посвятить начатки богам, даже здесь он сперва велит попробовать пищу прислуге из-за боязни съесть или выпить чего-нибудь дурного'. Также и Анаксилай в 'Калипсо' пишет [Kock.II.266]:
Сперва старуха твоего отведает
(172) Питья.
72. Пекущих печенье и в особенности большие плоские пироги (плакунты) прежде называли мастерами (??????????). Так, у Менандра в 'Лжегеракле' персонаж, бранящий поваров, берущихся не за свое дело, говорит [Kock.III.148]:
Какой ты повар, право, надоедливый!
Уж третий раз спросил ты, сколько надобно
Накрыть столов. А что тебе за разница,
[b] Один иль десять? Поросенок жертвенный -
На всех один. Ты нам сегодня сделаешь
Не тот пирог обычный, где мука нужна,
И мед, и яйца. Нынче всё особенно.
Сегодня повар пирожков наделает, {95}
{95 Сегодня повар пирожков наделает... — Противостояние между поваром и пекарем и отсутствие в их работе взаимозаменяемости сохранялось до конца античности, ср. возникшую в V в. н.э. поэму «Словопрение повара и пекаря» (Iudicium coci et pistons: Untersuchungen zur Anthologie des Codex Salmasianus, vorgelegt von A. J. Baumgartner von Rapperswill. Baden, 1981). Впрочем, различие поварской и пекарской профессии прослеживается и в эпоху Возрождения (тогда повара изучали химию и биологию, а пекари — живопись и архитектуру) и далее — вплоть до наших дней.}
Печенье испечет и кашу сварит нам,
И после рыбы даст соленой. Далее -
Яичницы и гроздья виноградные.
Поджарит мастерица-повариха нам
Кусочки мяса, и дроздов, и лакомства.
Полакомится гость, потом намажется
[с] Он мирром и опять, венком украшенный,
Поест дроздов с медовыми лепешками.
Что их обязанности были разделены, - мастера отвечали за выпечку, а повара за приготовление мяса и рыбы, - ясно показывает Антифан в 'Хрисиде' [Kock.II.110]:
Мы четырех флейтисток оплатить должны,
Двенадцать поваров, к тому же требуют
Корытца с медом мастерицы.
Менандр в 'Мастерице' [Kock.III.34]:
[d] - Ну что, мой раб? Вошел ты с видом ревностным
Примерного слуги.
- Всю ночь не спали мы,
Всё лепим пироги, да и сейчас еще
Не всё у нас готово...
Селевк утверждает, что печенье и пироги впервые упоминаются у Паниасида в рассказе о человеческих жертвоприношениях у египтян; он говорит там, что на тело жертвы было положено много печенья, пирогов и 'множество птиц гнездовых'. Однако еще до него у Стесихора или Ивика в поэме 'Погребальные игры' было сказано, что в качестве даров деве поднесли
[e] Кунжутные печенья, медовые пироги (?????????),
Прочие сладости и желтый мед.
На самом деле поэма эта принадлежит Стесихору, и свидетель тому Симонид, который говорит в рассказе о Мелеагре:
Который копьем
Победил бойцов и за бурный их изгнал
Анавр из богатого гроздьями Иолка:
Так ведь Гомер и Стесихор пропели народам.
А в вышеназванной поэме 'Погребальные игры' {96} как раз и содержится [f] Стесихоров стих:
{96 ...поэме «Погребальные игры»... — Имелись в виду погребальные игры в честь Пелия, царя фессалийского Иолка, пославшего своего племянника Ясона за золотым руном.}
Амфиарай - в прыжках, а с дротом - Мелеагр победитель.
73. Небезызвестно мне и то, что, по словам Аполлодора Афинского, делосцы предлагали прибывшим для совершения священных обрядов услуги своих поваров и 'устроителей столов'. По этим занятиям их называли магидами и колобками, поскольку, говорит Аристофан (173) ['Мир'.27], они целыми днями лепили для пиров ячменные лепешки и скатывали колобки, очень любимые женщинами. И поныне некоторые из них прозываются {97} свинками, агнцами, кухарями, кунжутниками, кухонными козлами, мясными мальчиками и рыбобросами; поварихи зовутся тминными цветами, а общим для всех именем стало элеодиты (??????????), потому что, прислуживая на пирах, они должны изворачиваться меж столами, а столы называются '?????. Так у Гомера [Ил.IХ.215]:
{97 ...поныне некоторые из них прозываются... — Среди этих «шуточных» имен есть несколько засвидетельствованных эпиграфически, например Агнец (’?????) и Кухарь (’??????????). Однако, хотя в основе этого текста мог действительно лежать принятый делосцами подлинный декрет о необходимом гостеприимстве, предоставляемом паломникам, красочные наслоения в духе средней и новой аттической комедии не дают возможности с уверенностью говорить об этом.}
Так их обжарив кругом, на обеденный стол (??????????) возлагает.
Поэтому, когда Поликратон Ренейский, сын Критона, подал на делосцев в [b] суд, он не называл их делосцами, но озаглавил свой иск 'Против содружества элеодитов'. И закон амфиктионов велит, чтобы воду доставляли элеодиты, то есть устроители стола и другие прислужники того же рода. Комедиограф Критон в 'Хлопотуне' называет делосцев 'параситами бога' [Kock.III.354]:
Он финикийца-толстосума вынудил
Проститься с морем, оба корабля его
[c] Поставить на стоянке вечной в гавани, {98}
{98 ...на стоянке вечной в гавани... — Конъектура Кока: «заживо съев груз вместе с обоими кораблями».}
А сам решил на Делос из Пирея плыть,
Прослышав, что три блага величайшие
Для параситов там лишь сочетаются:
Цветущая торговля разносолами,
Толпа зевак, со всей Эллады прибывших,
Да параситы божьи - сами делосцы.
74. Эретриец Ахей в сатировской драме 'Алкмеон' [TGF2.749] называет дельфийцев стряпающими мясное рагу (??????):
[d] Увижу, как рагу мясное стряпают, -
Стошнит, -
очевидно, потому, что, порубив жертвенное мясо, они тушили его и подавали с тонким соусом. Потому Аристофан сказал [Kock.I.560]:
О Феб, ты любишь точить острия
Дельфийских ножей
И учишь тому же служителей.
И в нижеследующих стихах Ахей пишет [TGF2. 749]:
Кто там сидит, запрятавшись,
Ножей ли тезка, чрево рассекающих? {99}
{99 Ножей ли тезка, чрево рассекающих? — Аллюзия на каламбур дельфиец / дельфийский (??????) и чрево (??????).}
