согласиться с той, которая ниже.
– И какая из них ближе к Богу?
– Несложно догадаться, – усмехнулась Оксана. – Переложить ответственность на других всегда легче. К тому же если врачи не смогут помочь, то скажут: «Извините, медицина оказалась бессильна!» И вроде никто не виноват. А если мы тут будем заниматься самодеятельностью с уксусом и живицей, то это будет уголовное знахарство. Вот такая вот несправедливость! – И Оксана снова начала перелистывать темные фотографии.
– Так повезем или нет? – снова засомневалась Галина.
И тут зазвенел телефон.
– О! Связь наладили! – обрадовалась Оксана. – Але! Да, здравствуйте, Анна Даниловна... Да, нашелся... Вроде бы нормально... Около сорока... Спит... Намазали... Не знаю... не знаю... Да, да! Вот мост дочинят, сразу же погрузим его в машину и привезем. Нет, нет! Никакой самодеятельности!
– Значит, повезем! – облегченно вздохнула Галина.
– Конечно! Анна Даниловна знает, что нужно делать, а мы нет. Как можно нести ответственность за то, в чем не разбираешься? К тому же дед Ефим сказал, что его нельзя везти в город, пока мост не починят...
– Жаль только, что так и не узнаем, где он прятался, – улыбнулась Галина. – Любопытно – жуть.
Оксана вдруг замерла, глядя на один из снимков.
– Ну почему же не узнаем? На, погляди.
– Где это он? – вытаращив глаза, прошептала Галина.
На темном фоне мутными пятнами белели лицо Александра в полупрофиль и рука. Зажмурив глаза и приоткрыв рот, он тянул вверх ладонь, словно в надежде, что в последний момент кто-то схватит за нее и вытащит его из трясины.
– Галя, Оксана! – на лестницу выбежала перепуганная Анюта. – Саша задыхается! – и она бросилась обратно. Оксана с Галиной, с грохотом уронив стулья, рванули наверх следом за ней.
Александра трясло в лихорадке, лицо перекосила судорога, воздух со страшным хрипом рывками вырывался из груди.
– О боже! Что делать? – застонала Галина.
– Какая температура? – спросила Оксана.
– Недавно была тридцать девять с половиной, – выпалила Анюта.
– Беги за мужиками! – распорядилась Оксана. – Их там толпа возле моста.
Анюту сдуло словно ветром.
– А ты ищи на чем понесем, – приказала Оксана побледневшей Галине.
Та кивнула и, слегка пошатываясь, вышла из комнаты.
Оксана попыталась вспомнить, что во время подобных судорог делала Анна Даниловна. Она взяла ладонь Александра и начала массировать ее. Но легче ему не становилось, возможно, потому, что Оксана не знала, на какие точки надо давить. Она постаралась успокоиться, закрыла глаза и представила трехмерный крест. Зажгла сердце, как учил ее Александр, и, дождавшись, когда свечение станет более-менее устойчивым, начала переливать ручейки огня из своих ладоней в его. Сначала показалось, что его затрясло еще сильнее, но Оксана не позволила панике вновь завладеть собой и продолжала колдовать. А что ей еще оставалось делать?
Со стуком открылась дверь, и Галина внесла в комнату носилки, сделанные из двух длинных жердей и связанной по углам простыни. На удивление легко девушки переложили на них хрипящего Александра и, почти не чувствуя тяжести, подняли и понесли к реке.
На середине пути их сменили мужчины, которых уже вела на помощь Анюта. К тому моменту как они подбежали к мосту, рабочие уже набросали на недоделанный участок временных досок.
– Давай ко мне! – крикнул Рихард. Он уже завел двигатель и вывел машину на старт.
– Да! Давай к Рихарду, – скомандовала Галина. – Он быстрее ездит.
Оксана запрыгнула на заднее сиденье «хаммера», мужчины положили туда же Александра. Дверь захлопнулась, и автомобиль рванул, оставляя за собой клубы пыли.
Никогда еще Оксане не казалось, что автомобиль едет медленно. Она даже закрыла глаза, чтобы не раздражаться от едва ползущего за окном пейзажа. Прижав голову Александра к груди, она следила за его дыханием. Вдох, выдох, вдох, натужный выдох, как будто бы воздух приходится проталкивать сквозь горло... ну? Где вдох?! Оксана встряхнула его. Послышался сип, как будто он пытается втягивать воздух сквозь соломинку.
– Голову ему откинь, – посоветовал Рихард, глядя на нее в зеркало заднего вида.
Оксана послушалась.
– Ну что? Дышит?
Она пригнулась и, услышав сопение, немного успокоилась.
– Да вроде бы дышит.
– У него, похоже, лимфоузлы сильно увеличились, а ты ему голову задрала и совсем горло пережала.
– Спасибо за совет, – кивнула Оксана. – А ты откуда такой сведущий в медицине?
Рихард усмехнулся и ничего не ответил.
Трясина
Неожиданно упругий ковер из мха порвался под тяжестью Лиса, и он по колено провалился в шипящую грязь. Надо было сразу падать на спину, но он понял это слишком поздно – попытка вытянуть ногу глубоко утопила вторую. До ближайшего куста было уже не дотянуться. Он замер, наблюдая, как теплая топь постепенно засасывает. Опомнившись, он лег на живот, захлебнувшись смрадным дыханием болота, и, вырывая пальцами мох, попытался выбраться. Но любое резкое движение лишь ускоряло погружение.
Когда похотливая слякоть добралась до груди, началась паника. Мысли метались по извилистым тропам памяти, пытаясь найти выход, а душа, собрав небогатые пожитки для эвакуации, застыла, с мольбой глядя на надежду, которая и сама не очень-то верила в то, что ноги наконец упрутся в дно.
С трудом вдохнув, Лис начал кричать, почти ни на что не надеясь, просто потому, что надо было делать хоть что-то, хоть как-то отвлекать себя от медленно, но неумолимо приближающейся смерти. А жидкая тьма уже облизывала плечи и подбиралась к шее.
Он откинул голову, и взгляд растворился в безоблачной синеве. Было бы неправдой сказать, что стало спокойно, просто наступила та стадия безнадежности, когда в висках пульсирует лишь одна мысль – «только бы поскорее».
– А быстрее ехать нельзя? – нервно спросила Оксана.
– Еще быстрее?! Нет уж, извини. Сто двадцать по извилистой дороге – это максимум, на что я способен. Вот выйдем на трассу...
– Сто двадцать? – ужаснулась Оксана и взглянула в окно.
– Это же «хаммер», здесь скорость не чувствуется, – пояснил Рихард.
– Эх, градусник не взяли, – посетовала Оксана, щупая лоб Александра. – Кажется, опять температура зашкаливает.
– А если бы взяли? Что бы ты сейчас делала?
– Вода есть?
Рихард нажал кнопку, и открылся бар-бардачок между передними сиденьями. Оксана достала бутылку воды и начала смачивать лоб и шею Александра. Его снова заколотил озноб, и гримаса ужаса судорогой свела лицо.
– Оставь его в покое, – посоветовал Рихард. – Лучше расслабься и молись.
Оксана закрыла глаза, откинулась на подголовник и... «побежала» искать деда Ефима. Она неслась по ухабистым тропам деревни, высматривая, не мелькнет ли где старик в капюшоне.
Одновременно она летела на роликовых коньках по паркету графского замка. Бррр... привидится же! Какие коньки?! Откуда? Оксана растворила неуместные в данной эпохе наколенники, кожаные беспалые перчатки и жилетку с косой молнией. Но бежать в пышной юбке и узких туфлях было неудобно. Ладно, бог с ними, с роликами, пусть остаются, и она, задрав кринолин, покатилась дальше по лабиринтам коридоров.
