назад. Ему показали план, и он не спеша, тщательно отыскал нужное место и ткнул толстым пальцем. Это то самое место. Нет, он ошибся, тут лежало второе тело. Он объяснил свою ошибку тем, что забыл, о чьем теле идет речь: Джоанны Коллетт или Софи Хертл.
Затем решительно вмешался коронер.
— В интересах расследования, — заявил он, — нам, наверное, придется в данном случае говорить об обоих убийствах вместе.
После этого свидетель почувствовал себя свободнее. Пока он монотонным голосом продолжал свой рассказ о деяниях Мстителя, миссис Бантинг захлестнула волна тошнотворного ужаса и… угрызений совести. До сих пор она почти не задумывалась о пьянчужках, ставших жертвами Мстителя. Она интересовалась исключительно им самим и теми, кто его преследовал. Но теперь? Теперь она горько раскаивалась в том, что сюда явилась. Она не знала, сможет ли когда-нибудь изгнать из памяти образы, возникшие в ее воображении, когда она слушала слова полисмена.
Тут по залу пробежал возбужденный шепот и зрители насторожились, потому что полисмен спустился с возвышения и на свидетельское место ступила одна из женщин.
Миссис Бантинг с интересом и сочувствием глядела на свидетельницу. Видя, как дрожит от страха эта неряшливая, бедно одетая простушка, она вспоминала, какой испуг испытала при подобных обстоятельствах сама. Всего минуту назад эта женщина казалась такой веселой и довольной, а теперь побледнела как смерть и смотри исподлобья наподобие затравленного зверя.
НО коронер вел допрос в успокаивающей, мягкой манере, совсем как тот, что допрашивал в свое время Эллен Грин.
После того, как свидетельница повторила монотонным голосом торжественные слова присяги, из нее стали постепенно вытягивать все, что ей было известно. Миссис Бантинг сразу поняла, что это та самая свидетельница, которая утверждала, будто видела Мстителя из окна своей спальни. Все более набираясь смелости, женщина описывала, как ее пробудил протяжный приглушенный крик и как она невольно вскочила и кинулась к окну.
Коронер опустил глаза на какой-то предмет, лежавший на столе.
— Давайте посмотрим! Вот план. Как я понял, ваш дом выходит непосредственно в переулок, где были совершены оба убийства?
Последовал краткий пустой спор. Фасад дома не выходил в переулок, однако же окно свидетельницы выходило.
— Несущественное разграничение, — заметил коронер раздраженно. — А теперь скажите ясно и как можно быстрей, что вы увидели, когда выглянули в окно.
В переполненном зале суда наступила мертвая тишина. Раздался голос свидетельницы. Она говорила легче и решительней, чем прежде.
— Я увидела его! — вскричала она. — Никогда этого не забуду… никогда, до конца моих дней! — И она с вызовом огляделась.
Миссис Бантинг внезапно вспомнился разговор одного газетного репортера с женщиной, чья спальня располагалась как раз под спальней свидетельницы. Эта особа без обиняков заявила, что, по ее мнению, Лиззи Коул в ту ночь вовсе не вставала — что она выдумала всю эту историю. Собеседница репортера той ночью присматривала за больным ребенком и поэтому спала очень чутко. Описанный Лиззи Коул крик или топот самой Лиззи, выскочившей из кровати, несомненно, разбудил бы ее.
— Нам вполне понятно, что, как вам кажется, вы видели… — коронер немного поколебался, — видели человека, которые только что совершил эти страшные злодейства. Но мы хотим услышать от вас его описание. Ночь была туманная, — с этим все согласны — но все же вы отчетливо разглядели преступника, когда она проходил под самым окном. Пожалуйста, попытайтесь описать, как он выглядел.
Женщина принялась теребить край пестрого носового платка, который держала в руках.
— Давайте начнем с начала, — терпеливо продолжил коронер. — Какая шляпа была на человеке, который, по вашим словам, спешил прочь из переулка?
— Шляпа? Черная шляпа, — наконец промолвила женщина. В ее хриплом голосе звучало беспокойство.
— Хорошо… черная шляпа. А пальто… вы рассмотрели, какое на нем было пальто?
— Пальто на нем не было, — заявила она решительно. — Ровнехонько никакого. За это я поручусь. Я еще подумала: такая холодина, все вокруг в пальто, а он без!
Один из присяжных, который рассматривал газетную вырезку и как будто не слышал ни слова из показаний свидетельницы, вдруг вскочил и протянул руку.
— Да? — Коронер обратился к нему.
— Я хочу сказать, что эта свидетельница, если ее имя Лиззи Коул, вначале говорила, что на Мстителе было пальто — большое, тяжелое пальто. Об этом написано здесь, в газете.
— Никогда я такого не говорила! — яростно выкрикнула женщина. — Это все молодой человек из 'Ивнинг Сан', который ко мне приходил. Что ему вздумалось, то он и прописал, а я здесь не при чем!
В заде раздались и быстро затихли смешки.
— В дальнейшем, — сурово проговорил коронер, адресуясь к члену Жюри, который тем временем вновь опустился ан скамью, — прошу вас задавать вопросы только через вашего старшину. И будьте добры подождать, пока я заслушаю показания.
Однако вмешательство присяжного напрочь выбило свидетельницу из колеи. Она начала то и дело противоречить сама себе. Человек, спешивший в полутьме по переулку, был высокий… нет, наоборот, низенький. Он был худой… нет, полноватый молодой человек. А по поводу бывшей при нем ноши разгорелся самый настоящий, довольно ядовитый спор.
Твердо и уверенно свидетельница объявила, что незнакомец нес под мышкой пакет, обернутый в газету. Этот пакет торчал сзади — так она сказала. На что ей было мягко, но весьма определенно указано, что джентльмена из Скотленд-Ярда, который проводил первый допрос, она без всяких колебаний уверила, будто незнакомец вообще ничего не нес и не мог нести, так как на ходу размахивал руками.
Но все же один факт — если это действительно был факт — коронер сумел выяснить. Лиззи Коул вдруг заявила, что, проходя под окном, незнакомец поднял глаза и поглядел на нее. До сих пор ни о чем подобном речь не заходила.
— Он на вас посмотрел? — повторил коронер. — На допросе вы об этом не упоминали.
— Это с перепугу. Я так перетрухнула, едва богу душу не отдала!
— Значит вы, в темноте и тумане, сумели рассмотреть его лицо? Тогда, пожалуйста, скажите, как он выглядел?
Коронер задал вопрос небрежно, роясь в бумагах на столе. Ни один человек в зале не верил в историю, которую рассказывала женщина.
— Он был черный! — произнесла она театрально. — Чернущий! На манер негра — вот как он выглядел.
Зал захихикал. Улыбались даже члены жюри. А коронер отрывисто распорядился, чтобы Лиззи Коул освободила свидетельское место.
Много больше доверия вызвали показания следующей свидетельницы.
Это была женщина постарше, спокойная на вид, пристойно одетая в черное. Ее муж, ночной сторож, охранял большой магазин, расположенный в ста ярдах от места преступления. Жена вышла ночью, чтобы отнести ему еду: в час пополуночи он обычно закусывал. Мимо нее прошел незнакомец; он тяжело дышал и очень торопился. Она обратила на него внимание потому, что в это время редко кто попадается на дороге, а также по той причине, что прохожий очень странно выглядел и держался.
Внимательно выслушав ее слова, миссис Бантинг поняла, что именно по показаниям этой свидетельницы был составлен официальный портрет Мстителя — тот самый, который пролил бальзам на ее, Эллен Бантинг, душу.
Женщина говорила очень спокойно и уверенно, дав четкое описание пакета в газетной бумаге.
— Пакет был очень аккуратный, — сказала она, — обвязанный веревкой.
Ей запомнился пакет, потому что такая ноша, по ее мнению, была не к лицу солидно одетому молодому человеку. Но когда последовали вопросы, ей пришлось признать, что туман был очень густой. Даже она сама, зная на своем пути каждую ступеньку, едва не сбилась с дороги.
