предлагают как меры по их ликвидации, так и интересную идею по перехвату инициативы у наших восточных коллег… Слишком много странностей в такой провокации. Что же такое является целью этой провокации, чтобы окупить все то, что уже сделано полезного для того, чтобы мы клюнули на это? Ума не приложу, что бы это могло быть. Если только устранение первых лиц государства и захват сверхсекретных сведений о наших военных планах. Но, ввиду демонстрируемой этим 'провокатором' полной незаинтересованности в его личном выходе на верховное руководство, а также ввиду его минимального интереса к военным секретам, кроме тех, которые имеют его собственное авторство, целями такой 'провокации' перечисленные действия быть не могут. Более длительный игровой цикл, когда фигурант сначала засвечивается как одаренный самородок, и через значительное время выходит на свою цель, также не работает. Этот старший лейтенант как будто вообще не беспокоится, узнает о нем высокое начальство или нет. Мы вообще можем не допустить его контактов с кем-либо выше наших начальников отделов. Может, тогда, планируется слив нам опасной дезинформации? Но ведь он даже не знает останется ли жив в Монголии, какие уж тут расчеты. В общем, не сходится. Пока все, что делается этим человеком никак не может навредить государству. Причем сам он уже настолько на виду, что вести еще одну игру в тени той, что он уже ведет у него просто не получится. Вот поэтому я ПОЧТИ УВЕРЕН. Ну, а совсем быть в нем уверенным мне, увы, должность не позволяет, товарищ народный комиссар.
— А с тем предложенным этим объектом фильмом, что?
— Это вопрос к экспертам. Я же считаю, что такой фильм также не несет в себе угрозы. Наоборот, у нас в стране киношники слишком увлеклись веселыми и спокойными фильмами. Такое кино на мой взгляд недостаточно эффективно готовит людей воевать за свою Родину. А предложенный старшим лейтенантом сценарий, четко нацеливает все слои населения на тяжелую но необходимую борьбу. И если наши разведданные по западным странам…
— Достаточно, дальше уже не ваш круг вопросов.
— Слушаюсь.
Хозяин кабинета, устало вздохнул и с тревогой в голосе задал следующий вопрос.
— А какие действия вы уже сейчас предприняли для срыва вероятных планов противника?
— Пока мы только проводим разведку в месте предстоящей операции и еще заменили технических специалистов, устанавливающих двигатели на самолеты своими людьми. Самолеты в принципе готовы. Даже наземные испытания двигателей мы без лишних свидетелей уже провели. Объект вроде бы сильно расстраивается из-за задержки, но вот саму подготовку к операции он, наоборот, ускорил. Для разведчика это странно. Если бы он собирался перегнать самолеты к японцам, то его поведение было бы обратное. Всеми силами требовал бы готовности именно этих машин, а он вместо этого пилотов особой эскадрильи усиленно натаскивает.
— Хм. А что такого. самого для нас страшного, может произойти в Монголии если ОН все же не тот, кем хочет казаться?
— В худшем случае, погибнет полтора-два десятка наших пилотов. Будут захвачены врагом несколько единиц той самой опытной техники, которую он скоро начнет готовить к испытаниям, ну еще могут погибнуть или попасть в плен наши люди. И в довесок теоретически возможно пропагандистское использование этого погрома.
— И это по-вашему мало?
— Для такой операции это смехотворно мало, товарищ нарком. Ведь враги нам практически подарят новую сверхскоростную и отлично вооруженную авиацию, а сами получат только опытные образцы сомнительного качества и сохранности. Ну и несколько человек для допроса. Да и этих-то людей не факт что они смогут получить. Мы ведь можем всех участвующих в 'Степной охоте' сотрудников подготовить так, чтобы попадание их в плен было исключено. Это касается практически всех значимых лиц, ну за исключением рядового персонала не обладающего никакой особо ценной информацией и потому не имеющего соответствующей подготовки.
— То есть даже этой цели 'они' не достигнут. Ну а самолеты с новыми двигателями?
Брови на молодом красивом лице сошлись над переносицей, но тут же расслабились.
— Самолеты мы конечно можем и заминировать так, чтобы при посадке вне аэродрома обслуживания самолеты уничтожались самоподрывом. Специалисты говорят, что справятся.
— И что же 'они' тогда получат?
— Могут получить ЕГО, если он к примеру выпрыгнет с парашютом за линией фронта. Мы конечно можем заминировать и его парашют, но тут можем ведь и сами себя перехитрить. А если он не шпион, но будет сбит хотя бы в бою прямо над нашим аэродромом, то вместо работы с этим источником нам останутся в наследство лишь его предсмертные записки и опытные образцы техники.
— Может быть тогда просто не пускать его в воздух? Пусть вместо него летает кто-нибудь другой.
— Тогда, товарищ нарком, на результате может неожиданно сказаться дьявольская сила мелочей. Кто знает, может это единственный человек способный добиться успехов в таком непростом деле. Ситуация ведь новая и опыта в проведении таких операций у нашего ведомства пока нет. А у него есть и боевой опыт и опыт испытателя и опыт обучающего, да и удачей он не обделен.
— Замкнутый круг какой-то. Неужели ничего нельзя придумать еще? Вы-то сами к какому варианту действий склоняетесь?
— Ну, я считаю, что проводить операцию нужно, причем не затягивая. Жаль конечно, что мы не можем посадить с ним в истребитель контролера… Хм.
Взгляд посетителя кабинета замер, и через пару секунд на его лице, заиграла довольная полуулыбка.
— Товарищ нарком, у меня прямо сейчас родилась одна мысль. Мы ведь готовим два типа самолетов под установку опытных реактивных двигателей. А что если мы ему разрешим в Монголии обучать пилотов- истребителей, и изображать 'японца', а вот испытывать он будет не истребитель с реактивными двигателями, а, скажем, разведчик?
— То есть угнать его к японцам он не сможет, потому что сзади сидит наш исполнитель. А улететь сам на другом, например, учебном самолете?
— Это будет самое маленькое зло, которое будет нам грозить. Улетит, что ж. Да, это будет неприятно, но не смертельно. Да и смысла в таких действиях для ТАКОГО внедренца практически нет. Что нового, того, чего он не знал до возвращения из Китая ему удалось выяснить? Даже его контакты с испытателями вряд ли дадут сведения ценнее тех, что принес он сам. Есть правда у меня еще одна идея. Я слышал в нашей спецлаборатории создали яд с четко заданным временем срабатывания, причем до назначенного момента яд не мешает человеку функционировать, а противоядие помогает излечить от его действия мгновенно и практически без последствий.
— Хм. Это хорошо, товарищ Бочков, что идей у вас много. И как вы предлагаете это использовать?
— Самым примитивным образом. Перед каждым вылетом, ему дают яд, после вылета противоядие. Он будет извещен об этом. Если не вернулся на аэродром, значит, сделал осознанный выбор. Для нашей операции при этом риск станет минимальным. А до ее начала мы ему устроим еще несколько проверок.
— Хм. Ну что ж. Пожалуй, если при таких мерах безопасности риск будет минимальным… В общем, действуйте, старший майор. А что нам с ним делать после операции вы подумали?
— Симаго!!! Твою ж дивизию! А ну ко мне живо!
Ускоренный окриком старшего инструктора и по совместительству ВРИО начальника учебного центра юный младлей бегом покрыл отделяющую его от разгневанного начальства дистанцию.
— Курсант, тьфу, младший лейтенант Cимаго…
— Отставить! Вы что же это делаете, товарищ младший лейтенант?! Думаете вас назначили ведущим пары, так теперь можно спокойно бросать своего ведомого в бою. Так, что ли!? Почему вы перед вылетом с ним о сигналах в воздухе не договорились? Почему вы даже искать его потом, не попытались?
— Виноват, товарищ старший лейтенант. Просто я привык с Колькой летать, а тут этот Лушкин. Я ж думал он все знает… Я думал…
— Если бы вы, младший лейтенант, думали, то человека бы не потеряли. Из-за вашей халатности, считайте сегодня двоих наших сбили. Их мамам также отвечать будете, мол виноват, исправлюсь?
