Павел на Ладе женился, Леночка все ее уговаривала: «Ну роди ты Паше дитенка! Пусть мужик успокоится, не видишь, что ли, – надо ему!» Но та, выдерга, только по бокам себя наглаживала да носом крутила – ага, он, мол, успокоится, а мне потом с этим дитятей всю жизнь возиться?! Такая, понимаешь, вредина!
– Так чего ж он с ней не развелся? – спросила Женька.
– Да ему после Верочки все равно было, – вздохнула няня. – В работу ушел с головой, а что дома творится…
– С ума сойти-и…
– И ничего не сойти! – оборвала ее Анна Андреевна. – Паша – хороший мужик и ничего твоим детям дурного не сотворит. Он с ними душой оттаивает. Так что не кривись сильно, если он к ним приходит.
– Да пусть приходит! Разве ж я кривлюсь? Мог бы и ко мне… кхм… Мог бы и почаще навещать, мальчишкам нужен мужской пример!
С того разговора Женька стала относиться к Добровичу иначе. Чего таить, была у нее мыслишка, что прикипел мужик к Дунаевым исключительно из-за молодости ее девичьей, из-за косы тугой да стана стройного, из-за красы ненаглядной да… Да чего там! Думала, это он из-за нее так. Даже поверила, что существует любовь с первого взгляда, а оказалось, что она для него и вовсе – предмет неодушевленный! Даже обидно делалось. И Женька еще старательней бегала за нудной товароведихой Марией Георгиевной, еще дольше сидела над книжками и еще больше мечтала стать сильной и образованной.
В этот день Любочка из бухгалтерии заявилась на работу в каком-то потухшем состоянии. Ее накрашенные глазки пялились вовсе даже не в бумаги, а куда-то в маленький телевизор, а к уху накрепко приклеилась телефонная трубка.
– Люба, привет! – подбежала к ней Женька. – Слушай, что там у тебя с накладными? Мария Георгиевна спрашивает.
– Не до накладных мне, – тяжко вздохнула Любочка. – Занята я…
– Ну это понятно, только ты все-таки поройся, найди, а то меня съедят, – затормошила ее Женька.
– Да и пусть, не могу я обо всех думать, у меня неотложное дело!.. Вот черт, уже десять минут не могу дозвониться… – не отрывалась от трубки Любочка.
– А куда звонишь? – заинтересовалась уже и Женя. – Может, чуть попозже позвонить?
– Да нельзя попозже! – взорвалась Любочка. – Видишь, по телику викторина, надо срочно отгадать слово из четырех букв. Ребенок, но не сын. Я уже давно догадалась, «дочь» получается! А дозвониться никак не могу, все время какая-то тетка просит, чтобы я перезвонила позже, все занято и занято. То ли с их телефоном неполадки, то ли с нашим…
– Так ты со своего сотового позвони, – наивно посоветовала Женя.
– Ты чего?! – вытаращила на нее глаза Любочка. – Там же за каждый звонок больше двухсот рублей дерут! Я что – деньги на помойке нахожу?
– Понятно, – усмехнулась Женя. – А Добрович, значит, на помойке… Ему ж потом такой счет за телефон придет…
– Да этот твой Добрович!! – вдруг вскинулась Любочка. – Это из-за него у меня такой траур!.. Знаешь, что он вчера вытворил? Не знаешь? Он вчера ходил в ресторан с какой-то девицей, вот!
– С какой девицей? – растерялась Женька.
– С накрашенной! – прямо в лицо кричала ей Любочка. – Мы вчера с родителями пошли в ресторан – у папы с мамой день свадьбы был. И я пошла. Пью, значит, себе шампанское, коньячок, а потом – глядь! На меня кто-то с соседнего столика смотрит! И главное, так еще ручкой задорно машет! Пригляделась – мама дорогая! Наш любезный Пал Ульяныч! А теперь спроси меня, как мое сердце не разорвалось!
Женька не знала, что сказать. Вообще-то она от Добровича такой прыти не ожидала. Или он опять со своей Ладой помирился? В глубокой растерянности она вышла из бухгалтерии, зачем-то направилась в торговый зал и почти сразу же натолкнулась на сладкую парочку – товароведа Марию Георгиевну и Павла Добровича.
– Женя, ну сколько же можно ждать, – нервничала товаровед. – Давай накладную.
Теперь и Женьке, как и Любочке, было не до накладной – она искоса поглядывала на Добровича, но никаких изменений в его обличии не наблюдала. Какие же все эти мужики двуличные! Вот только вчера с какой-то фифой таскался в ресторан, а сегодня стоит тут перед ней как ни в чем не бывало! И даже нет чтобы покраснеть, еще и смотрит так… нахально! Серьезно так смотрит! Строго! Будто она ему что-то должна!
– Вы должны были принести накладную, где она? – не только строго смотрел, но еще и строго спрашивал Добрович.
– Накладную? – похлопала глазами Женька, пытаясь понять – это он так заигрывает или ловко скрывает вину.
– Нет, вы на нее посмотрите! Она прямо на ходу спит! – шлепнул себя по бокам Павел Ульянович. – Барышня! Але! Проснитесь, вы на работе!
– И никакая я вам не барышня! – фыркнула Женя. – А накладная… Господи, да принесу я вам эту накладную! Прям работать не дают!
Добрович как-то медленно повел бритым подбородком, потом негромко сказал:
– Принесите все, что требует Мария Георгиевна, и зайдите ко мне в кабинет.
– Вот уж не знаю, смогу ли я выкроить вре…
– Я сказал – зайдите!! – рявкнул распрекрасный Павел, резко повернулся и отправился к себе.
И Женька, и Мария Георгиевна смотрели ему вслед, выпучив глаза.
– А все вы, Мария Георгиевна, – не удержалась Женька. – Дернуло вас эту накладную попросить! Видите же, что… что я не в духе!
– Девочка моя… – теперь уже задергала подбородком товаровед. – Сбегай в бухгалтерию, а потом зайди ко мне… И чтобы ракетой!!
Женька сникла и поплелась в бухгалтерию к Любочке.
– Ну и где она? – остановилась в дверях Женька, нервно притопывая ногой.
– Она сегодня отпросилась, – не отрываясь от компьютера, ответила Любочка. – Ей зуб выдирать надо… А по мне, так она с этим флюсом очень органично смотрится, эдакая щечка…
– Я тебе про накладную! – вскипела Женька. – Меня из-за нее… меня уже сократить надумали!
– А-а, я думала, ты про Алинку, – весело обернулась к ней Любаша. – Представляешь, Алинка уже неделю ходит с кривой щекой – флюс. В больницу боится, все надеется, что само рассосется. А я сегодня как рассказала ей про Добровича, что в ресторане его с красоткой видела, так наша Алина даже до вечера ждать не стала – понеслась в стоматологию. «Это, говорит, он из-за того на сторону пошел, что у меня проблемы с лицом образовались! Наш Пал Ульянович не может видеть, как я мучаюсь, и решил себя женщиной утешить». Ну не дура, а?
– Накладную давай.
Любочка легкомысленно махнула рукой:
– Да он и не помнит, как ее зовут-то! Он же каждый раз ко мне в бухгалтерию приходит, вот так наклонится… слышь, Женька, прям вот близко-близко! А от самого «Озоном» прет!
– Мог бы при своем состоянии и получше одеколон выбрать… Да ты мне дашь документы или нет?!! – наконец взвилась Женька. – Меня уже и так уволили, наверное!
Вытряхнув из Любочки нужную бумажку, Женька направилась к Марии Георгиевне.
– Ну вот, я так и знала! – тут же забыла про Женькино существование та и начала нажимать кнопки телефона. – Алло, Ниночка? А почему у нас накладная только с «Пупса»?..
– Мария Георгиевна, вы хотели…
– Нет! Если ты этим делом занимаешься, так уж будь любезна…
Голос у Марии Георгиевны становился с каждой секундой все ниже и грознее. Женька не любила, когда она такая, в таком состоянии эту женщину просто побаивались. Поэтому Женя только тихонько прикрыла за собой двери.
Теперь надо было получить нагоняй от Добровича.
– Можно? – через минуту уже заглядывала она в его кабинет.
Он сидел за какими-то бумагами, но, заслышав Женьку, поднял голову и кивнул:
– Садись.
