мать Гоши. И вдруг заплакала: – Господи, ты у меня такой неприспособленный! Как же я тебя оставлю одного? Мне и умереть нельзя теперь.
– Вы не беспокойтесь, – произнесла Маринка. – Он один не останется. Я за него возьмусь. Чего вам беспокоиться?
– Да? – удивилась женщина. – То есть я могу смело отправляться в могилу?
– А вы серьезно решили? – растерялась Маринка. – Ну, я не знаю, конечно. Может, попробуем полечиться?
Гоша замер. Он понимал, что Маринка несет сущую ахинею, но как-то не отваживался вступать в разговор двух женщин. А пока его матушка раздумывала, гостья уже развернула активные действия.
– Так, давайте я вас вымою! Лежите, не вставайте, я все сама, умею, – уже резво ворочала больную на диване Маринка. – У меня братья маленькие были, я привыкла их купать. И с лежачими запросто сумею.
– Позвольте! – Больной удалось вывернуться из цепких ручек Маринки. – Я никакая не лежачая! У меня только поднялась температура!! Я просто немного простыла, только и всего!
– Да что вы! – обрадованно всплеснула руками гостья. – А я думаю, надо же, такая молодая женщина, а уже с постели не встает!
– Я встаю! И даже могу ходить! Гоша, сынок! Накрой нам стол в кухне, мы будем пить чай!
Гоша рванулся в кухню, но его остановил новый окрик матери:
– Нет, Гошенька, не надо, я сама все приготовлю!
И все же женщина действительно была сильно простужена и чувствовала себя неважно, потому что уже через минуту устало опустилась на стул.
– Зачем вы встали? – подлетела к ней Маринка. – Вам же нужен постельный режим! Немедленно в кровать! Гоша, отведи маму в постель, а я тут… Где у вас заварка? Я сейчас новый чай заварю. Ага, нашла. Гоша, веди же маму! А ничего, если я бутерброды сделаю?
В это время Гоша помогал матери укладываться в постель.
– Гоша, сын мой, попомни мое слово, – говорила она. – Эта девочка сделает то, что я так и не сумела сделать.
– Что она еще натворит? – испугался сын.
– Она сделает из тебя настоящего мужчину! Во всяком случае, так будут думать окружающие.
Гоша вздохнул и сразу же поверил маме. Он вообще никогда не сомневался в ее словах. Гоша привык доверять людям, и каждое слово принимал за чистую монету, а уж мамины-то слова были законом. Так, например, когда он решил жениться на своей однокласснице Леночке, мама только посмотрела на девушку и заявила:
– Гоша, сын мой, эта женщина не осчастливит тебя. Разве что троими детьми. Поверь, сын мой, для прочной семьи этого недостаточно!
И Гоша поверил – Леночка была отвергнута. Та же участь ожидала и еще троих подружек молоденького Гоши. Зато когда сын стал старше, мать сама отыскала ему невесту – дочку своей подруги.
– Гоша, сын мой, эта девочка родилась для тебя. Только с ней ты сможешь вкусить настоящее семейное благополучие и удовольствие.
И Гоша согласился вкусить.
Благополучия не случилось. Юленька, та самая дочка подруги, после замужества отчего-то решила, что ей нужны горы нарядов, стопки туристических путевок и несметные вклады на ее сберкнижки. И, по ее мнению, обеспечить все это должен был Гоша. Он бы тоже не отказался от богатства, но где его взять, никак не мог придумать. Во всяком случае, там, где он работал, платили сущие копейки. И тогда начались скандалы, ругань, истерики и упреки. Юленька дважды в неделю уходила к своей маме, обещая больше не вернуться, и четырежды за день выставляла вещи Гоши. И тогда сердце матери не выдержало.
– Гоша, сын мой, возвращайся под родную крышу! – велела она.
– Но, мам, а как же… семейное удовольствие?
– Не стоит искать его в ежедневных битвах, это похоже на мазохизм, – ударила словарным запасом маменька.
– Но ты же сама нашла Юленьку!
– Сын мой! Я, как и все живое, могу ошибаться.
Казалось бы, Гоше надо бы запомнить этот урок и дальше уже полагаться только на себя, но слова мамы так и оставались законом.
– Гоша, сын мой, – говорила сейчас мама. – Эта девочка расцвела для тебя! Она составит твою судьбу! Немедленно иди и помоги ей дотащить чай!
Гоша двинулся в кухню. Но Маринка уже сама появилась в дверях с подносом, который потеряли лет десять назад. А она обнаружила его за батареей. Марина плыла с чаем и с улыбкой на лице.
– А вот и я! Гоша, возьми у меня чайник. Сейчас мы будем… Господи, что это у вас на столике аптекарский киоск? Гоша, убери все, температуру не надо сразу бить антибиотиками. Это же убийство! Сейчас мы… так, вот вам… тихонечко, я сама подам…
Через полчаса маменька Гоши уже души не чаяла в новой подруге сына, а Гоша… Он тоже поглядывал на Маринку глазами матери.
Гоша пошел провожать Маринку домой даже без маменькиного напоминания. Больная женщина сама хотела проводить ее, но Маринка категорически воспротивилась.
– Вы чего это придумали? – округлила она глаза. – В постель! И не закутывайтесь одеялом, у вас же температура большая, а вы ее еще больше нагоняете. Гоша, после того как проводишь меня, проветри у мамы комнату. Да, и пить! Пейте и пейте. И не вставать!
Маменька только согласно кивала и тихо, блаженно улыбалась.
– Мам, – задумчиво промолвил Гоша. – Похоже, эта девушка составит не только мою судьбу, но и твою.
– Гоша, беги скорее, не трепи девочке нервы. Она уже ждет тебя в прихожей. Сын мой, скажи ей, что завтра мы ее ждем на ужин.
Когда Гоша вышел в прихожую, Маринкина участь уже была решена. И это у Гоши было прямо на лбу написано аршинными буквами.
У Маринки начиналась в жизни новая волна.
На следующий день Маринка не утерпела и сообщила подруге важную новость – Гоша ее представил собственной матери!
– Геля! Это было… почти сватовство! Нет, я не вру! Я даже не могла представить, что наш роман наберет такие обороты!
– И как это Гоша решился? – удивилась Геля. – Он же никого до дома не доводит…
– А я не стала ждать, когда он отважится, я сама к нему пришла, – призналась Маринка, но сразу добавила: – Просто я по глазам поняла, что он хочет меня видеть в своем доме. Знаешь, так бывает – человек хочет пригласить, а стесняется. Это как раз Гошин случай. А там его мама! И… Ты знаешь, я ей сразу понравилась.
Геля округлила глаза, и потом ее лицо расплылось в улыбке:
– Понравилась? Ты? Вере Геннадьевне? Маринка, все! Можешь искать себе свадебное платье. Через месяц Гоша позовет тебя под венец. Конечно, если ты за этот месяц не выкинешь чего-нибудь такого, что не понравится его маме.
– Чего же я буду выкидывать? Я все в дом! Как ты говоришь, зовут маму-то? Вера Геннадьевна? Надо бы запомнить. Как думаешь, она обрадуется, если я ей подарю абонемент в бассейн?
– Лучше путевку в санаторий.
– Точно, лучше. Эх, надо бы деньжат подкопить, – задумалась Маринка и тут же выдала: – Ты у меня не купишь ту хорошенькую новенькую шубку? Недорого возьму.
– Это из искусственного каракуля? – уточнила Геля. – В которой ты три зимы отходила? И еще немного прижгла у нее воротник на самом видном месте?
– Значит, не купишь, – с досадой поморщилась Маринка. – Ничего, я ее продам своей соседке. Я ей отдаю старые журналы мод, и она считает меня эталоном моды.
Геля только вздохнула – теперь у Маринки была цель, и она не просто шла, а неслась к ней огромными
