Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

имущественного положения. Напротив, те­перь это зло еще усилилось, так как реформа, чтобы умень­шить по возможности бремя, падавшее на отдельных граж­дан, значительно расширила круг лиц, подлежавших литур­гии. А богачи, стоявшие во главе симморий и руководившие всеми делами, сплошь и рядом старались свалить бремя на плечи своих менее состоятельных товарищей. Это зло было устранено во время последней войны против Филиппа зако­ном Демосфена, установившим известную градацию обло­жения в пределах симморий соответственно состоятельности отдельных членов, так что теперь иной богатый человек дол­жен был нести расходы по снаряжению двух или даже более кораблей, тогда как раньше на него падала лишь часть рас­ходов по снаряжению одного корабля; сообразно с этим бы­ла уменьшена доля, падавшая на беднейших членов симмо­рий. Эта реформа была вполне справедлива и разумна; мож­но было только спросить, почему государство, раз оно по­шло уже так далеко, не взяло и всего дела в свои руки, т.е. не надумало покрывать эти издержки доходами с прямой воен­ной подати; ибо, не говоря уже о тяжелом личном бремени, которое еще и теперь несли представители симморий, — яв­ной нелепостью было то, что командирами военных судов являлись люди, в большинстве случаев не имевшие ни ма­лейшего представления о морском деле.

Остальные прямые повинности, которые государство налагало на своих граждан, по величине обусловливаемых ими расходов далеко уступали триерархии. Притом, здесь путем внешнего блеска можно было приобрести такую по­пулярность, какой не доставляло самое тщательное снаря­жение военного корабля; и всегда находились люди, которые готовы были жертвовать на это часть своего имущества. Тем не менее и для этих повинностей, по крайней мере в Афинах, со времени Пелопоннесской войны стало не хватать пригод­ных кандидатов. Пришлось ограничить число хоров, высту­павших на общественных представлениях, и в некоторых случаях делить бремя издержек между двумя лицами. Нако­нец, вскоре после Александра хорегия в старой форме была совсем отменена, и государство взяло обзаведение и обуче­ние хоров на себя.

Но как бы государство ни напрягало податные силы на­селения, как бы ни заботилось оно о финансовых реформах, — в те дни, когда нужда в деньгах достигала чрезвычайных размеров, все это оказывалось недостаточным. А накоплять значительные наличные суммы не удавалось в это время благодаря беспрестанным войнам ни одному греческому го­сударству; единственной державой, располагавшей государ­ственным фондом, была Персия. И вот, по необходимости начали расходовать на нужды государства храмовые сокро­вища. По преданию, уже Гекатей Милетский во время ио­нийского восстания советовал прибегнуть к этому средству; но предложение представителя просвещения было отвергну­то его благочестивыми согражданами, и богатые сокровища Бранхид после подавления мятежа достались в добычу пер­сам. Показать нации пример секуляризации храмовых имуществ суждено было тому городу, который любил называть себя самым благочестивым в Элладе, — Афинам. Во время Архидамовой войны храмовые сокровища Аттики были поч­ти без остатка истрачены на военные нужды, притом не только казна Афины Полиас, которая составилась главным образом из остатков союзнической дани и по существу была не чем иным, как поставленным под охрану богини-покровительницы города государственным фондом, но и со­кровища остальных богов страны. Это было сделано в форме подлежащих росту займов, и по заключении мира государст­во честно старалось исполнить принятые им на себя обяза­ тельства. Но возобновление войны в 415 г. принудило его снова прибегнуть к займам из храмовых касс; когда они бы­ли исчерпаны, — расплавили все золотые и серебряные жертвенные дары, какие оказались налицо. Только золотого одеяния Афины-девственницы не тронули и теперь, несмот­ря на крайнюю нужду в деньгах. После крушения державы, конечно, уже нельзя было думать об уплате этих долгов; за­емные записи, высеченные на камне, остались на Акрополе, и обломки их еще нам свидетельствуют о финансовом бан­кротстве Афин.

Примеру Афин вскоре последовали и другие государст­ва. В Сиракузах Дионисий покрывал расходы по своим вой­нам с карфагенянами в значительной доле конфискацией храмовых сокровищ; в Сикионе Эвфрон секуляризовал хра­мовое имущество (368 г.); даже благочестивые аркадцы ог­рабили храмовую казну в Олимпии, чтобы уплатить жалова­нье своему войску (364 г.). Поэтому, когда фокейцы во вре­мя своей войны с амфиктионами брали взаймы деньги у Дельфийского храма, то это уже отнюдь не было неслыхан­ ным поступком; правда, огромные размеры забранных ими сумм и чрезвычайная святость ограбленного храма придава­ли секуляризации в этом случае особенно неблаговидный характер.

Храмовых сокровищ в большинстве случаев хватало, разумеется, ненадолго, и вскоре приходилось отыскивать новые источники дохода. Очень часто правительство обра­щалось к гражданам и оседлым чужеземцам с просьбою о добровольных пожертвованиях на нужды государства, и та­кие воззвания всегда увенчивались успехом; но суммы, ко­торые можно было собрать этим путем, всегда были, конеч­но, сравнительно невелики. Итак, оставался один выход — займы; но каким кредитом могли пользоваться самостоя­тельные мелкие государства, всегда стоявшие на границе банкротства и не представлявшие кредитору никаких закон­ных гарантий, которые давали бы ему возможность прину­дить их к уплате долга? Поэтому, особенно в эпохи кризи­сов, часто не было никакой возможности достать денег взаймы, или же приходилось платить непомерно высокий процент, разве только какой-нибудь богатый гражданин или метек соглашался ссудить деньги государству на сносных условиях, побуждаемый к тому либо патриотизмом, либо желанием заслужить благодарность народа. Если такого доброхотного заимодавца не оказывалось, то прибегали к принудительным займам или к выпуску кредитных денег с принудительным курсом; напротив, на опасный путь ухуд­шения монеты греческие государства вступали лишь в очень редких случаях. Наконец, когда не помогали никакие меры, последним средством спасения являлась конфискация имуществ; для этого богатых граждан или метеков под каким-нибудь предлогом предавали суду и осуждали. Искушение пользоваться этим средством было тем сильнее, что суммы, которыми оперировали бюджеты греческих общин, большею

частью были очень невелики, так что часто было достаточно конфисковать имущество одного человека, чтобы покрыть весь дефицит казны. Аттические ораторы говорят о таких конфискациях как о совершенно естественном явлении, и Демосфен даже ставит себе в заслугу, что никогда не прибе­гал к этому средству.

Однако подчас все эти источники оказывались недоста­точными, и государство терпело крайнюю нужду. Даже в Афинах суд иногда переставал функционировать, так как не хватало денег на уплату жалованья присяжным. Такое поло­жение вещей отражалось пагубным образом особенно на во­енных операциях; полководцев часто посылали на войну без гроша денег, да и позднее крайне скупо снабжали их деньга­ми, и они должны были сами изыскивать необходимые сред­ства на содержание своих войск. Поэтому им по необходи­мости приходилось кормить войну войною. Результатом бы­ло, конечно, угнетение союзников и обложение контрибу­циями нейтральных общин; афинские стратеги забирали в плен всякое судно, которое не заплатило им за защиту. О систематическом осуществлении плана экспедиции при та­ких условиях часто нельзя было и думать; полководцы вели свое войско туда, где могли надеяться легче всего прокор­мить его. Эти финансовые затруднения являются главной причиной неуспешности афинских военных действий со времени окончания Пелопоннесской войны, и ничто не сде­лало имя Афин в такой степени ненавистным в Греции, как беспрестанные вымогательства, обусловливаемые этой сис­ темою.

При этих условиях должностные лица, заведовавшие финансами, должны были играть все более видную роль в управлении государством. Это наиболее характерным обра­зом обнаруживается в том, что демократия в этой области, и только в ней одной, отступила от принципа ежегодного за­мещения государственных должностей. Так, в Афинах маги­страты, заведовавшие кассою, из которой производилась вы­дача пособий народу, избирались каждый раз на четыре го­да, причем срок их службы начинался с Великих Панафиней, которые праздновались в третьем году каждой олимпиады тотчас после середины лета. Когда незадолго до сражения при Херонее была учреждена должность военного казначея, то и для нее установили четырехлетний срок от одних Пана­финей до других и при этом отказались даже от принципа коллегиальности, поручив заведование военной казною од­ному должностному лицу.

Вместе с тем финансовое искусство развилось в особую отрасль политической деятельности. Уже Клеон и Клеофонт достигли в этой области крупных успехов; Агиррий, кото­рый сам в течение многих лет стоял во главе компании от­купщиков таможенного сбора, был, вероятно, первым спе­циалистом финансового дела, достигшим руководящего по­ложения в Афинах. Его племянник Каллистрат также был замечательным