срочно вызвали по важному делу.
— Четвертая палуба? — переспросил Хеллборн. — А на какой палубе мы сейчас?
Последовал еще один короткий, но бурный корейский диалог.
— На шестой. Частично склады, частично двигатели, частично каюты для младших членов экипажа. Пятая — аналогично. С четвертой начинаются офицерские каюты. Он извиняется, что почетным гостям не предоставили каюты на первой или второй палубе, но офицеры корабля должны быть поближе к капитанскому мостику. На всякий случай, — перевела Мэгги. — У нас же нет обязанностей на корабле, поэтому… Впрочем, каюты четвертой палубы ничем не хуже верхних. Он клянется своей честью.
— Да будет так, — подытожил Освальд Бастэйбл. — Подберем каюты, дамы и господа? Или сначала познакомимся с кораблем?
Было ясно видно, что капитан предпочитает второе, а первое предлагает только из вежливости.
— Одно другому не помешает, — заметил Хеллборн. — Знакомясь с кораблем, мы рано или поздно доберемся до четвертой палубы.
Так оно и вышло. Или примерно так. Всего через несколько шагов союзники наткнулись на прежде незнакомого офицера в мундире британских ВВС.
— Сквадрон-лидер Роджер Бушелл, — представился тот. Хеллборн обратил внимание на его преторианский акцент. — На борту 'Летающей Крепости' исполняю обязанности офицера связи Альянса. Готов содействовать и оказать. Рад снова видеть вас, мистер Беллоди.
— Вы знакомы? — удивился Джеймс.
— Всего несколько часов, — пожал плечами Бушелл. — Итак, дамы и господа?…
Офицер связи Альянса провел своих новых знакомых по всем палубам и коридорам, показал машинное отделение и орудийные отсеки ('со мной можно', — пояснил он), после чего помог подобрать каюты. По ходу дела к ним присоединились еще несколько офицеров ФАБРИКИ, уже успевших покинуть субмарину и теперь бесцельно блуждавших по огромному воздушному кораблю.
— Не слишком ли большая роскошь для военного судна? — заметил капитан Гордон, стоя на пороге предложенной ему каюты.
— 'Крепость' задумывалась как флагманский корабль для целого комбинированного воздушно- морского флота, — пояснил преторианец. — Здесь должен был разместиться полный Генеральный Штаб — адмиралы, маршалы, принцы крови. Но корейцы переоценили свои возможности, — Бушелл понизил голос, — вот каюты и пустуют. Справедливости ради, только в этой миссии. Например, вместо одного принца крови в каюту можно запихнуть пять-шесть, а то и семь-восемь воздушных пехотинцев… Кто-нибудь хочет отдохнуть? Или продолжим экскурсию, дамы и господа?
Мнения разделились.
— Я и так часов пятнадцать проспал, — заявил Хеллборн. Несколько человек с ним согласились.
— Хорошо, все желающие следуют за мной, — объявил преторианский офицер. — Всем, кто остается — встречаемся в 18.00. в кают-компании, на верхней палубе.
Экскурсия продолжилась. Мнения продолжали разделяться, но уже по другим вопросам.
— Будущее все равно за самолетами, — заявил Гордон. — И даже более тяжелыми машинами.
Они остановились на второй палубе, рядом с пулеметным гнездом внешнего коридора. Сидевший за гашетками корейский бортстрелок (совсем не коротышка) откровенно скучал.
— И даже эти тяжелые машины по форме будут напоминать дирижабли, — задумчиво пробормотал капитан Ланинг.
— Но обычные дирижабли будут доминировать еще долгие годы, — заметил сквадрон-лидер Бушелл, — пока мы получаем дешевый гелий из Альбиона.
— Далеко не все могут рассчитывать на альбионский гелий, — напомнил русский капитан Петров, — поэтому мы ищем альтернативные пути.
— Например? — одновременно спросили Гордон и Ланнинг. Хеллборну почему-то показалось, что их интересуют совсем разные пути.
Лейтенант Флерофф внезапно закашлялся, но капитана Петрова это нисколько не смутило.
— Комбинированные конструкции. Например, наш 'АН-37'.
— Тупиковый путь, — перебил его американец Ту-Хокс. — Невероятно остроумная система, но эта дорога ведет в никуда.
— 'АН-37'? — переспросил Хеллборн и незаметно покосился на Флерова. — Впервые слышу. Это ведь не серийная машина?
— Да, мы построили всего несколько опытных моделей, — подтвердил Петров. — Но они неплохо показали себя в Каспийской войне.
— Я пилотировал один из них, — с гордостью заявил полковник Алилуефф. Он сказал это по-русски, поэтому из всех англосаксов его понял только Хеллборн. Кажется, в этой компании он еще не хвастался своим знанием русского языка?…
Петров перевел слова Алилуеффа для остальных.
'Вряд ли он пилотировал его на той самой войне, — подумал Хеллборн, — ему даже сейчас едва девятнадцать, а тогда…'
— Каспийская война! — хмыкнул Бушелл. — Нет, ваши солдаты прекрасно себя показали, но только против такого противника 'АН-37' и годится. Будь у ваших врагов современная авиация и зенитное оружие…
— Что означает аббревииатура 'АН'? — спросил коммандер Корниш. Он вовремя выбрался из грязевой ямы и теперь прекрасно себя чувствовал.
— 'Александр Невский', — пояснил лейтенант Флерофф.
— А, этот ваш блокбастер! — понимающе кивнул британец. — Вы его специально выпустили на экраны перед вторжением в Пруссию?
— Простите, господа, но что представляет из себя этот самолет? — спросил Хеллборн. — В 37-м году я был на другой войне и совсем не следил за Каспийским морем.
'Дурацкая война, между прочим, — подумал он. — Часто всплывали, так ни разу и не выстрелили'.
— Комбинированная конструкция, — повторил капитан Петров. — С водородным двигателем…
— Ваши летчики, воспитанные на идеях революционного социализма, славятся необычной отвагой, — трудно было сказать, что громче прозвучало в ответе Хеллборна, ирония или уважение, — но это слишком даже для них. В наши дни даже на простом водородном дирижабле не всякий смельчак полетит…
— Вы не дослушали, мистер Хеллборн, — продолжал русский офицер. — Это сцепка, самолет плюс дирижабль. Самолет летит впереди. Он тянет за собой дирижаблеподобный баллон с водородом. Они соединены шлангом, длиной в двадцать-тридцать метров. Если даже баллон сгорит от прямого попадания, самолет не пострадает.
— Я понял, — перебил его коварный альбионец, — это почти как итальянский огнеметный танк — только он еще и летает!!! Я восхищен.
— Наш дуче… — начал было мичман Монтуори.
— Ваш дуче велик, — перебил его Хеллборн, — но даже он не мог предвидеть, как сильно извратят его идеи эти сумасшедшие русские 'десятники'! Простите, господа, я не думал вас обидеть.
— Вам это не удалось, — развел руками Петров, — но почему 'десятники'?
— В Китае 'десятниками' называют христиан, — заметил Эверард.
— Разве это не британское влияние? — спросил кто-то.
— Нет, просто китайский иероглиф '10' выглядит как крест, — пояснил американец.
— Разве у вас в Альбионе придерживаются концепции доктора Вайсса? — удивился Бушелл. — Кажется, это он писал о том, что современный коммунизм — всего лишь еще одна разновидность христианства.
— Простите, но российский революционный социализм нельзя в полной мере отождествлять с коммунизмом, — возразил Петров. — Конечно, мы стремимся к построению общества всеобщего равенства и социальной справедливости, однако передовые силы рабочего класса…
— Я не то хотел сказать! — возопил Хеллборн. — Хотя термин действительно имеет библейские
