что я здесь и охочусь за их главным жрецом. С другой стороны, я пообещал оставить этому парню жизнь. А слово надо держать… Пришлось рискнуть. Я осторожно отнял нож от горла германца и со всей силы ударил рукоятью по затылку. Варвар обмяк. Быстро я связал германца его собственным поясом, оторвал от рубахи здоровый кусок и заткнул ему рот. Потом для верности еще раз огрел его по голове подвернувшимся камнем. Ему это не повредит, а мне спокойнее.
Оставив варвара в кустах, я скользнул к дому. И наткнулся на неожиданное препятствие. Массивная дверь была заперта изнутри. Я толкнул ее плечом. Она даже не шелохнулась. Окон германцы в своих домах не делают. Вроде бы должно быть отверстие в крыше над очагом, но дом был немаленьким. Пока буду карабкаться наверх перебужу всех. Пришлось идти напролом.
Громко и требовательно я постучал в дверь рукоятью меча. Глупо, конечно. Но ничего другого в голову не пришло. Не подкоп же делать! Да и потом, жизнь научила меня, что порой самые глупые решения оказываются в итоге самыми правильными.
Так произошло и на этот раз. Сначала послышались тяжелые шаги, потом в щели показалась полоска света и, наконец, грубый сонный голос произнес:
— Кого Доннар принес в такую пору? Хозяин спит. Убирайся.
— Открывай. Я принес весть о сбежавшем римлянине.
Человек за дверью задумался.
— Открывай говорю, иначе завтра хозяин тебе шею свернет. А я ему помогу.
— Кто ты? Слышу, ты не из хавков.
Ну конечно! Наивно было бы пытаться выдать себя за германца. Я на мгновение задумался. И решил сыграть по-крупному:
— Я от Вара. Это он послал меня. С важным известием. Могу уйти. Но тогда пеняй на себя.
Не знаю, имя Вара подействовало или верх взяло обычное нежелание слуг и рабов брать на себя ответственность за решения, но я услышал звук отодвигаемых засовов. Дверь медленно отворилась и передо мной возник здоровенный полуголый детина, с лучиной в волосатой руке.
Последнее, что он увидел в жизни — мое измазанное глиной и кровью лицо.
На ходу вытирая меч, я двинулся вглубь дома. У варваров в их жилищах нет комнат. Есть более почетные и менее почетные углы. В самых богатых домах — пристройки, соединяющиеся общей крышей.
Как ни старался я идти осторожно, все же передвигаться абсолютно бесшумно по незнакомому дому в полной темноте не получалось. То и дело я спотыкался обо что-то, задевал головой, толкал плечом. Удивительно, сколько хлама варвары хранят дома!
Не знаю, что это было. Сработало шестое чувство или просто повезло. Но когда я сделал шаг в сторону, подумав, что впереди столб, подпирающий крышу, рядом с моим плечом просвистела дубинка. Не успев ничего толком сообразить, я резко развернулся, очертя мечом полукруг. В этот миг вспыхнули факелы и на меня с разных сторон, подбадривая друг друга азартными криками кинулись хозяева дома. Вернее, как я понял в следующую секунду, рабы. Почти голые, вооруженные всяким хламом вроде вертелов или цепов, эти несчастные попытались ценой собственной жизни спасти своего хозяина.
Оказывается, мои блуждания по дому не остались незамеченными. Хитрые ребята, сначала окружили меня, и только потом бросились в атаку. Но эта хитрость им не очень помогла. Я старался по возможности не убивать их. Ранить или оглушить — этого было вполне достаточно.
Схватка длилась недолго. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы старый друид исчез. Я уже с факелом обыскал весь дом, не обращая на стоны рабов. Пусто. Постель, которая, по-видимому принадлежала жрецу, была совсем теплой. Я бросился к одному из рабов, который выглядел наиболее жалко.
— Где жрец?
Раб тоже решил для начала поиграть в молчанку. Но нож у горла и на этот раз сработал безотказно.
— Он ушел через запасной ход. Там тропинка. Ведет к дому старейшины. Если поторопитесь, догоните, — одним духом выпалил раб.
А вот это плохо. Это очень плохо. Если жрец поднимет на ноги вождя… Это очень и очень плохо.
Со всех ног я устремился за друидом. Я не увидел, а услышал его. Ох, как он вопил! Аж уши закладывало. Я понял, что скоро здесь будет вся деревня.
Рискуя переломать в темноте ноги, я мчался вперед, ориентируясь на голос друида. И через десяток шагов разглядел его — он бежал смешно взбрыкивая коленями, будто перебегал вброд ручей. И орал не переставая. На бегу я достал пращу. На этот раз я был аккуратнее. Постарался запустить камень не очень сильно. Мне вовсе не хотелось разбивать старику голову. Она мне еще пригодится.
Жрец будто споткнулся, когда камень угодил ему между лопаток. В два прыжка я оказался над корчившимся на земле стариком. Перетянуть ему бечевкой руки и взвалить на спину было делом минуты. Но и этого оказалось много. С разных сторон раздавались тревожные голоса. Где-то мелькали огоньки факелов.
Настал черед фляги с маслом. С друидом на горбу я вбежал в дом, свалил все, что может гореть в кучу, облил ее маслом и бросил факел. Огонь взвился до самой крыши. Раненые рабы отчаянно завыли и кто во что горазд поползли к выходу. Очухавшийся друид тоже заверещал, глядя, как горят его пожитки. Непонятно было, чего больше в его крике — возмущения, страха или сожаления.
Я выскочил из горящего дома через запасной выход. Там меня уже поджидали двое варваров. Наверное, из дома старейшины. Внезапность была на моей стороне, но попотеть пришлось. Парни оказались бывалыми рубаками. Но все же не такими опытными, как я. Да и убегать всегда проще, чем догонять или останавливать бегущего.
Я прорвался оставив за собой воющих от боли и ярости германцев.
Народ постепенно стекался к дому друида, из которого уже вырывались клубы дыма.
— Пожар! — заорал я.
И пока еще немногочисленные заспанные жители деревеньки подхватили:
— Пожар!
Постепенно хор разрастался. Всем было интересно поглазеть на горящий дом главного жреца. Я от всей души надеялся, что мой нехитрый трюк даст мне достаточно времени, чтобы вырваться из деревни.
Быстрее, быстрее, быстрее! Вниз по склону, петляя между домов, прячась от снующих взад-вперед, ничего не понимающих людей, размахивающих кто факелами, кто копьями, кто кожаными ведрами.
Мне пришлось еще несколько раз доставать меч, прежде чем я оказался у частокола. Перебросить старика через изгородь оказалось непростым делом. Этот мерзавец орал и дрыгал ногами так, будто его поджаривали на медленном огне. Наконец, мне все удалось перепихнуть его на ту сторону. Я последовал за ним.
До спасительного леса оставалось шагов пятьдесят. Их я не пробежал — пролетел. Меня подгоняли вопли варваров, разобравшихся, что к чему. Вслед мне полетели горящие стрелы. Одна просвистела совсем рядом. Друид даже перестал визжать. Понял, что лучники целятся на его голос.
Я был уже в лесу, когда донесся стук копыт — варвары снарядили погоню. Но ночью в лесу у них было немного шансов догнать меня. Я пристроил жреца поудобнее и перешел на ровный бег. Так я мог бежать всю ночь — это уже было не раз проверено в сотнях марш-бросков. Друид на плечах был ненамного тяжелее обычной походной выкладки. Только что вонял здорово.
Вскоре я был на том самом месте, где оставил коня и тихонько свистнул. К счастью, конь никуда не делся. Подошел и ткнулся влажной мордой мне в щеку. Я вскочил в седло, рывком поднял старика и бросил поперек перед собой. Конь недовольно фыркнул, почувствовав двойную тяжесть.
К утру мы были уже далеко.
— Ну что, вот мы и поменялись местами, — сказал я, подбрасывая валежник в костер.
Связанный друид начал извиваться, стараясь отползти подальше от огня. Он хотел что-то сказать, но ему мешал кляп.
Выглядел главный жрец жалко — босой, растрепанный, в латаном-перелатаном балахоне, едва
