— Добро пожаловать на борт. Твоя служба на этом корабле начинается очень удачно, поскольку ты сразу познакомился с непосредственным начальником и соседом по каюте, — суб-коммандер кивнул на младшего товарища. — Должен сказать, это хороший корабль, пусть даже он является ублюдком 'молодой школы'.
— Но-но, полегче! — вспыхнул Беллоди.
'Все-таки от итальянцев что-то осталось'.
— В другой раз, Реджи, — скучным голосом отвечал Соренсен. Ну, здесь все ясно, понял Хеллборн. Лейтенант Беллоди и суб-коммандер Соренсен уже неоднократно спорили о недостатках и преимуществах 'молодой школы'. Надо будет запомнить. На всякий случай. Работа разведчика заключается в том числе и в запоминании мелких и на первый взгляд незначительных фактов.
— Присаживайся, — предложил первый офицер связи.
Хеллборн оглянулся по сторонам, поставил свой чемоданчик на причал и уселся на него.
— Хочешь чаю? — спросил Соренсен. — У меня еще один термос есть. Настоящий 'Дракенсберг'.
— Спасибо, — кивнул Хеллборн, принимая угощение. — Мы никуда не торопимся?
— Юноша, у нас образцовый корабль, — суб-коммандер был сама оскорбленная невинность. — Все подготовительные работы закончены еще вчера. Все системы проверены по пять-шесть раз, и проверять их еще раз — только портить. Все припасы и запчасти погружены. Не знаю, где ты служил раньше — успеешь рассказать — но у нас никто не носится как угорелый в последнюю минуту. Всё готово, все готовы, и мы можем выйти в море в любой момент.
— Тогда чего мы ждем? — поинтересовался Хеллборн.
— Только капитана. Он должен вернуться с брифинга у КомФлота.
— Между прочим, — спохватился Джеймс, — а за что мы сражаемся?!
Нет, не спохватился. Он просто не торопился задавать этот вопрос.
— Как, — удивился Соренсен, — ты до сих пор ничего не знаешь?
— У меня дома даже радио нет, — признался Хеллборн. — Курьер, вручивший мне 'восьмой приказ', толком ничего не знал.
— Этой ночью истерлинги разбомбили Манилу, — сообщил Беллоди. — В мелкую пыль. Десятки тысяч погибших, по самым скромным подсчетам.
— А мы здесь причем? — изобразил удивление Хеллборн.
— В порту гостили наши корабли, в городе находилось наше консульство, — уточнил Соренсен. — Очень много погибших. Наши собираются заявить протест.
— А мы сыграем роль этого протеста, — подхватил Беллоди. — Потому что…
— '…
— Аминь, — отозвались хором его новые коллеги.
— Так что, война? — продолжил Джеймс.
— Войну пока объявили только корейцы, — пожал плечами Соренсен. — Конечно, в Маниле стояли не только наши корабли. Британцы, португальцы, французы, может быть даже халистанцы и американцы… Наверняка, сейчас половина МИДов планеты бомбит другую половину каблограммами. Возможно, капитан принесет свежие новости. Всю более-менее достоверную информацию мы тебе уже изложили. Тебя интересуют слухи, Джеймс?
— Да, — кивнул Хеллборн. Потому что другой непременный элемент работы разведчика — внимательное изучение и анализ слухов.
— Истерлинги не только Манилу разбомбили, но и Сингапур, Гонконг, Шанхай и Цейлон, а также высадили десанты в Южном Китае, Кохинчине, Бирме и Японии, — поведал Соренсен.
— А в Японии почему?! — почти искренне удивился Джеймс.
— Ты желал узнать слухи, моряк, — ухмыльнулся новый командир. — Со своей стороны готов поспорить, что в Японии уже высадились корейцы…
Несколько минут они молчали, поглощая содержимое термосов.
— Как вам понравился фильм? — нарушил тишину Хеллборн.
— Хорошее кино, — кивнул Соренсен. — Интересно, когда они успели его снять? Неужели с утра пораньше?
— Ты хотел сказать 'успели смонтировать', — поправил старшего товарища Беллоди.
— Да, конечно, — иронически улыбнулся Соренсен, и Хеллборн мысленно с ним согласился. '
— А вот и капитан, — вскочил на ноги Беллоди. Остальные последовали за ним, и тогда оказалось, что Соренсен не только старше Хеллборна по возрасту и званию, но и чуть выше по росту, на каких-то два сантиметра, а Беллоди — с точностью наоборот. 'Из нас мог бы получиться идеальный почетный караул', — заметил Джеймс.
— Доброе утро, джентельмены, — коммандер Сент-Олбанс устал и порачнел еще больше, голос его страдал удивительной бесцветностью. — Мистер Хеллборн, вы уже здесь? Хорошо. Все на борт. Отправляемся через пятнадцать минут максимум.
Капитан двинулся вперед, остальные офицеры поспешили последовать за ним.
— Реджи, покажи Джеймсу каюту и достань ему рабочую форму, — сказал Соренсен. Беллоди согласно кивнул, а Соренсен тем временем поднял блокировочный рубильник и принялся вращать рукоятку складного механического трапа. Старший офицер не чурается работы, которую на других кораблях поручают салагам? Это хорошо, очень хорошо.
— Куда мне явиться потом, командир? — спросил Хеллборн. — В радиорубку?
Соренсен задумался на секунду и покачал головой.
— Реджи, держи новичка пока при себе. Покажи ему корабль или отведи на батарейную палубу, если Томас не будет против — а он не будет. Я потом его заберу.
Каюта оказалась просторнее, чем Джеймс ожидал.
— Я разобрал две полки, — пояснил Беллоди. — Надо будет вернуть их на место. Вряд ли у нас появятся новые соседи, но капитану это может не понравится. Вдруг избыток раненных или другие каюты придут в негодность… — младший лейтенант оборвал себя на полуслове. Альбионские моряки суеверны, как и их британские предки. Подобные разговоры могут накликать беду.
Десять минут спустя Хеллборн и Беллоди явились на верхнюю батарейную палубу. Здесь было тесновато, но виновны в этом были отнюдь не снарядные подъемники или казенники торпедных аппаратов.
— Джеймс, это мой шеф, первый оружейный офицер, суб-коммандер Томас Коллинз. Шеф, это Джеймс Хеллборн, наш новый связист…
— Добро пожаловать, Джеймс! — хозяин батарейной палубы схватил его правую ладонь обеими руками и принялся изо всех сил трясти. — Это чудесный корабль, и вам здесь непременно понравится! Вы не представляете…
Еще один жизнерадостный толстяк. Нет-нет, до сэра Энтони ему было очень и очень далеко. Про таких говорят — 'держится у самой ватерлинии'. Будь суб-коммандер Коллинз на сто-двести граммов тяжелее — его бы непременно списали на берег.
— …вы представляете эту огневую мощь?! А это моя гордость, моя красавица! — первый артиллерист нежно погладил внешний корпус главного калибра.
Еще одна причина, по которой его не списали на берег. Фанат и знаток своего дела. Но в первую очередь фанат. Начальством ценим и любим. Как сказал бы полковник Горлинский, 'Sluga tzaryu, soldatam papa'.
— Джентельмены, говорит ваш старший помощник, — внезапно пробурчал динамики. — Все на борту, все люки задраены. В сундуке мертвеца ровно пятнадцать человек. Мы отправляемся.
Джеймс Хеллборн улыбнулся. Традиция. И пусть песенку про пятнадцать человек придумал кто-то из романистов восемнадцатого или девятнадцатого века, альбионские моряки свято уверены — с этой песней шли в бой их далекие предки, соратники Рэйли и Дрейка.
Где-то на нижних палубах загудели двигатели. Секунд десять спустя корабль заметно содрогнулся и начал свое путешествие. Беллоди увел куда-то своего командира. Оставшись в одиночестве, Джеймс Хеллборн уставился в ближайший иллюминатор и задумался.
