сам Гермесианакт. Сочинил ведь поэт Дифил в комедии 'Сапфо', будто ее любовниками были Архилох и Гиппонакт [Kock.II.564].
[e] Вот вам, друзья, мой перечень любовных дел; составлял я его не без усердия, хотя и вовсе не в таком любовном безумии, каким облыжно попрекает меня Кинульк. Я люблю любовь, но я не помешан на любви:
Зачем являть толпе свои несчастия,
А не таить во мраке и молчании? -
сказал Эсхил Александрийский в 'Амфитрионе' [TGF2. 824]. Это тот Эсхил, который сочинил также эпическую поэму о Мессении, очень ученый поэт. {164}
{164 ...очень ученый поэт. — Из других источников этот Эсхил неизвестен.}
[f] 73. Да, я почитаю Эрота божеством величайшим и могущественнейшим, равно как и золотую Афродиту, и вот об этом памятные строки Эврипида [TGF2. 648] (ср. frag.839 Nauck):
Что за богиня - Афродита, знаешь ли?
Не в силах ни измерить мы, ни высказать
Ее величья или всемогущества.
Ее питомцы мы: я, ты, все смертные.
И вот тому важнейшее свидетельство
(600) (Не на словах, на деле покажу его):
Как любит дождь земля в жару иссохшая,
Бесплодная, по влаге истомленная,
Так небо, Афродитой распаленное,
На землю падать любит проливным дождем.
Когда ж они сливаются в единое,
Рождают и питают все живущее.
Тем существует и цветет удел земной.
И у возвышенного Эсхила в 'Данаидах' Афродита, говорит такие слова [frag.44]:
[b] Святое небо движимо любовию
С землею слиться, а земля - приять его;
Дождь, с неба страстно бьющий в землю ждущую,
Плодотворит, и на земле рождаются
И люди, и скоты, и все Деметрины
Плоды, и в брачном ливне древеса цветут.
Таков сей брак, и я - тому причиною.
74. И у Эврипида в 'Ипполите' говорит Афродита [3]:
[c] И, сколько есть от Понта до Атлантики
Народов, к солнцу взоры обращающих,
Ко всем я благосклонна, чтящим власть мою,
Но гибнет тот, кто дерзко мной гнушается.
Этот юноша, {165} блиставший всеми добродетелями, погиб за один единственный грех - за то, что он не почитал Афродиту; и ни Артемида, любившая его безмерно, и никто из богов и демонов не пришел к нему на помощь. Ибо, по слову того же поэта [PLG2. 438 (из 'Авги')]:
{165 Этот юноша... — Ипполит.}
[d] К великим божествам не причисляющий
Эрота туп душой и чужд прекрасного,
Не зная бога, над людьми всесильного.
Это о нем только и пел мудрый Анакреонт, чьи песни у всех на устах. Поэтому и сказал о нем великолепный Критий [PLG4.II.283]:
Песни на женственный лад сочинявшего в прежнее время,
Теос в Элладу привел сладкогласого Анакреонта,
Пиршеств зачинщика, жен обольстителя, недруга флейтам,
[e] Звук барбитона любившего, сладкого, гнавшего горе.
Нрав твой веселый не будет стареть, избежит он и смерти,
Воду доколе, вином сочетав и разливши по чашам,
Мальчик разносит, гостям подавая для здравицы справа,
Женские хоры доколе звенят вкруг полночных застолий,
Медная чаша весов доколе стоит на вершине
Коттаба, шест увенчав и готовая к Вакховой влаге.
75. По свидетельству Хамелеонта [frag.27 Koepke], Архит, писавший [f] о музыкальной гармонии, говорит, что первым слагателем любовных песен был Алкман, первым обнародовавший такое свое нескромное сочинение: как в жизни он был падок до женщин, так и в стихах до подобной Музы. Так он и говорит в одной из своих песен [frag.36]:
И сладкий Эрос, милостью Киприды, Нисходит вновь, мне сердце согревая.
Говорит он и о своей безмерной любви к поэтессе Мегалострате, чей один лишь разговор зажигал к ней горячую любовь [frag.37]:
(601) Этот дар сладкогласных Муз
Принесла нам в девах блаженная
Златокудрая Мегалострата.
[О любви к мальчикам (стр.601а-605)]
И Стесихор, не знавший меры в любовных увлечениях, тоже слагал и тот род песнопений, посвященных воспеванию любимых мальчиков, который в древности получил название пайдейя и пайдика. И до такой степени все тогда увлекались любовными предметами, что никто не считал это низменным, так что даже великий Эсхил и Софокл изображали [b] любовников в своих трагедиях: один - Ахилла с Патроклом, {166} другой же в 'Ниобе' - мальчиков. Поэтому некоторые называют трагедию педерастической, однако зрители принимали это с радостью.
{166 ...Ахилла с Патроклом... — в «Мирмидонянах», см. ниже 602е.}
76. И регийский Ивик стонет и стенает [PLG4. III.235]:
Только весною цветут цветы
Яблонь кидонских, речной струей
Щедро питаемых, там, где сад
Дев необорванный. Лишь весною
И плодоносные почки набухшие
На виноградных лозах распускаются.
Мне ж никогда не дает вздохнуть
Эрос. Летит от Киприды он, -
Темный, вселяющий ужас всем, -
Словно сверкающий молнией
[с] Северный ветер фракийский,
Душу мне мощно до самого дна колышет
Жгучим безумием...
И Пиндар, безмерно влюбленный, говорит [frag. 127]:
Люби и служи любви,
Пока дано тебе время;
Не гонись, душа,
За счетом старческих тягот...
Поэтому и Тимон сказал в 'Силлах' [ср.281е]:
Время - любить, и время - жениться и время - остынуть,
и не дожидаться, пока кто-нибудь скажет словами того же Тимона:
Время к закату идет, а он лишь обрел наслажденье.
А вспомнив о тенедосском Феоксене, что говорит влюбленный в него Пиндар [frag. 123] ?
