Несколько шагов спустя Джеймс увидел знакомое лицо. 'Неужели все-таки еврей?' — подумал он, но спросить не решился. Больше того, он собирался улизнуть, но не успел. Товарищ генерал Андрей Карлович Дюзенберг узнал его и заговорил по-немецки:
— Лейтенант Хеллборн, если не ошибаюсь?
— Уже суб-коммандер, Kamerad General.
— Поздравляю. Ваш немецкий заметно улучшился с нашей прошлой встречи, — заметил завоеватель Свальбарда.
'Он и тогда был неплох, просто я валял дурака'. Интересно, что теперь? Будет бить?
Нет. Очень скоро Хеллборн понял, что имеет дело с одним из последних солдат 'галантного века'. Такой солдат не умеет ненавидеть врага. Он сражается с тобой, потому что должен. Как только наступает мир, он становится твоим лучшим другом. Особенно если война велась не за родные berezki полковника Горлинского, а за холодные острова в ледовитом океане.
— А здорово мы тогда вам врезали! — улыбнулся товарищ генерал.
— Вам просто повезло — вы имели дело с данорвежскими растяпами! — не остался в долгу Хеллборн. — Будь на их месте хотя бы рота альбионской морской пехоты…
Не прошло и пяти минут, как они устроились за ближайшим столом и принялись переигрывать сражение, используя пустые бокалы вместо солдатиков и тарелки вместо кораблей. Вскоре вокруг них собралась целая толпа морских офицеров дюжины союзных и нейтральных держав, и со всех сторон посыпались советы и комментарии. Но и это развлечение быстро надоело коварному альбионцу. Он незаметно передал полномочия очень азартному французскому адмиралу и растворился в толпе.
Следующий собеседник, найденный на другом конце банкетного зала, превзошел все ожидания.
— Вы альбионец? Да, конечно, я узнаю этот мундир, — сказал незнакомец, носивший русскую униформу и звездочки старшего полковника Красной Армии. Ровесник старшины Коппердика, прикинул Джеймс. Хорошо выглядит, только избыток старых шрамов. Шрамы не дуэльные. Неплохо в молодости повоевал. Черт побери, да он же говорит по-английски с альбионским акцентом!!!
— Вы меня не узнаете? — спросил собеседник.
— Никак нет, — признался Хеллборн.
— Тогда позвольте представиться, — незнакомец щелкнул каблуками и поклонился. — Николас Ливермор, генеральный секретарь НСДАП. Народная Социал-Демократическая Альбионская Партия, — на всякий случай уточнил собеседник.
Хеллборн крепко задумался над подходящим ответом.
— Неужели мое имя ничего вам не говорит? — удивился товарищ Ливермор.
— Не стану вам лгать, — наконец-то заговорил Хеллборн. — Мы в Альбионе просто-напросто забыли о вашем существовании.
— Конечно, ведь прошло столько лет, — погрустнел вождь альбионских коммунистов.
— Генерал Маклин или адмирал де Спиллер покинули нас гораздо раньше, но мы их прекрасно помним, — сказал Джеймс. — Что же касается вас…
— Альбион еще не созрел для социалистической революции, — горько заметил вождь НСДАП. — Слишком сильны феодальные пережитки. С тех пор, как полицейские каратели расстреляли наше восстание…
— Вы имеете в виду ту мелкую заварушку в порту? — не сразу понял Хеллборн.
— …альбионский рабочий класс фактически отказался от продолжения борьбы. Соглашатели, захватившие власть в профсоюзах… Впрочем, я не думаю, что вам это интересно, — грустно вздохнул товарищ Ливермор.
— Вы не собираетесь вернуться на родину? — спросил Джеймс.
— Вы, должно быть, шутите? — усмехнулся собеседник. — Куда? Прямо в лапы вашим карателей?
— Какие каратели? — удивился Хеллборн. — Двадцать лет прошло! С тех пор добрую дюжину раз была объявлена амнистия! А лучшего момента, чем сейчас, вам не дождаться: вступайте добровольцем и все грехи далекой молодости будут забыты.
— В уверены в этом, товарищ Хеллборн? — печально посмотрел на него беглый коммунист.
— Абсолютно, — кивнул коварный альбионец. — Завтра же с утра отправляйтесь в наше посольство. Вы знаете адрес?
— Я подумаю, — медленно покивал головой товарищ Ливермор. — я обязательно об этом подумаю. Спасибо вам, товарищ Хеллборн. Был рад пообщаться с соотечественником. К сожалению, мне пора. Рот фронт!
— Аминь, — ответил Джеймс. Николас Ливермор еще раз кивнул и направился к ближайшему выходу.
Хеллборн посмотрел ему вслед. 'Ублюдок-Ник в Харбине?! Шеф будет в восторге!'
Перебрав еще несколько компаний разной степени интересности и раскланявшись со старыми знакомыми — Гириным, Потаповым, супругами Петровыми — Джеймс вышел в сад. Возможно, аналогичные елки процветают в реальном московском Кремле — такие подробности Хеллборну не были известны. Здесь тоже были люди. Гуляли по дорожкам, беседовали или просто курили.
Джеймс зашагал к ближайшим воротам. Интересная у них тут охрана. Сторожевые гепарды! Это Хеллборну не понравилось. Ладно бы собаки, но с этими зверями он обращаться не умел. А придется ли? Кто знает.
Звуки радиоприемника, доносившиеся из будки дежурного офицера, привлекли его внимание. Хеллборн прислушался.
'Этого не может быть', — удивился коварный альбионец. Конечно, русские обожают своего президента, но он затруднился понять, чего в этой песне больше — пафосного культа личности или издевательства. Джеймс подошел поближе.
— Добрый вечер, мы продолжаем передачи станции 'Азиатский рассвет', и с вами снова ваш любимый ведущий Веник Мордобойцев.
'
— Сегодня у нас в гостях знаменитый профессор Унчипунчи, главный специалист по всем вопросам.
