Ночей, для многих — без рассвета, Холодную, немую твердь, Подстерегающую где-то — И настигающую смерть, Болезнь, усталость, боль и голод, Свист пуль, тоскливый вой ядра, Зальдевших ложементов холод, Негреющий огонь костра, И даже — бремя вечной розни Среди штабных и строевых, И (может, горше всех других) Забыли интендантов козни… Иль не забыли, может быть? — Их с хлебом-солью ждут подносы, Им речи будут говорить, На них — цветы и папиросы Летят из окон всех домов… Да, дело трудное их — свято! Смотри: у каждого солдата На штык надет букет цветов! У батальонных командиров — Цветы на седлах, чепраках, В петлицах выцветших мундиров, На конских челках и в руках… Идут, идут… Едва к закату Придут в казармы: кто — сменять На ранах корпию и вату, Кто — на́ вечер лететь, пленять Красавиц, щеголять крестами, Слова небрежные ронять, Лениво шевеля усами Перед униженным «штрюком», Играя новым темляком На алой ленточке, — как дети… Иль, в самом деле, люди эти Так интересны и умны? За что они вознесены Так высоко, за что в них вера? В глазах любого офицера Стоят видения войны. На их, обычных прежде, лицах Горят заемные огни. Чужая жизнь свои страницы Перевернула им. Они Все крещены огнем и делом; Их речи об одном твердят: Как Белый Генерал на белом Коне, средь вражеских гранат, Стоял, как призрак невредимый, Шутя спокойно над огнем; Как красный столб огня и дыма Взвился над Горным Дубняком; О том, как полковое знамя Из рук убитый не пускал; Как пушку горными тропами Тащить полковник помогал; Как царский конь, храпя, запнулся Пред искалеченным штыком, Царь посмотрел и отвернулся, И заслонил глаза платком… Да, им известны боль и голод С простым солдатом наравне… Того, кто побыл на войне, Порой пронизывает холод — То роковое всё равно, Которое подготовляет Чреду событий мировых Лишь тем одним, что не мешает… Всё отразится на таких Полубезумною насмешкой… И власть торопится скорей Всех тех, кто перестал быть пешкой, В тур превращать, или в коней… А нам, читатель, не пристало Считать коней и тур никак, С тобой нас нынче затесало В толпу глазеющих зевак, Нас вовсе ликованье это Заставило забыть вчера… У нас в глазах пестрит от света, У нас в ушах гремит ура! И многие, забывшись слишком, Ногами штатскими пылят, Подобно уличным мальчишкам, Близ марширующих солдат, И этот чувств прилив мгновенный Здесь — в петербургском сентябре! Смотри: глава семьи почтенный Сидит верхом на фонаре! Его давно супруга кличет, Напрасной ярости полна, И, чтоб услышал, зонтик тычет, Куда не след, ему она.
