Чествуют боги друг друга.
Менелай у него говорит [Од.IV. 178]:
и ничто бы
Нас разлучить не могло, веселящихся, дружных...
и [Од.IХ.162]:
Ели прекрасное мясо и сладким вином утешались.
Потому-то и Одиссей у Алкиноя полагает целью жизни роскошь и распутство.
[Каталог городов и народов]
[f] 8. Первыми из всех народов прославились своей роскошью ПЕРСЫ, цари которых зиму проводили в Сузах, лето в Экбатанах. Сузы эти (по словам Аристобула и Харета [Sr.H.Al.Magn. р. 99, 116]) получили свое название по красоте окрестностей: само слово 'сусон' на их языке значит 'лилия'. Осень они проводили в Персеполе, а остальную часть года (514) в Вавилоне. Так и парфянские цари весной живут в Рагах, зимой в Вавилоне, а остаток года [в Гекатомпиле]. Персидские цари даже носили на голове знак, показывавший, как они преданы наслаждению. 'Знак этот, - пишет Динон [FHG.II.92], - пропитан был миррою и лабизом -это благовоние еще дороже, чем мирра. Всякий раз, как царь спускается с колесницы (говорит Динон), он с нее не соскакивает, хотя бы это было и невысоко, и не опирается на руки сопровождающих, но ему всегда подставляют золотую скамейку, и он сходит, ступая на нее; с этою [b] скамейкой за ним следует особый человек'. 'А еще его оберегают триста женщин, - рассказывает Гераклид Кимейский в первой книге 'О Персии' [FHG.II.95], - днем они спят, чтобы бодрствовать ночью, ночи же напролет поют и играют на арфах при светильниках. Служат царю они и наложницы... [пропуск]... через двор мелофоров ('яблоконосцев'). Мелофоры - это его телохранители, родом все из персов, с золотыми яблоками на тупом конце копья, а числом их тысяча лучших, отобранных из 'десяти тысяч бессмертных'. Через двор их царь проходит пешком, [с] по сардийским коврам, на которые никто не смеет ступать, кроме царя. А дойдя до последнего двора, царь восходит на колесницу или садится на коня: пешим за пределами дворца его никто не видел. Даже на охоте его сопровождали наложницы. Трон, на котором он занимался делами, был золотой, а вокруг четыре малых золотых столба в драгоценных каменьях, и на них натянут пурпурный шитый навес'.
9. Клеарх Солейский в четвертой книге 'Об образе жизни' (????) [d] [FHG.II.304] рассказывает о роскошестве мидийцев, и как они в угоду этому набирают евнухов из соседних племен, а потом говорит, что и мелофоры заведены персами по примеру мидийцев - не только в отплату за понесенный от них гнет, но и в память об изнеженности, до которой пали в своей роскоши телохранители: {5} как пустая и лишняя забота о житейских благах даже копьеборцев может обратить в праздноборцев. И продолжает: 'Если кто придумает для царя новое лакомство, того он награждает, [e] но себе этими наградами пищу не услащает, а ест ее один, себе на уме. {6} Не точная ли поговорка: 'Кусочек за Зевса, кусочек за царя!'. Харет Митиленский в пятой книге 'Истории Александра' пишет [Scr. ?. Al. Magn. p. 117]: 'Персидский царь до того дошел в своей роскоши, что в головах его опочивальни пристроена комната размером в пять постелей и в ней доверху пять тысяч талантов золота, под названием 'царская подушка'; а в ногах другая комната, в три постели, и в ней три тысячи [f] талантов серебра, под названием 'царская подножка'. В опочивальне же над ложем висела золотая виноградная лоза, вся в дорогих каменьях (с гроздями из самых дорогих каменьев, подтверждает Аминта в своих 'Переходах по Азии' [р.316]), а невдалеке стоял золотой кратер работы Феодора Самосского. Агафокл в третьей книге 'О Кизике' [FHG.IV.289] (515) говорит, будто у персов есть даже 'золотая вода': это семьдесят источников, из которых никому нельзя пить, кроме самого царя и его старшего сына, а кто выпьет из остальных, тому смерть'.
{5 ...пали в своей роскоши телохранители... — Смысл этого аффектированного фрагмента, кажется, в том, что персидский царь на примере своих телохранителей напоминал покоренным мидийцам об их прежней роскоши и таким образом наказывал их за угнетение персов.}
{6 ...ест ее один, себе на уме. — Специальная награда заключалась в приглашении разделить трапезу с царем (ср. Ксенофонт. «Анабасис». 1.9.25).}
10. Ксенофонт в восьмой книге 'Воспитания [Кира]' говорит [VIII, 15]: 'Тогда они еще придерживались персидского воспитания и умеренности, хотя и восприняли одежду и роскошь мидян. Нынче же они с равнодушием смотрят на исчезновение персидской выносливости, зато воспринятую у мидян изнеженность сохраняют всеми силами. Впрочем, я намерен яснее показать нынешнюю изнеженность персов. [b] Во-первых, им уже недостаточно стелить себе мягкие постели: они ставят свои ложа ножками на ковры, чтобы те не упирались в пол, а утопали в этих коврах. Затем, они не только сохранили все блюда, какие прежде были изобретены для стола, но постоянно придумывают все новые и новые. Точно так же обстоит дело и с приправами; ведь они держат [с] даже специальных изобретателей для кушаний и приправ к ним. Кроме того, зимой им недостаточно прикрыть голову, тело и ноги - даже кисти рук они прячут в толстые рукавицы и перчатки. Наоборот, летом им мало тени от деревьев или от скал - специальные люди, стоя рядом с ними, создают им вдобавок искусственную тень'. И далее он говорит о них следующее [19]: 'Теперь у них на конях больше покрывал, чем на ложах, ибо они не столько думают о верховой езде, сколько о мягком [d] сидении для себя. [20] [Нынче же знатные люди держат на жаловании] всяких привратников, пекарей, поваров, виночерпиев, банщиц, слуг, которые подают кушанья и убирают со стола, помогают им при отходе ко сну и при вставании, наконец, косметов, которые подводят глаза, накладывают румяна и вообще совершают туалет своих господ'.
11. ЛИДИЙЦЫ в своем роскошестве дошли до того, что первыми стали холостить женщин, - так пишет Ксанф Лидийский (или кто бы ни был сочинителем приписываемой ему 'Истории', - Артемон из Кассандрии в сочинении 'О собирании книг' [FHG.IV.342] называет ее [e] автором Дионисия Скитобрахиона и не считается с тем, что историк Эфор, полагал, что Ксанф жил раньше Геродота и служил ему источником). Во всяком случае, этот Ксанф пишет во второй книге 'О Лидии' [FHG.I. 262], что лидийский царь Адрамит начал холостить женщин, чтоб они были ему вместо евнухов. {7} И Клеарх пишет в четвертой книге 'Об образе жизни' [FHG.II.305]: 'Лидийцы в своем роскошестве стали устраивать тенистые сады и парки, полагая изысканным, чтобы на них [f] не падал ни единый луч солнца. И до того дошли в своем неистовстве, что собрали жен и дочерей прочих жителей в некотором месте, названном потом за это 'Непорочным', и там их всех изнасиловали. Под конец они так изнежились душою и обабились, что за это им пришлось терпеть над собою женщину-тирана из числа потерпевших, по имени Омфала. С нее-то и началось заслуженное наказание лидийцам, (516) ибо что такое насильство женщины, как не память о собственном насильстве! Буйная и неудержимая, чтобы отомстить за свои обиды, она предала городским рабам их господских дочерей и сделала это на том самом месте изнасилования; а потом согнала туда господских жен и тоже заставила спать с рабами. Оттого-то лидийцы, чтоб смягчить словом горечь дела, называют это урочище 'Нежным объятием'. Впрочем, не только в Лидии женщины свободно отдаются всякому прохожему, но и у западных локров, и на Кипре, и у всех народов, где дочерей отдают на священный блуд: видимо, это на самом деле память о былом насилии и отмщении. [b] Для лидийцев это отмщение пришло, когда восстал один знатный муж, пострадавший у них в царствование Мидаса. Этот Мидас, обабившись в своем роскошестве, лишь валялся в пурпуре или прял со служанками шерсть, а Омфала делила ложе с чужестранцами и всех потом убивала. Знатный муж расправился с обоими: Мидасу, оглохшему в своем отупении, он вытянул уши [наподобие ослиных], так что тот за бездумье получил имя [с] самого глупого животного, Омфалу же...'. {8}
{7 ...вместо евнухов. — Свида под словом Ксанф дает другое толкование: «Гигес первым стал холостить женщин, чтобы всегда ими пользоваться юными».}
{8 ...Омфалу же... — Лидийский миф ничего не говорит о судьбе Омфалы. В эллинистическое время было известно об обмене одеждами между Омфалой и Гераклом (не Мидасом).}
12. Лидийцы первыми придумали кушанье, называемое 'карика'. {9} Как его готовить, написано в 'Поваренных книгах', составителями которых были Главк Локрийский, Мифек, Дионисий, сиракузяне Гераклид и Агид, Эпенетом, другой Дионисий, да еще Гегесипп, Эрасистрат, Эв-тидем, Критон и, наконец, Стефан, Архит, Акестий, Акесий, Диокл и Филемон. Таковы известные мне составители поваренных книг. Писали лидийцы и о кушанье, называемом 'кандавл', и даже не об одном, a [d] трех кандавлах, - так они закоснели в своем сластолюбии. Гегесипп Тарентский рассказывает, что кандавл готовился из вареного мяса, тертого хлеба, фригийского сыра, укропа и жирной похлебки. О нем упоминает Алексид в 'Ночном бдении, или Поденщиках' [Kock.II.360]; говорит повар: {10}
{9 карика — рагу с кровью, ??????.}
