корни. 'Эсер' — это 'десять' на финикийском языке.
— Финикийском? — переспросил Эверард. — Иногда альбионский подход к древней истории меня просто пугает.
— Куда больше должен вас пугать альбионский подход к современной истории, — заметил Петров. — Скажите, мистер Хеллборн, в вашей стране существуют коммунистические или социал-демократические партии, отстаивающие интересы рабочего класса?
— После Великой Войны были какие-то волнения среди докеров, — неуверенно промямлил Джеймс. — Кажется, их всех расстреляли.
— Вот видите! — торжествующе воскликнул Петров. — Вот до чего довела вашу страну изоляция от остального мира и глубоко пущенные в землю консервативные пережитки!
— Куда пущенные? — не понял Хеллборн.
— Вы должны простить мой несовершенный английский, — смутился русский капитан, — но это не отменяет самого факта!
— В самом деле, мистер Хеллборн, — заметил подошедший капитан Байард, — против фактов не попрешь. О чем спорим?
— Да что вы понимаете! — воскликнул Джеймс. — Вся ваша Америка создавалась как бесплатное приложение к Альбиону!
— Неправда! — воскликнул Гордон. — Это вы предали нас, когда мы могли получить свободу!
— Это было не совсем так, — смущенно заметил Эверард. — Последняя возможность была упущена еще в 1834 году, когда генерал-капитан Ридерхост встретился в Лиме с адмиралом Спонтакером. Я знаю это, потому что тщательно изучал вопрос…
— Во всем виноват ваш 'национальный герой' Уокер! — перебил его Хеллборн. — Он мог повести отряды на север, но вместо этого решил ударить собственной кровью себе в голову…
— Это как?! — изумился Бушелл.
— …и высадился в Альбионе, где затянул Маклиновскую войну как минимум на год! — продолжал Джеймс. — Маклин уже стоял на грани поражения и собирался пустить пулю себе в лоб, когда к нему прибыл посланник Уокера.
— Теперь вы понимаете, как далеко зашли противоречия между современными империалистическими державами? — заметил Петров. — Вот к чему приводит неистребимая жажда наживы и погоня за чистой прибылью!
— Кто бы говорил, — не остался в долгу Хеллборн, — любители грязной прибыли и империалисты номер 1. Что вы потеряли в Восточной Пруссии, товарищ Петров?!
— Не будьте лицемером, мистер Хеллборн, — укоризененно покачал головой русский капитан. — Не говорите, будто сочуствуете этим феодальным средневековым крестоносцам.
— Нисколько, — охотно признался Джеймс, — но Крова… госпожа президент что-то говорила об исторических правах и несправедливо отнятых землях?
— Совершенно верно, — кивнул Петров. — Кенигсберг — древний русский город. С 1760 года. Он принес присягу Петербургу. И пусть мы свергли царей, их наследство принадлежит не романовской династии, но всему русскому народу, который, в свою очередь…
Ушераздирающая сирена оборвала речь капитана на полуслове. Через несколько секунд сирена затихла, но ожили динамики:
— Хон-гиль-дон-ким-ир-сен-чон-ду-хван-ли-сун-син, — произнес динамик по-корейски. Разумеется, никто из офицеров Альянса ничего не понял. Мэгги-Переводчица осталась в своей каюте на другой палубе. К счастью, динамик сжалился и продолжил по-английски: — Всеобщее внимание! Боевая тревога. Это не учения. Нас преследует белголландский военный корабль.
Морской корабль, — на всякий случай добавил голос.
Глава 15. Багровые облака
По коридору пробежала небольшая группа корейских аэронавтов.
— Прятаться! Закрываться! Прятаться! Закрываться! — вопил один из них на ходу.
— Нам лучше последовать его совету, — заметил Бушелл. — В смысле, разойтись по каютам, дамы и господа.
— Мы можем чем-нибудь помочь?… — начал было один из офицеров.
Преторианец только пожал плечами.
— Наслышан о ваших подвигах на острове Порт-Султан. Но дирижабль несет полный экипаж бортстрелков, механиков и навигаторов. Не будем им мешать. Все по каютам!
И они разошлись по каютам.
Это была трехместная каюта, предоставленная альбионским офицерам, но Хеллборн велел Коппердику и Уотерсону присоединиться. Альбионцев и так немного осталось, поэтому какое-то шестое чувство велело Джеймсу держать их при себе. Места было достаточно для всех. 'Семь пехотинцев вместо одного принца'.
На этой палубе каюты примыкали к правому борту. Хеллборн сразу же направился к иллюминатору — огромному иллюминатору, добрый метр в диаметре — но пока ничего интересного в нем не увидел.
— Что это за материк на горизонте? — произнес он вслух и постучал согнутым пальцем по стеклу. На даймондит похоже.
— Новая Гвинея, — отозвался Беллоди. — Дикий берег… Капитан дирижабля рассчитывал прорваться здесь, и только потом повернуть на север.
— Но кто-то все равно заметил нас и выслал корабль, — сказал Хеллборн. — Хотя нет, вряд ли этот корабль пришел с острова.
— 'Шарль де Костер' догнал нас? — предположил Беллоди. — Он мог. Скорость подлодки — семь узлов, линкора — тридцать плюс-минус. Дирижабль сейчас с трудом делает двадцать.
— Что сделают с нами орудия линкора? — спросил Флойд. Это был риторический вопрос, но ответ все равно прозвучал.
— Этот дирижабль сможет за себя постоять, — сказал Беллоди. — Бомбы, гаубицы…
— Посмотрим, — пробомотал Хеллборн, вдруг вспомнивший, что его желудок пустует уже примерно семнадцать часов. — Тут есть чего-нибудь пожрать?
'Пожрать' нашлось очень быстро. Один из подвесных шкафчиков был забит пачками галет.
— Свежие, — Флойд зачем-то понюхал пачку и только потом прочитал надпись на упаковке. — Шанхайские. 'Белые офицерские'. Тут и баллон с минеральной водой.
— Живем! — возликовал Хеллборн. — Да здравствует корейское гостеприимство! Хрум-хрум-хрум…
Старшина Коппердик тем временем принялся обыскивать другие шкафчики.
— Бинокль, еще один бинокль… подзорная труба (!)… здесь постельное белье… письменные принадлежности… книги какие-то… почти все корейские… но не все… хм… '
— Дай сюда, я должен это увидеть, — потребовал Хеллборн.
Загадочное гудение в районе иллюминатора было ему ответом. И свет померк.
— Что это? — спросил кто-то в наступающей темноте.
Динамик на потолке что-то сказал по-корейски.
— Бронештора, — первым догадался Флойд. — Кажется, начинается.
ЩЕЛК! — Уотерсон нашел выключатель. И стал свет. Но очень тусклый и мрачный.
— Боевой аварийный режим, — констатировал очевидное Хеллборн. — Не очень-то почитаешь. — Он с сожалением отложил книжку, взял еще одну пачку с галетами и уселся на ближайшую койку.
