делать все, что захочет. Я же могу лишь уйти. Или терпеть, в надежде на то, что рано или поздно получу от него ответы на свои вопросы. Мой меч был сейчас так же бесполезен, как дырявая фляга в пустыне.
Так я и лег спать. Ничего не добившись, но поняв, что силой можно добиться далеко не всего, что тебе нужно. Иногда приходится подыскивать более действенное оружие, чем копье. В моем случае таким оружием было терпение. Я приготовился ждать столько, сколько нужно. Пусть даже придется сожрать коня.
К счастью, до этого дело не дошло. Меня разбудил старик. Просто подошел и пнул ногой по ребрам.
— Хватит спать, — вместо приветствия буркнул он. — У тебя сегодня много дел.
— Каких дел? — не понял я.
— Умойся для начала. И поешь. Силы тебе понадобятся.
Уговаривать меня не пришлось. Разведенная в воде мука грубого помола с кусочками непонятных грибов показалась мне амброзией. Старик с усмешкой следил за тем, как я хлебаю эту жижу.
— Хлопотное это дело амулеты-то искать, да? — спросил он. — Не поспишь толком и не поешь, верно? И ведь не знаешь даже толком, что найдешь. Может, вовсе тебе эта дрянь и не нужна…
— Ты о чем? — я отодвинул пустую миску, кое-как сработанную из древесной коры.
— Об амулетах… Ты вчера сказал, что готов сделать все, что угодно, лишь бы узнать, где находится Сердце Леса. Так?
Я нахмурился, полагая, что сейчас опять последует предложение поцеловать самого себя в задницу.
— Так.
— Ладно, посмотрим… Ты ведь сам понимаешь, что абы кому я такой секрет открыть не могу. Ты должен быть достоин этого знания. Терпения тебе не занимать, но этого мало. Негодяи тоже бывают терпеливыми.
— Не знаю, кто достоин… Но уж не всяко не Вар и не его прихвостень жрец.
— Как знать… Они, по крайней мере, знают, что они ищут и для чего ищут. А ты и сам толком не понимаешь, на что тебе этот камень.
— Почему не понимаю? Очень даже понимаю.
— Для того чтобы твой враг пришел за амулетом к тебе и ты смог его убить? Для того, что успокоить дух твоего отца? Или чтобы спасти мир от гибели?
— Ну да, для всего этого.
— Для всего — это значит ни для чего. Ты сам придумал себе спасительную соломинку и схватился за нее, не понимая, что по-прежнему тонешь…
— Я не понимаю тебя.
— С чего ты взял, что твой враг придет к тебе, если у тебя будет камень? Все это время он использовал других людей, чтобы заполучить камень. Почему он должен вдруг поступить иначе? Ты сам выдумал это… Дух отца. Ты ведь не говорил с ним об этом, хотя у тебя была возможность. Не он тебе сказал, что не успокоится, пока камень не вернется на свое место. А гибель мира? Ты поверил на слово человеку, который пытал тебя и готов был убить. И все из-за желания завладеть камнем. Ну не глупо ли?
— Подожди, ты хочешь сказать, что все это ложь?
— Какая сторона у монеты истинна, а какая ложна? — туманно сказал старик. — Сейчас я не могу открыть тебе всего. Ты должен пройти испытание. Если все получится, я открою тебе тайну камня. Если нет — она тебя уже не будет волновать.
— Почему?
— Потому что ты умрешь.
Старик погладил белку. Я молчал, переваривая услышанное. Смерть меня не пугала. Меня пугало то, что опять все оказалось намного сложнее, чем я думал. Видно, человеку никогда не понять эту жизнь. Каждый раз, когда кажется, что ты в одном шаге от разгадки, происходит нечто такое, что опять отбрасывает тебя на исходный рубеж. И приходится начинать все сначала, чтобы потом снова зайти в тупик. Нет, воевать куда проще.
— Ну так что, ты хочешь пройти испытание? Повторю условия: сделаешь все правильно — выживешь и узнаешь, где камень и что с ним делать, ошибешься хоть раз — умрешь. И не самой приятной смертью. Выбирай. У тебя есть возможность уйти. Если, конечно, сможешь выбраться из этого леса.
— Сюда-то пройти смог.
— Это потому что я тебе помогал.
— Помогал? Зачем?
— Отвечу. После испытания.
— А что нужно делать?
— Нужно просто решить, хочешь ли ты ввязываться в это дело.
— Я и так по уши в нем.
— Ты в человеческих делах по уши. А здесь замешаны такие силы, по сравнению с которыми силы всех ваших богов вместе взятых — легкое дуновение ветерка. Вот с ними-то тебе и предстоит столкнуться, если решишься. Думай. Я не тороплю.
— Нечего мне раздумывать. Я столько прошел, что поворачивать назад уже поздно. Согласен я на твое испытание, старик. Мне терять нечего.
Старик посмотрел на меня внимательно, коротко вздохнул и встал. Белка спрыгнула с его плеча и нырнула в дальний самый темный угол пещеры.
— Что ж, это твой выбор. Готовься, римлянин.
Ждать пришлось до вечера. Весь день я не видел старика. Он ушел куда-то, сказав, чтобы я не выходил из пещеры до его возвращения и не вздумал подглядывать за ним. За мной присматривала белка. Стоило мне подойти к выходу, она начинала тревожно стрекотать. Я почему-то был уверен, что отшельник прекрасно знает, чем я занимаюсь. И белка играет в этом не последнюю роль. Так что раздражать тварь не стал. Улегся на охапку прелой соломы и принялся ждать испытания.
Мне было немного смешно. Ну какое испытание может придумать старик? Чем он может меня удивить? Меня, повидавшего столько, что хватит этому отшельнику на три жизни. Лавина тяжелой парфянской конницы, стремительно накатывающаяся на железного ежа когорты; обстрел такой плотный, что на сверкающие доспехи легиона набегает тень даже в самый безоблачный день; боевые слоны, способные насадить на каждый бивень трех человек и после этого вытоптать половину центурии; строй полуголых варваров, сковавших свои щиты цепями, чтобы не разорвать линию; города, в которых вырезаны даже собаки и кошки… Да много чего можно припомнить. И после всего этого он хочет меня еще как-то испытать. Ну не смешно ли?
Отшельник появился, когда тревожно-багровое солнце коснулось верхушек елей. Казалось, те сами вот-вот вспыхнут от этого прикосновения.
— Пора, — сухо сказал старик.
Мы вышли из пещеры. В руках отшельник держал грубый глиняный горшок, от котого шел легкий парок.
— Выпей это, — он протянул горшок мне.
Я заглянул внутрь. Там дымилось какое-то мутно-зеленое варево с островками плесени. Даже смотреть-то было противно, не то что пить. Но делать было нечего, сам вызвался. Я задержал дыхание и залпом выпил отвар. Зубы заломило от холода, будто я набрал в рот пригоршню снега. Зато внутри стало горячо-горячо, аж слезы выступили. Ну и пойло!
— Теперь сядь, — приказал старик.
Я послушно опустился на камень. Отшельник плотно завязал мне глаза. Интересно, а это зачем? Я вдруг подумал, что ведь ничего о нем толком и не знаю. А ну как он тоже в прислужниках Вара? Сейчас заведет в засаду, где давно уже поджидают варвары. А я буду уверен, что это испытание.
— Вставай, — услышал я голос отшельника. — Иди за мной. Слушай шаги. Никуда не сворачивай, иначе погибнешь. Будь очень внимателен. Не ошибись. И не болтай. Ни слова, пока я не разрешу. Ты
