Увлечь - я буря! удушить - петля петлей!
Дверь распахнуть - само землетрясение!
К столу - блохою! у стола я - мухою! {86}
{86 ...у стола я — мухою! — т. е. никем не званый (’???????).}
А от стола - трудней, чем из колодезя!
Душить, крошить, божиться в лжесвидетельствах,
Всё с полуслова исполнять, не думая, -
Вот я каков! Недаром молодежь меня
За эти дарованья прозывает: 'вихрь'!
[f] Пусть прозывает: что мне до насмешников!
Своим я свой: и словом друг и делом друг.
В комедии Дифила 'Нахлебник' рвущийся на свадебный пир парасит говорит так [Kock.II.561]:
А ты не знаешь? Подлежит проклятию
(239) Тот, кто дорогу не укажет встречному,
Огня не даст, испортит воду пресную
Или откажет рвущемуся к ужину.
И у Эвбула в 'Эдипе' [Коск.II.189]:
Кто ввел обычай угощать безденежно, {87}
{87 Кто ввел обычай угощать безденежно... — В строке этой и следующих — речь парасита, в роли которого выступает трагический герой Эдип. Он говорит о распространенном в Афинах обычае устраивать пиры в складчину: парасит, не имеющий денег на взнос, обращает свой гнев против хозяина, который осмеливается требовать с гостя его долю.}
Тот, видимо, народным был заботником;
А тех, кто кликнет ближнего иль дальнего,
Покормит, а потом взимает складчину, -
Путь поразит изгнанье безвозвратное!
36. А Диодор из Синопа в 'Сиротке-наследнице' весьма остроумно пишет о нахлебничестве следующее [Kock.II.420]:
[b] ...Я докажу, что ремесло мое
Священно и завещано заветами
Самих богов, тогда как остальные все
Не от богов, а от людей придуманы.
Не сам ли тот, кто выше всех богов слывет,
Зевс-Дружелюбец, первым стал нахлебничать? {88}
{88 ...первым стал нахлебничать? — В обязанности верховного бога Зевса входило также опекать дружеские собрания и пирушки. В этом качестве он почитался как Зевс-Дружелюбец (??????) и мыслился незримо присутствующим при угощении.}
Всегда без приглашений он является
Во все дома, богатые ли, бедные ль,
[c] Где только ложе выстелено мягкое
И стол стоит, а с ним и всё, что надобно.
Вот так-то он, возлегши, угощается,
Закусывает, ест и пьет и снова ест,
И прочь идет, не заплативши складчины.
Таков и я: едва в глаза мне бросятся
И устланное ложе, и накрытый стол,
И нараспашку дверь, меня зовущая,
Как я уж тут, как я уже тишком подсел,
Чтоб не задеть кого из сотрапезников,
Как я уж от всего успел попробовать
[d] И прочь гряду, как новый Дружелюбец-Зевс.
А вот пример еще того нагляднее,
Красу и славу нашу величающий:
Когда Гераклу в честь справляют празднества,
И всюду - пир над жертвоприношеньями,
То к тем пирам в Геракловы застолышки {89}
{89 ...Геракловы застольники... — У Афинея употреблено слово «парасит» в его первоначальном значении: граждане, исполнение которыми их религиозных обязанностей сопровождается бесплатным питанием за счет государства (см. выше, примеч. 68).}
Не жеребьевкой, не по воле случая,
А всякий раз заботливо, обдуманно
Двенадцать граждан назначались городом,
[e] Потомственные граждане, почтенные
И жертвенного мяса заслужившие.
По этому-то образцу Гераклову
Иные из богатых завели себе
Нахлебников - но, ах, не нас, достойнейших,
А лишь таких, что ловко подольщаются
И всё хвалить готовы: как подставят им
Подгнившего сома с вонючей редькою,
Они кричат, что завтрак пахнет розами;
А грянут рядом ветрами из задницы -
Они уже туда носами тянутся:
'Откуда ты, благоуханье дивное?'
Вот от таких-то недостойных ерников
[f] Краса и честь былая обратилась в срам.
39. И Аксионик говорит в 'Подхалкиднике' {90} [Kock.II.414; ср.241е]:
{90 ...Аксионик говорит в «Подхалкиднике»... — Аксионик взял для своей комедии название, позаимствовав его у главного города Эвбеи — Халкиды, жители которой славились распущенностью нравов и жадностью. «Подхалкидник» буквально — «подражающий халкидцам».}
Когда вести впервые полюбилось мне
Жизнь парасита с Филоксеном-Резаком, {91}
{91 ...с Филоксеном-Резаком... — Настоящее прозвище Филоксена — Окорокорез (???????????). Под этим именем он упоминается и у Менандра (см. 241f). Ср. также 220b.}
Я был тогда еще мальчишкой; всякие
Побои были: кулаками, мисками,
Огромными костями; восемь ран зараз,
(240) По меньшей мере, мне иметь случалося.
Но всё равно я оставался с прибылью:
Я всё готов отдать за удовольствие.
И потому в конце концов смекнул-таки,
Что я рожден для этого занятия.
Вот если, например, буян какой-нибудь
Возьмется задирать меня, всю брань его,
Что на меня обрушит, отражаю я,
С ним соглашаясь тут же, не вредит она
Ничуть; когда ж негодник строит честного -
Я расхвалю, дождусь и благодарности;
Поем сегодня горбыля вареного,
