знает. Причем в то самое время, когда у нее очень серьезный возраст – целых тридцать четыре года!
Если честно, то Юнона выглядела ровесницей сорокапятилетней Зинаиды, даже, может, чуточку старше. Но ведь как еще может выглядеть интеллигентная женщина, если у нее муж – Гриша Попов? И потом, у Юноны только одна подружка – ее престарелая матушка, и Юнона страсть как всегда хотела быть на нее похожей. Вот и добилась… Однако надо было срочно искать Юнону.
– Сосед говорил, что она уехала к матери, – вспомнила Зинаида. – Еще бы знать, где та проживает…
И все же не напрасно Корытская считала себя женщиной с выдумкой – она набрала номер Татьяны, своей прежней соседки, которая познакомилась с четой Поповых в деревне и направила их жить в свою квартиру.
– Тань! – кричала в трубку Зинаида. – Ты не знаешь, где проживает мать Юноны?
Татьяна, видимо, просыпалась раньше Корытской, потому что и слова, и мысли из нее вылетали пулеметной очередью. За три минуты она успела невероятно обрадоваться, поздороваться, узнать о последних городских новостях и немножко огорчиться:
– Ой, Зин, я ее мать никогда не видела. Но подожди-ка! Юнона как-то вызывала Петю лечить кошку. Говорила, что матушке трудно тащить животное к ветеринару, поэтому Петя к ней сам приезжал. Он обязательно вспомнит, как туда добраться. Сейчас он тебе перезвонит.
Петя и в самом деле перезвонил очень быстро.
– Зинаида, я не знаю, кто тебе нужен, но чью-то кошку я определенно вылечил. Понимаешь, у нее наблюдалось такое редкое заболевание, причем все симптомы указывали совершенно на другой недуг. Но я обратил внимание на то, что…
– Петя! Ну на кой черт мне то заболевание? Мне вовсе и не кошка нужна, а ее хозяйка! – перебила его Зинаида. – Ты адрес помнишь?
Конечно же, Петя адрес помнил. Он даже вспомнил, как звали киску. А попутно сообщил, что матушка Юноны прозывается Валентиной Наумовной, и отдельно рассказал все-таки, каким недугом мучилось несчастное животное.
Зинаида адресок записала, и тут обнаружилась нестыковка – адрес матушки Юноны был городской. Но ведь соседка столько раз говорила, что мать ее проживает в сельской местности!
– Петя, ты что-то путаешь. Юнона всегда говорила, что ездила к матушке в деревню, а ты мне выдал городскую улицу, а дом сто девяносто восьмой. Петя, у них сколько жителей в деревне?
– Я ничего не путаю, – обиделся ветеринар. – Это Гришины родственники где-то в поселке проживают, а у Юноны мать в городе. Что ты мне говоришь, я же кошку лечил! А надо бы хозяйку… – непонятно добавил он и вдруг застрекотал: – Ой, Зин, ты меня прости, здесь мне производителя привезли для породы, а этот баран совсем овцами не интересуется. А должен! Так что я к нему сейчас…
Собеседник шлепнул трубку на рычаг, и Зинаиде ничего не оставалось делать, кроме как собраться и тащиться по указанному адресу.
Нужный адрес обнаружить все никак не удавалось. Все дома были на месте, а номер сто девяносто восьмой как корова языком слизала – его просто не было. Помогла бойкая старушка, которая стояла на самой середине огромной клумбы и раскидывала куски белой булки толстым голубям.
– Гули-гули-гули… – ласково щебетала она, швыряясь хлебным мякишем. – Девушка, вы думаете, я спятила? Вы думаете, почему я не могу покормить птиц прямо на тротуаре? А вот и нет! Вы только оцените, какая я умница: сейчас голубки покушают и прямо всю клумбу облагородят удобрениями. И ничего не надо придумывать, а цветочкам польза!
Старушка была милой хотя бы уже потому, что назвала Зинаиду «девушкой».
– Простите, а вы не скажете, где тут у вас дом сто девяносто восьмой? – доверчиво потянулась к ней Зинаида.
– Так тут он, где ж ему быть? Только вам надо зайти вон за то здание.
– Но я там уже была, там совсем другая улица.
– Ну и что, что улица другая. Это у нас тут такой каприз архитектора. Там дом, не сомневайтесь.
Приятная старушка не обманула. Девчушки, которые скакали возле нужного подъезда, подтвердили, что это именно и есть тот самый дом.
Зинаида бодро взбежала по ступенькам и постучалась в дверь. Звонка не было. Нет, вообще-то он имелся, но болтался на черной веревке и признаков жизни не подавал.
После седьмого стука дверь отворилась, и гостью чуть не сшибла волна стойкой вони. Непонятно, чем пахло сильнее – то ли присутствием кошки, то ли отходами, то ли перегаром. Зинаида немедленно зажала нос, чем несказанно обидела старую нетрезвую женщину в страшно грязном халате, которая появилась на пороге.
– Вы че, спецьяльно притащились, чтобы мне тут ноздрями ворочать? – набычилась она вместо приветствия.
– Здрассьте, – геройски оторвала руку от носа Корытская. – Мне бы хотелось увидеть Валентину Наумовну. Она здесь живет?
Женщина пригладила вздыбленные на макушке волосы, которые хранили следы пережженной химии, и насмешливо хмыкнула:
– Живет? Да она здеся су-чес-тву-у-у-ет! Как тут жить? Одни паразиты кругом. Вон, соседка напротив. Никакой жизни не дает, жрет и жрет без продыху: «Сдавай деньги за подъезд! Не кури в кровати, ты нас сожгешь! Не выкидывай мусор в подъезде!»… Люська! Я грю – ты паразитка! Молчит, гадюка. И как с ей жить? Я тебя спрашую, а? Нет уж, ежли я когда сдохну, то токо от ее!
Зинаида переминалась с ноги на ногу и все не могла поверить – неужели это та самая «мамочка», про которую с такой любовью рассказывала Юнона?
