– Хорошо. Значит, от нас забрали… от нас ушел Валька… Геленька, но по большому счету его у нас никогда и не было, значит, мы ничего не потеряли!
Геля внимательно посмотрела на мать. Хотела уйти в свою комнату молча, но возле двери тихо произнесла:
– Как же ничего? Я с ним половину сердца потеряла, надежды… Эх, мама…
Когда за Гелей закрылась дверь, Наталья Марковна грустно покачала головой:
– При чем тут «эх, мама»? Эх, Валька! Такой девчонке жизнь сломал…
Сегодня на работу Геля тоже не пошла. Там успешно работала продавец, а у Гели вообще пропало желание что-либо делать. Даже двигаться было лень. А Ариши не было! А то бы погулять с девочкой, что ли…
Целый день Геля проболталась без дела, хорошо еще, что Маринка к ней прибегала, как на работу.
– А Аришку уже увезли, – сообщила Геля. – Тебе теперь гулять не с кем.
– Обидно, – протянула та. – А я уже привыкла к прогулкам. В смысле, к ребенку привыкла.
– Своих заводить надо, – буркнула Геля. – И вообще – ты не к Аришке прибегала, а чтобы со своим Гошенькой погулять, знаю я тебя! Разбила сердце моему несчастному брату, а теперь… Что мне теперь с ним делать?
Маринка промолчала. С одной стороны, действительно, неудобно получилось, сердце разбила парню, и не просто парню, а брату близкой подруги. А с другой… За всю жизнь у Маринки ни одного подходящего кавалера не находилось, а тут вдруг сразу два! И, главное, одному она все никак понравиться не может, а другому сразу, и сердце вдребезги!
– Геля, ты не переживай сильно, – принялась успокаивать она подругу. – Подумаешь… Вчера я с твоим братом гуляла, сегодня опять с Гошей пойду…
– Да твоего Гошу еще месяца два на люди выводить нельзя!
– Точно, – кивнула Маринка. – Все-таки надо было в милицию на этого Вальку заявить.
– Знаешь что? – крикнула Геля. – Иди и на своего Гошеньку заявляй! А на моего Вальку… И нечего! Главное, она со своего Гоши пылинки сдувает, а если я полюбила человека, так его сразу в милицию!
– Ты? – округлила глаза Маринка. – Ты полюбила? Кого? Вальку? Который моему Гоше весь нос набок свернул?
– Да! Вот взяла и полюбила! А потому что он из-за ревности свернул, ясно? А ты его в милицию!
– Да не пойду я в милицию, чего ты! – радостно сверкнула глазами Маринка. – Тем более что это и не он вовсе!
– Кто?
– Ну не Валька твой!
– А кто же?
– Это… Понимаешь… – засмущалась Маринка, а потом выдала: – Это братья мои. Короче, они ко мне все приехали, а я им рассказала про свою любовь к Гоше. А он им не понравился. Они, видишь ли, для меня другого жениха хотели. А у Гоши уже семья была, да и возраст. Братишки же ни фига в любви не соображают. Вот и решили, будто Гоша не на меня, а на мою квартиру позарился.
– Так ты бы им объяснила, что он ни на квартиру, ни на тебя особых видов не имеет.
– Я же не знала, что они его бить отправятся! А сегодня они сами и сообщили.
Геля плюхнулась на диван.
– Обалдеть! – уставилась она на потолок. – И этот человек еще хотел засадить Вальку!
– Но я же не знала, что у вас с ним любовь, – виновато ковыряла обоину ногтем Маринка. Однако радости скрыть не могла. – Геля, а теперь… Тебе же Гоша не нужен, да? Я могу его себе забирать?
– Можно подумать, он чемодан какой-то, – усмехнулась Геля. – Как ты его заберешь, если ему нравлюсь я? Прямо проходу не дает – является каждый день.
– А я ему скажу, что ты за своего Вальку замуж выходишь.
– Да что ты заладила – «за своего», «за своего»! Валька без меня женится, гад. – И Геля всхлипнула.
Маринка расстроилась. Только что казалось, все уже становится на свои места, а тут – нате вам! Гелька остается без спутника жизни, и начнет опять маячить между Гошей и Маринкой.
– А Гоша? – произнесла она. – Ты опять ему будешь голову кружить?
– Да нужен мне твой Гоша! Кружи сама!
Маринка вздохнула с облегчением.
– Марин, а может, все же лучше Пашка? – не оставляла надежду Геля.
– Нет, даже не надейся! Гоша… Это мой перст… крест… В общем, судьба это моя, вот. Я уже придумала, где мы жить будем.
– У тебя, где же еще, у него своей квартиры нет, – напомнила Геля. – Могла бы и не думать.
– Не могла! – опять засияла Маринка. – Вот веришь – не могу! Думаю о нем каждую минуту. Это же надо, какое чудо люди придумали!
– Ты про Гошку?
– Нет, я про любовь! Вот… Любовь, это же… И не хочешь, а думаешь! И ждешь каждый раз, и надеешься! А встретишь его, у тебя в животе будто…
– Будто бабочки, да? Слышала уже.
– Почему бабочки? Зачем мне в животе насекомые всякие? Нет, Гель, в животе словно кипяток!
Гелька тяжело вздохнула.
– А бабочки красивее были. – Она пригляделась к подруге и добавила: – Правильно, Маринка. Тебе надо с Гошей. Пашка тебя долго не вытерпит.
Подруга вдруг резко подскочила.
– Геля, тогда… Тогда я побегу!
– Куда?
Маринка нервно облизнула губы.
– Если ты от Гоши отказываешься, тогда я побегу его завоевывать. Пока кто-нибудь другой его не окольцевал.
– Ясно. Беги, конечно. Такой редкий экземпляр.
– Где он живет? Ты говорила, что Гоша сосед.
– Наверху, в шестьдесят восьмой квартире. Удачи!
Маринка уже ничего не слышала. Она неслась через две ступеньки к своему счастью. А вот и дверь… звонок получился какой-то дребезжащий. Дрожал палец.
– А, Марина, заходи, – увидев ее на пороге, грустно произнес Гоша.
Сегодня он выглядел еще великолепнее – синяки процветали!
– Гоша, я к тебе, – сообщила Маринка, что, в общем-то, было и так ясно.
– Что-нибудь случилось? – насупился он.
– Случилось… У Гели забрали Аришку, и я…
– Гошенька, кто там? – раздался из комнаты голос взрослой женщины.
– Мам! Это ко мне!
– Гоша, принеси мне чаю с малиной. Кстати, гостям тоже варенья предложи!
– Предлагай давай, – нетерпеливо проговорила Маринка.
– Да некогда мне тебя чаями распаивать, – пробурчал Гоша. – У меня мама болеет.
– Мама? Так это мама? – обрадовалась Маринка, уверенно отодвинула Гошу в сторону и прошла в комнату.
На диване лежала еще нестарая женщина, укутанная тяжелым ватным одеялом, а рядом с ней на маленьком столике громоздились пузырьки из-под лекарств.
– Здравствуйте, – спокойно произнесла Маринка. – Меня Мариной зовут. Я Гошина подруга.
– Подруга? – внимательно пригляделась к ней женщина. – Ну что ж, очень приятно. Правда, я не могу вас принять…
В комнату вошел Гоша с чайником в одной руке и с банкой варенья в другой. Большую кружку он зажимал подбородком.
– Боже мой! Гоша! Сын мой! Ну надо же было просто налить чай в кружку и принести, – поморщилась
