни особенно сказалось на буйных больных: они рвали на себе рубахи, издавая вопли соответствующие сумасшедшему дому.
Случайно попавшему сюда человеку показалось бы, что он очутился на дне земного чистилища. Несчастные больные, волею судьбы оказавшиеся здесь, метались в поисках успокоения, но натыкались на жестокость и равнодушие, продиктованные цивилизацией. Общество оттолкнуло от себя этих несчастных с брезгливостью, свойственной только людям; не ведая, что, отталкивая, оно само погружается в еще более страшные муки, чем испытывают те, которых оно оттолкнуло.
Сергей Петрович Головин, главный врач больницы, быстро закончил планерку, скрылся в своем кабинете, плотно прикрыв за собой дверь. Его холеное, красивое лицо выражало усталость и раздражение. Работа давно перестала приносить удовлетворение, теперь она вызывала постоянный протест или, в лучшем случае, апатию. Напрасно он искал в себе прежние ощущения, творческий порыв давно угас, больные не вызывали теперь даже сострадания. Он чувствовал себя опустошенным, волею судьбы, вынужденным заниматься этой рутинной работой. Переведя дух, он стал названивать в различные инстанции, упрашивая, умоляя, грозя и требуя денег на лекарства и дополнительную охрану больницы.
Дверь со скрипом приоткрылась, на пороге стоял психотерапевт Зотов.
- Разрешите войти? Я к вам по делу.
Головин кивнул, продолжая кричать в трубку:
- Я вас убедительно прошу, больных с депрессией не присылать, лечите амбулаторно. Мы здесь, как на пороховой бочке! Полторы тысячи больных шизофренией без медикаментозного лечения. Очень скоро на койках у меня будут лежать по двое. Больше не приму ни одного человека!
Бросив трубку, главврач вопросительно посмотрел на Зотова.
- Я к вам по поводу старика из третьей палаты.
- А в чем собственно дело?
- Он опять будоражит больных. Сегодня я зашел к ним в палату: больные сидят кружком, старик в центре, и говорит им, что видел ночью ангела с трубой и, что тот ему якобы сказал: «собирайтесь, божьи люди, суд божий настает».
- Ну и что?
- А то, что они все до единого собираться стали, вещи складывают. Я поставил на всякий случай двух санитаров, а дверь приказал запереть. Так разве их удержишь! Тридцать сумасшедших!
- Не сумасшедших, а душевнобольных. Разницу улавливаете? Ладно, идите, что-нибудь придумаю. И вызовите охрану из милиции или воинской части.
«Как бы, не было поздно»,- подумал Сергей. Подойдя к окну, он с тоской взглянул на небо. Ни одного просвета. Небо заволокло свинцовыми тучами, моросил дождь. Сергей вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. «Врач психиатр не имеет права на душевную слабость, - повторил он про себя чьи-то авторитетные слова и криво усмехнулся. - Хорошо Николаю, петлю на шею, и никаких проблем». Подлая мыслишка выскочила из-за угла, подсунув выход из положения. Он с отвращением окинул взглядом унылый, серый, давно не видевший ремонта, кабинет с грязными стенами и потолком, пережившим несколько потопов, представил себя: расслабленного и инертного, такого же серого и унылого. Скрипнув зубами, со злостью ударил кулаком в стену, боль в руке отвлекла его, временное безумие отползло в сторону до следующего раза.
Опять зазвонил телефон. На этот раз звонил Иван.
- Ваня, как я рад, что ты позвонил! Ведь нас осталось только двое. Давай встретимся, поговорим. Может у меня? На нейтральной территории? Тогда сегодня в семь в нашем кафе. Да, если задержусь, дождись меня, тут у нас такое творится. Ну, пока, до встречи.
Повесив трубку, Сергей прислушался к усиливающемуся шуму в коридоре, и, набрав номер по внутреннему телефону, попросил привести к нему старика из третьей палаты.
