Поставили в номер полный текст, иллюстрации, датированный в ночь 8—9 ноября; 9 ноября стена рухнула. Представляете?
— Скажите, по Вашему мнению, Бог помогает в равной степени людям выдающимся и обыкновенным, даже вовсе бездарным?
— У меня такое впечатление, что в этом смысле Всевышний поступает со всеми, как азартный игрок. Если дал крупный шанс, должен осадить этого человека в дальнейшем. И наоборот.
— Кому он скорее должен помочь — Вам, выдающейся личности, или мне, человеку незаметному?
— Вам. Вы подтверждаете высказанный мной выше тезис о некоем Вашем комплексе неполноценности. В любом случае важнее, чтобы он поселился в Вашей душе.
— И все-таки Вы надеетесь, что скажете нечто значительное, или уже сказали... слова, выражения, метафора...
161
— Случайность если только поможет, потому что я сегодня не в форме. С утра я просыпаюсь обычно не сразу и очень медленно встаю. Но бывают хорошие дни когда к середине дня я, что называется, набираю обороты и маховик душевный начинает крутиться ну, как будто это ему не стоит никаких усилий.
— Вы в России знаете каких-нибудь журналистов выдающихся, звезд, которые умеют спрашивать, а Вы испытываете наслаждение?
— Интервьюеры блестящие? Трудно сказать. Очень нравится, как это делает Владимир Познер. Отт — не отдаю ему лавров — он сворачивает в пошлость. Юрий Рост — вот кого бы я назвал, хотя не был свидетелем. У меня жутко напряженный график, особенно на субботу-воскресенье.
— Подскажите, как мне с ним беседовать, чтобы не впасть в ошибку?
— Юра — человек достаточно самоуверенный, между Вами есть нечто общее. С ним Вам надо бы беседовать совсем по-другому. Он даже более агрессивный. Хотя бог его знает. Если я хотя бы один раз был свидетелем...
— Познер, Юрий Рост. Третьего нет в России?
— Нет, почему же. В «Литературке», в ее гвардии Рост далеко не единственный.
— Из названных двух — я обоим уступаю в ведении беседы — и Познеру, и Росту?
— Откровенно — не знаю... И потом надо судить по печатному тексту...
— А теперь скажите мне, пожалуйста, о брате. Вы никогда не считались славой?
— Никогда. Отношения у нас нормальные. Не то, что мы когда-то заключали некое соглашение, но мы как-то молча пришли к соглашению, что ни дел друг друга, ни наших отношений мы не обсуждаем. Это было давно. Такой разговор начала покойная мама, которая умерла в 1990-м, и при всем том присутствовала; поэтому все это железно и никакому пересмотру не подлежит. И даже, я бы сказал, независимо от того, как ведет себя Андрей.
— Скажите, а может он в беседе со мной нарушить это обыкновение?
— Это мне неизвестно. Я только знаю, что его в Америке донимают и пытаются припереть к стенке, в Германии относительно меня неоднократно. И ни разу от этих договоренностей он не ушел.
— Ваша жена знает, что Вы меня ждали сегодня, если она спросит, ну как поговорили?..
— Я отвечу, — обыкновенно. А знаете, чем я занимаюсь вечерами? Я играю в компьютерные игры и не боюсь в этом признаться. Я не признаю стрелялок-догонялок, а играю в логические игры — в шахматы, в преферанс, в последнее время — бильярд, разгадываю головоломки.
— Вы одинокий человек?
— Я довольно одинокий человек.
— Совсем ни одного человека нет в Москве, которого Вы зовете, в ком нуждаетесь?
— Иных уж нет, а те далече. Есть те, кто хочет со мной общаться... Но «Согласие есть продукт при непротивлении сторон» — сказано в одной великой книге... Такого человека, которого бы я был бы тоже рад видеть всегда — нет, правда есть собака
— Вы не исключаете, что если у Вас будет мой телефон в Хайфе, Вам вдруг захочется позвонить?
— Нет, не исключаю. В последнее время не знаю откуда только мне не звонят,
162
до Гавайских островов и Новой Зеландии включительно. Но это не только мне, а жене и особенно дочери. Дочь вышла замуж и эти ее звонки... Мы совершенно перестали этого бояться. Я понимаю, что довольно дорого. И я скорее не исключаю, что мы без записи посидим с Вами и разопьем чего-нибудь, пока еще можно, Почему-то мне кажется, что наше общение не последнее. Но если моя мечта сбудется, и я окажусь в Израиле — хоть у меня не один и не двое знакомых, я наверняка на Вас выйду. А вот в Америке я позвоню по единственному телефону.
— Мне следует воспользоваться тем, что Вы на пике возможной откровенности... Скажите, Вы себя в десятку лучших журналистов Союза включали?
— В десятку лучших переводчиков — безусловно. Известность журналиста скоротечна; был период, наверное, да. Сейчас я работаю в маленьком и малоизвестном журнальчике и вряд ли имеющем глубокую перспективу. Если скажу, что от скуки пошел я сюда, это было бы преувеличением. Я редактор отдела, он назывался очень смешно «Культура и увлечения»; просто просидев три недели дома, я понял, что мне скучно.
— Вы берете взятки от желающих напечататься? И какая Ваша зарплата?
— Никогда. А зарплата в среднем полтора миллиона.
— Вы могли бы здесь взять, если были бы взяточником?
— Здесь — нет. Потом у меня есть серьезный литературный заработок — переводы, прежде всего.
— Где Вы отказывались от взяток?
— Раньше предлагались взятки за публикации. Смешные были цифры, потому что не было точного курса доллара. Тысчонку давали, полторы. По тем временам большие деньги.
— Знакомы ли Вам — по личным ощущениям или понаслышке — выражения «мой тип женщины», «искра, пробегающая между мужчиной и женщиной»?
— Искра — да. Всегда чувствую, почти мгновенное тяготение, притом чаще всего в случае, когда не без взаимности... Вообще-то поздно мне говорить на эту тему. Две мои жены — абсолютно разные и по физическому типу, и по внешности. А вообще про женщин мне нравится анекдот.
Идут русские по Парижу, смотрят: какая женщина! — триста франков. Другая — дороже, ну и так далее. И кончается репликой: «Есть порядочные женщины, но очень дорого».
— Разочарования, которые постигают нас при попытках сближения между людьми — разочарование в друге или женщине, что сильнее?
— Конечно, разочарование в дружбе, потому что ощущаешь силу предательства. Если обманывает женщина — это не предательство, а нечто другое, хотя моя нынешняя жена — очень хороший друг.
— Почему Вы не считаете нужным рассказывать обо мне жене, не дожидаясь, спросит ли она?
— Я не то, что не хочу. Просто знаю, в каком она выжатом состоянии приходит домой. И сплошь и рядом мы мало что успеваем обсудить. Часто общаемся по телефону. Многое взяла на себя, не подпускает к машине. Она моложе меня на 13 лет — это очень существенно.
— Бог о Вас думает? Когда последний раз Вы ощутили, что вот — Бог Вам помог?
163
