Многие из подписавших декларацию в дальнейшем не принимали никакого участия в жизни ЛОБ; выбыл вскоре и Э. Л. Радлов, отказавшийся от председательства и избранный вместе с Н. П. Лихачевым, А. Н. Бенуа и некоторыми другими лицами в почетные члены. Но симптоматично, что первыми товарищами председателя оказались О. Э. Вольценбург и Э. Ф. Голлербах, игравшие в дальнейшем руководящую роль в деятельности ЛОБ и представлявшие каждый особое направление в ленинградском библиофильстве. После ухода Э. Л. Радлова с поста председателя его заменил Э. Ф. Голлербах, и первые три года жизни ЛОБ прошли под знаком интересов к книжной графике и ее современным мастерам.
Стоявший во главе ЛОБ в первые годы его существования Эрих Федорович Голлербах (1895–1942) был несомненно интересной, незаурядной личностью: он был поэт, философ, искусствовед. Голлербах родился в Царском Селе (ныне г. Пушкин), в семье местного владельца кондитерской, учился в Царскосельском реальном училище, директором которого был известный поэт и филолог-классик И. Ф. Анненский. Все это наложило известный отпечаток на личность Голлербаха. Поэтическая деятельность Голлербаха началась в 1914 г.; в 1915 г. он издал «философскую» брошюру «Ценность индивидуализма», в 1917 — другой, подобного же характера труд «Новые устои метафизики. Пролегомены к изучению мирового процесса». В 1919 г. Голлербах выпустил в свет тоненький сборник стихов под названием «Чары и таинства». Вышедшая в 1920 г. новая философская книга Голлербаха была озаглавлена не менее вычурно и претенциозно — «В зареве Логоса. Спорады и фрагменты».
Если поэтические и «философские» выступления Голлербаха не представляют ни художественного, ни научного интереса и имеют значение только для его общей характеристики, то его более поздние работы как искусствоведа снискали ему вполне заслуженную известность. Его книги «История гравюры и литографии в России» (1923), «Портретная живопись в России. XVIII век» (1923), монографии о М. Добужинском, Ч. Камероне и многие другие искусствоведческие работы сохраняют значение и в настоящее время.
«Наиболее ценной из работ Голлербаха, — с полным правом подтверждает С. Г. Кара-Мурза, — следует признать его объемистый том истории гравюры и литографии в России. Здесь автор не просто эрудит, но вместе и энтузиаст своих тем, умеющий интересно рассказать о своих художественных пристрастиях. Ему удается искусно оттенить индивидуальное в творческой манере каждого из современных граверов: И. Павлова, Фалилеева, Остроумовой-Лебедевой, Фаворского, Масютина, Нивинского, Кругликовой, Верейского и др.».
Земляк и близкий знакомый Голлербаха, известный советский поэт В. А. Рождественский поделился с нами своими воспоминаниями о нем: «Э. Ф. Голлербаха знаю я довольно хорошо и с давних времен. Он, как и я, уроженец Ц. Села, кончал там реальное училище и был хорошо известен нашей семье…
О его дальнейшей деятельности эссеиста, библиографа, издателя, друга художников и поэтов Вы уже знаете. Он сделал много полезного на своем сравнительно кратком веку.
В обиходе он был очень общительным, заряженным деловой энергией человеком, а работоспособность его и разносторонность его интересов были поистине удивительны. Он всегда что-то писал, на что-то „откликался“, организовывал выставки, издания, был страстным библиофилом и коллекционером».
«Уже после возвращения с фронта, — заканчивает В. А. Рождественский свое письмо, — я узнал, что Э. Ф. погиб от бомбы с самолета, при эвакуации через Ладожское озеро». По словам старейшего ленинградского антиквара-библиофила П. Н. Мартынова, близко знавшего Э. Ф., Голлербах во время эвакуации из Ленинграда зимой 1942 г. по льду Ладожского озера попал в бомбежку и сошел с ума; его удалось перевезти в Москву и поместить в психиатрическую больницу, где он будто бы вскоре умер. Эти данные были сообщены П. Н. Мартынову сыном Голлербаха после войны.
В период председательства Голлербаха деятельность общества имела отчетливо выраженный книжно-искусствоведческий и поэтический уклон. На заседаниях делали доклады С. В. Чехонин, Е. Д. Белуха, сам Голлербах и др., устраивались выставки, посвященные творчеству П. А. Шиллинговского, Оскара Клевера и т. д. Были проведены вечер поэзии Анны Ахматовой и юбилейное заседание к 20-летию литературной деятельности М. А. Кузмина. И впоследствии, уже не будучи председателем ЛОБ, Голлербах делал доклады аналогичного характера, — о книжной графике А. Я. Головина, об экзотической тематике в произведениях художника Александра Яковлева и пр.
Почти весь первый год своего существования ЛОБ не имел постоянного места работы. Заседания происходили в разных местах, вплоть до Детского Села, где жил Голлербах. Лишь с осени 1924 г. совету общества удалось получить разрешение на устройство заседаний в помещении Музея города, находившегося тогда в Аничковом дворце, в одном из залов второго этажа (со стороны Фонтанки). Это длилось не очень долго, так как вскоре из Музея города ЛОБ перенес заседания на другую сторону Фонтанки д. № 50 в сырое, полутемное помещение Всероссийского союза писателей.
Хотя и существуют официальные печатные отчеты и обзоры деятельности ЛОБ, но они содержат чисто внешние сведения: перечни лиц, избранных в президиум общества, аннотированные списки прочитанных докладов, хронику. Мы упоминали уже брошюру Голлербаха «Возникновение ЛОБ», но в ней охарактеризован только узкий кружок четырех инициаторов и жизнь общества в первое полугодие его деятельности.
Таким образом, все эти материалы не дают ясного представления о том, что можно назвать «духом», направлением ЛОБ с того времени, когда он перестал быть простым дружеским кружком молодых искусствоведов и художников. Однако мы располагаем неопубликованными воспоминаниями одного из участников этого объединения, известного советского библиофила К. И. Шафрановского, которые содержат впечатления очевидца, не принадлежавшего непосредственно к кругу Голлербаха.
«Заседания этого общества, — писал нам К. И. Шафрановский в апреле 1962 г., — происходили в 1924 г. в одном из помещений Аничковского дворца. Может быть, это было связано с тем, что там же находился приблизительно в те же годы Музей города Ленинграда. Председателем общества был Э. Ф. Голлербах. Собиравшаяся на заседаниях общества публика производила на меня какое-то странное впечатление изысканности, фешенебельности. Это объяснялось, возможно, тем, что в числе членов общества было порядочное число художников-графиков».
Председательство Голлербаха продолжалось три года, с 1923 по 1926. Товарищем председателя в первые два года деятельности ЛОБ был художник Е. Д. Белуха, в 1926 г. вместо него был избран библиограф-библиотековед О. Э. Вольценбург.
То, что К. И. Шафрановский называет в своих воспоминаниях о ЛОБ «изысканностью, фешенебельностью», по-видимому, представляло проявление дружеских, может быть, даже фамильярных отношений, господствовавших в кругу активных участников общества, — художников, искусствоведов, поэтов позднего символизма. Эту дружескую атмосферу можно почувствовать даже сейчас, на отдалении более чем четырех десятилетий, в некоторых характерных чертах тогдашней обстановки ЛОБ, отразившейся в печатных материалах о его деятельности.
Последним проявлением охарактеризованного настроения, господствовавшего в ЛОБ в ранние годы его существования, был своеобразный юбилей его председателя. «24 марта 1925 года, — как повествует хроника Общества, — состоялся дружеский банкет по случаю X-летия литературной деятельности Э. Ф. Голлербаха. Была выпущена специальная памятка-меню, содержащая два стихотворных приветствия — Вс. Рождественского и А. А. Сидорова и украшенная фронтисписом работы Т. Ф. Белоцветовой и концовкой- портретом (барельеф работы В. Хрусталева)».
Для полноты характеристики первого периода деятельности ЛОБ и его председателя и ввиду большой редкости данной памятки приведем приветствие Вс. Рождественского.
