послали. – И она опять приготовилась рыдать. – Монечка, а может быть, я сама, а? А ты меня с Боникой вытащишь?
– У тебя для этого есть я, – повернулся к ней муж.
И Валентина при этом скупом свете неблизкого фонаря вдруг увидела – какой же красивый у нее муж! Ну да! Правда красивый! Вон какие у него брови, не то что у Иван Иваныча – весь лоб как сорняками зарос, у Мефодия такая линия… И нос такой прямой… И глаза какие… И ресницы…
– Моня… Мефодий… – вдруг пролепетала она. – Как хорошо, что наш Володя в тебя уродился. Такой красавец!
Моня беспомощно захлопал действительно темными ресницами и уже хотел жене ответить что-то теплое, нежное… Но тут из люка донесся особенно громкий визг.
– Мефодий! Она погибает! – ринулась на колени перед люком Валентина.
И он спрыгнул. Просто испугался, что Валюша сама спрыгнет, не выдержит. Поэтому и ухнул вниз. И только потом вспомнил – а как же обратно?
Спрыгнул Мефодий Сидорович очень удачно: во-первых, не повредился сам, высота оказалась небольшой, во-вторых, внизу не было воды, а это здорово, и, в-третьих, не повредил собачонку. Собачонку. Да. Потому что в люке оказалась совсем не Боника, а незнакомый маленький беленький щенок. И теперь Мефодий Сидорович просто не знал, что ответить жене.
– Мефодий! Родной мой! Ну как вы там?! Ты ее нашел? На ручки возьми ее, а я… Я сейчас Володе позвоню, пусть помогает.
– Позвони, Валя, – негромко сказал Мефодий Сидорович. – Пусть поможет… Если не спит.
– Мефодий, только я… – у нее от волнения осип голос. – Я телефон дома оставила! Ну надо же!!! Ну почему я такая тупица?! Я же…
– Ты просто торопилась, Валя, вот и забыла. Иди. Я подожду.
Она уже неслась к дому, а он еще кричал, чтобы она по темноте не шла, а бежала вдоль дороги, где фонари.
Она никогда не бегала так быстро. И никогда еще в жизни ей не было так стыдно. Почему стыдно? Она ведь ничего не сделала! Она даже не оставила Николая дожидаться Мефодия! И все равно. Как она могла? Как посмела столько лет не видеть, как ее любит этот прекрасный человек? Нет, она знала… Раньше… А сейчас просто не замечала. Привыкла. И ведь правда – ей было все равно, что у него на рубашках помада, что в ресторане с девушками сидит… Доверяла? А может быть, не дорожила? А что же сейчас случилось? Он прыгнул за ее любимой собачкой? Нет, не то… Она просто в какой-то миг поняла, что он может уйти. Она просто может его потерять. Совсем. И не будет тогда ни его нелепых стихов, ни его неловких подарков, ни песен… Как же это в старенькой песенке-то поется?… Парень ушел и песенку с собой забрал. И все стало плохо. Вот и Валентине вдруг стало плохо.
– Еще и телефон этот оставила, тетеря! – корила она себя, задыхаясь от быстрого бега.
Дома стояла тишина. И в самом деле – кому шуметь?
Валентина подлетела к столику, где всегда лежал ее телефон, и на экранчике тут же высветились пять звонков.
– Откуда столько? – удивилась она. – Все от Володи… Что у них там стряслось?
Она стала набирать знакомый номер. Руки дрожали то ли от быстрого бега, то ли от волнения.
– Володя! Что у вас стряслось? – сразу же выпалила она, лишь только взяли трубку.
– Мама, куда ты подевалась? Мы тебе звонили, звонили… Погоди… Да погоди ты…
Валентине стало слышно, что трубку у сына кто-то отбирает, а затем послышался торопливый говорок невестки:
– Мама! Мы вам звонили, потому что Бонику забрали, а то у вас там народу много было, все пляшут, того и гляди лапу ей отдавят!
– Кого вы забрали? – не поняла Валентина. – Бонику? Это собачку такую мою, да?
– Ну да, Бонику! Мы ее выгуляли, а потом сразу к себе повели, потому что…
– А что ж вы мне-то не позвонили, раззявы эдакие? – без сил опустилась на диван хозяйка. – Я ж тут… Мы же…
– Мы звонили! – перебила Маша. – Только у вас все телефоны молчали!
– Правильно, молчали, – кивнула Валентина. – Потому что какая-то зараза их все вырубила!
– Ну и вот! А теперь Боника у нас!
– Бонька, может быть, и у вас, а вот отец сейчас… – начала было Валентина, но снова растерянно заморгала. – А за кем же тогда прыгнул Мефодий? Маша! Дай немедленно Володю! Володю дай, говорю! Володя! Срочно беги к школе, там отец в люк прыгнул, поймал какую-то собаку, а выбраться не может! А там такой холод! Если ты сейчас же… Володя! Притащи лестницу! Потому что он не может вылезти! А я уже туда бегу!
Она бросила трубку, схватила сотовый телефон и понеслась обратно к мужу.
– Господи, сколько времени пройдет, пока сынок оденется да до места доберется, – расстраивалась она, несясь самой короткой дорогой, наплевав на все предостережения мужа. – Мефодий там подхватит воспаление… чего там воспаление-то? Легких! Да все у него воспалится! И легкие, и печень, и мочевой пузырь, и почки… Ой, с почками и вовсе надо бы поаккуратнее… Забрали они Боньку! А отец чуть с ума не сошел… из-за меня.
Пробегая мимо очередного дома, она заметила пожарную лестницу. Валентина не стала долго думать, взяла урну, с кряхтением подтащила ее к стене, встала на нее и ухватилась за перекладину лестницы. Она рвала железную лестницу так, что весь дом ходил ходуном, из окон уже стали высовываться жильцы, но та отрываться и не думала.
– Это что за идиоты дом долбят?! – не вытерпела тетка на втором этаже. – Бат-тюшки! Уже бабы на воровство вышли! А ну пошла отсюда! Я первая эту лестницу присмотрела! У меня тоже на даче нет!
– Совсем с ума посходили! – высунулся мужик с третьего этажа. – Все прут! Сначала лестницы, потом балконы воровать будут!
Валентина поняла, что оторвать нужную вещь все равно не получится, плюнула и побежала на помощь мужу.
Зря она на сына ворчала – когда она прибежала, Мефодий уже стоял возле люка, обмотанный веревкой, а на руках у него поскуливал толстенький белый щенок.
– Вот… – виновато кивнул на него Мефодий. – Это не Боника.
– Да и черт с ней! – уткнулась мужу в воротник Валентина. – Пойдем домой. Я тебе чаю с малиной… Да ну ее, малину! Я тебе коньячка стакан дам, у меня припасен для особых случаев… Для тебя хранила.
– Ну вот, а то все переполошились, – довольно потирал руки Володя. – Поехали, я вас довезу.
– А этого куда? – спросил Мефодий про щенка.
Тот уютно устроился на руках своего спасителя, уткнулся в живот, пригрелся и теперь спал.
– Куда его? – пожала плечами Валентина. – Ну, давай с собой возьмем. А завтра решим. Что ж, ты зря, что ли, в этот люк лазил?
– Правильно! – сверкнул глазами муж. – Так и назовем его – Люк! Как будто имя такое заграничное, правда же?
Валентина подавила вздох – если муж уже имя придумал, значит, этот Люк поселится у них надолго… А куда же Бонику?
– Замечательное имя! – широко улыбнулась она, глядя в настороженные глаза мужа. – Вези нас, Володенька, нам еще собаку мыть, мужа греть и… И еще надо успеть отдохнуть, сегодня был такой день!
Глава 4
Следующий день был выходной, и Мефодий не работал. Вообще-то раньше Валентина выпроваживала супруга калымить, то есть работать на свой карман, но сегодня она даже слышать не хотела про его работу.
– Дома будешь лежать! Нечего бегать по всяким клиенткам! Они все равно тебе деньги не платят, только поцелуями рассчитываются. А целовать я тебя сама буду. Да и собачку приучать надо. Смотри, уже четыре лужи.
Щенка вчера помыли, Валентина даже пробовала чесать, но толку не было. Зато сегодня он был белый,
