— Недавно меня снял на Лоренс-авеню один клиент...
Ричард Гребб сел на диван, готовый не прерывать мальчика и выслушать всю историю, которую он собирался ему рассказать.
— Короче, первая остановка у нас была на Фостер-бич. Знаешь? Ну вот... как только мы там оказались, я попытался... короче... мне не удалось. А потом все и случилось...
Закончив свой рассказ, Джимми боялся поднять глаза на священника, даже тогда, когда тот сделал попытку заговорить с ним. Он чувствовал, что вот-вот расплачется, и прикусил губу.
— Вот, значит, что со мной приключилось... — закончил Джимми, — и теперь я очень боюсь, что то же самое происходит с моими друзьями.
Джимми посмотрел наконец на священника.
— И еще я боюсь, что он придет и за мной. Как пообещал в письме...
Джимми с надеждой смотрел на Ричарда, ожидая от священника чего-то такого, отчего все сразу изменится — придет избавление. Но почему, собственно, он должен что-то сделать? Когда это взрослые делали именно то, чего от них ждали?!
Все, что было в Ричарде лучшего — его христианское милосердие либо иные добрые чувства, — подсказывало ему, что надо немедленно встать, подойти к мальчику, обнять и утешить его. Но он знал, как Джимми воспримет это. Стоит ему обнять Джимми, и это тут же оттолкнет от него мальчика.
Знал он и другое: это не единственная причина, по которой он должен держаться подальше от Джимми Фелза.
И потому он сказал:
— Джимми, я сделаю все, что смогу, чтобы тебе ничто не угрожало. Ты не считаешь, что нужно отнести это письмо в полицию? Возможно, они смогли бы...
Ричард остановился, не окончив фразы, потому что Джимми встал, повернулся к нему спиной и направился к двери.
— Я знал, что ты мне ответишь так. Я ухожу.
— Минутку! Сядь, Джимми. Я не сделаю ничего, что ты не одобришь. Я просто подумал, что полиция могла бы помочь выяснить, кто этот человек. Может быть, он известный преступник и совершал что-нибудь подобное и прежде.
— И, может быть, эти ублюдские копы прихватят заодно и того парня, который продает свой член, чтобы как-то перебиться. Вот-вот, правильно. И как давно, ты говоришь, живешь в этом округе? Похоже, дорогой, ты вообще не здесь живешь.
Ричард удивился, откуда такая враждебность. Ведь не только из-за его предложения, которое, согласен, не идеально и труднореализуемо. Но ведь им в конце-то концов все равно придется обратиться в полицию. Что толку, если он установит дежурство и будет охранять Джимми в одиночку.
Джимми мерил шагами комнату, курил, останавливался, чтобы поглядеть в окно. Что он там видит, думал Ричард.
— Послушай, никаких копов, ладно? — сказал наконец Джимми. — То, что со мной произошло, произошло потому, что я искал клиента. Копам наплевать на таких, как я. Поверь мне, я знаю. Если этот малый хочет засунуть кулак мне в задницу, то копы не увидят в этом большой беды. Я от этого не подох — и ладно. А вот ежели я умру от чего-то в этом роде, тогда они зашевелятся. Но и в этом случае им плевать: такая мразь, как я, получает по заслугам — вот и все.
— Послушай, Джимми. Я действительно намерен тебе помочь. Давай подумаем, что можно сделать для твоих друзей? И как узнать, кто этот тип. Ладно, без копов.
Джимми зло посмотрел на Ричарда:
— Я считаю, что у меня нет выхода.
Подавленные, они оба молчали.
— Не представляю пока, с чего начать, Джимми, — честно признался Ричард. — Ты говоришь, что абсолютно не помнишь имени, которое назвал Рэнди?
Джимми пожал плечами:
— Пытаюсь вспомнить. Но это долбаное имя, мать его, никак не приходит мне на ум. Забыл вчистую.
— А место, куда он привез тебя? Никакого представления о том, где может находиться его дом?
Джимми покачал головой, чувствуя себя полным идиотом.
— Где-то в западной части города. Кажется, так...
Он сжал кулаки, рассердившись на свою тупость. Почему же он был так невнимателен? Кто знает? Было темно. Чикаго такой большой город, приятель.
— Я ведь нечасто бываю в других районах города...
Он уставился в пол, страстно желая вспомнить хоть какую-то мелочь, деталь...
— Не знаю, — раздумчиво протянул Джимми, — может, это возле Харлем, а может, возле Уэстерна.
— Ничего, — сказал священник, — ты еще что-то вспомнишь.
— Я так боюсь за Мирэнду, — сказал Джимми дрогнувшим голосом.
Священник вспомнил о девочке, о которой Джимми рассказывал еще раньше.
— А что Эвери?
— Эвери не занимается с клиентами. Он промышляет, чем может, но не проституцией. Я не думаю, что этот ублюдок будет за ним охотиться. По крайней мере, не сразу.
— Джимми, расскажи мне об этом человеке. Все, что можешь вспомнить, — попросил священник. — Не смущайся, если это тебе покажется незначительным.
Джимми с удивлением посмотрел на него и пожал плечами.
— Ладно... Он небольшого роста, этот тип, и кажется молодым. Во всяком случае издали. Все тело такое дряблое, особенно живот — как мяч, у которого спустила покрышка, понимаешь? Темные волосы, с макушки лысеет. Выглядит как чей-то папочка.
Джимми хмыкнул.
— Впрочем, откуда мне знать о «папочках»? Ездит на черном пикапе «тойота». — Джимми врезал кулаком по дивану. — Понимаешь, мне хотелось бы помнить все точнее. Особенно про дом этого типа. Но ведь сам знаешь, все соседние дома похожи друг на друга. Кирпичные бунгало и тому подобное дерьмо.
Ричард теперь почти не слышал того, что рассказывал ему Джимми. Он вспоминал. Прошлой осенью он посещал собрания группы одержимых сексом. Однажды он вышел с собрания с новичком, которого приняли в группу как раз в тот вечер.
Перед собранием Ричард пил с ним кофе в маленьком кафе на Гранвилл, вводил в курс того, что им предстоит. После окончания встречи мужчины снова оказались рядом и разговорились.
— Я рад, что вы нашли в себе мужество прийти сюда вечером, — начал Ричард.
Дул октябрьский ветер, и Ричард пожалел, что не надел куртки. Похоже, бабье лето внезапно кончилось, жаль, конечно...
— Я тоже. Может быть, эта группа поможет мне поставить жизнь на новые рельсы...
Ричард видел, что глаза человека серьезны. Дай-то Бог, чтобы и намерения оказались такими. Он был хлипкого телосложения, и Ричард отметил про себя, что протравленные кислотой джинсы и ядовито- зеленая водолазка ему не по возрасту и не вяжутся с редеющими волосами и морщинами на лице. Из прохожих на улице никто не догадался бы, что эти двое возвращаются со встречи, призванной помочь преодолеть свой сексуальный недуг.
— Мы пытаемся помочь друг другу выйти из тяжелой ситуации. Конечно, общество не исцеляет всех, но клянусь вам, Дуайт, со мной случилось чудо. Это такое благо, что ты можешь куда-то обратиться за помощью и люди, с которыми ты общаешься, с которыми откровенен, не осуждают тебя. Это в конечном счете помогает тебе добиться желаемого. Я так считаю.
Они шли бок о бок, и Ричард чувствовал что-то родственное к этому человеку, чувствовал, что он ему ближе, чем кто-либо другой в группе, несмотря на то, что это новичок.
Конечно, думал Ричард, их всех сближают проблемы сексуальных отклонений. Но ему почему-то казалось, что они с Дуайтом будут особенно близки.
