собственной воле ненадолго отдавалась его объятиям.
Диего задумался, вспоминая, что ему известно о первом помощнике Хэмптона. Он редко видел этого парня, однако помнил, что тот проявил доброту к Галено, мальчишке, прислуживавшему Диего. Мальчишка налетел на этого пирата в самый разгар боя и… Как та женщина его называла? Кортни? И тогда Кортни схватил его, поднял над головой, как беспомощного щенка, но не стал убивать. Позже, когда сражение закончилось, он даже погладил мальчишку по голове и улыбнулся ему.
Диего поставил кубок на стол и задумался. Он ничего не должен ни Хэмптону, ни его другу. Даже меньше, чем ничего. На самом деле это они ему должны. Если бы не Диего, Хэмптона повесили бы еще два года назад в Картахене. Значит, они теперь торговые моряки, этот Хэмптон и его друг… Стали капитанами торговых судов из-за сделки, которую заключил Диего, чтобы вызволить возлюбленного Фейт из испанской тюрьмы. Диего покачал головой. Много воды с тех пор утекло, теперь это не имеет никакого значения, да и сам он никогда не сожалел о сделанном выборе. И вообще, бедная женщина, которую он видел в загоне, не виновата в том, что происходило тогда в Картахене. Ее одежда, манеры, голос — все говорило, что это женщина из хорошего общества. К тому же она такая красавица! Вполне возможно, что всю свою жизнь она считалась белой. Диего вспомнил оставшихся дома любимых сестер. Что, если бы кто-нибудь задумал их продать?! Даже самая старшая сестра, которая всегда умела за себя постоять, предпочла бы умереть, лишь бы не оказаться в положении той женщины!
Диего потер глаза. «Q, святая Магдалина, — молча молился он своей покровительнице, — я не могу позволить, чтобы порядочную женщину обрекли на такую судьбу. Но молю тебя, больше не посылай на моем жизненном пути попавших в беду англичанок! Или я прошу слишком многого? Пусть мне наконец встретится испанская девушка!»
Он заплатил по счету и вернулся в квартал торговли рабынями.
К своему ужасу, Грейс увидела, что будет первой выставлена на аукцион. Она ничего не ела с самого ужина в Порт-Рояле. И это было хорошо, иначе ее непременно вырвало бы в тот момент, когда пришлось проделать унизительный путь вверх по ступеням на приподнятый помост. Она стояла рядом с торговцем и переводчиком, а вокруг толпились мужчины. На многих была простая одежда батраков и фермеров, они окидывали ее быстрым, жадным взглядом и отворачивались, чтобы рассмотреть других женщин в загоне. Грейс была им явно не по карману. Не оставалось никакой надежды, что ее купит какой-нибудь честный человек, чтобы сделать своей женой. Его Грейс попыталась бы уговорить вернуть ее Джайлзу за выкуп.
Все мужчины и несколько женщин, собравшихся на аукцион, были хорошо, но слегка кричаще одеты. Они рассматривали Грейс, как будто та была породистой коровой, потом бросали друг на друга оценивающие взгляды — в них явно разгорался дух соперничества. Грейс задыхалась, она пробовала глотнуть воздуха, но у нее тут же перехватывало горло. Страх, пережитый ею из-за Жака, померк рядом с тем ужасом, который парализовал ее теперь. Руки Грейс по-прежнему были связаны за спиной. В ушах громко стучала кровь, перед глазами мелькали черные точки.
Аукционист по-испански прорычал ей что-то угрожающее. Переводчик буркнул:
— Не упади в обморок, estupida. Дыши глубже.
Грейс подумала, что обморок был бы лучшим выходом, но потом сообразила, как страшно будет очнуться в незнакомом месте и не знать, что случилось. Эта мысль помогла ей сохранить самообладание. Она сумела наконец справиться с дыханием. Точки перед глазами прекратили свой бешеный танец, но тошнота так и не отступила.
Аукционист начал расписывать ее достоинства на испанском, голландском, португальском, французском и английском языках: «Прекрасное лицо, тело, созданное, чтобы дарить удовольствие! Бешеный нрав, который она уже проявляла, но который поддается усмирению — видите, как покорно она стоит. Бегло говорит по-французски и по-английски. И что самое главное, леди и джентльмены, она — девственница».
При последнем заявлении по толпе пробежал одобрительный гул. Люди теснее сомкнулись вокруг помоста. Однако некоторые, покачав головой, отошли прочь — цена Грейс выросла до недоступной для них высоты.
Слева от Грейс возникло какое-то движение — среди потенциальных покупателей появился испанец, с которым она уже говорила. Он резким тоном быстро заговорил с аукционистом по-испански. Толпа недовольно загудела. Аукционист что-то кричал испанцу, явно с ним не соглашаясь.
— Qu'est-ce que c'est? В чем дело? — раздался мерзкий, но знакомый голос с внешнего края толпы.
Испанец обернулся и обратился к Жаку сначала по-испански, потом по-французски:
— Я не знаю французского. Вы говорите по-испански или по-английски?
— По-английски, — ответил Жак.
— Я разговаривал с этой женщиной. Она сообщила мне, что она замужем. Как же она может быть девственницей?
Одна из стоящих в толпе женщин выкрикнула с резким испанским акцентом:
— Если сегодня ночью я буду продавать ее девственность, лучше бы ей ее иметь!
Жак с характерной небрежностью пожал плечами:
— Разумеется, она лжет. — И он злобно посмотрел на Грейс, хотя его следующие слова были обращены к аукционисту: — Если хотите, мсье, можете сами ее осмотреть. Уверяю вас, она нетронута.
Грейс отчаянно замотала головой:
— Нет, нет! Не прикасайтесь ко мне. Клянусь, он говорит правду! — Она обернулась к испанцу, стараясь говорить как можно отчетливее. — Но я не солгала вам, сеньор! Я замужем за Джайлзом Кортни, как и говорила. Наверное, у вас в Испании благородный дворянин тоже проявляет терпение с молодой женой, если до брака они не были хорошо знакомы.
Испанец с сомнением посмотрел на Грейс.
— Сеньора, в ваших рассказах концы не сходятся с концами.
— Пожалуйста! — выкрикнула Грейс. В ее голосе звучали теперь истерические нотки, но она уже не могла с собой совладать. — Пожалуйста, поверьте мне!
Жак грубо расхохотался:
— Видите? Какая изощренная лгунья! И какая замечательная актриса! Только вообразите, как эти ее крики позабавят ваших клиентов! «Пожалуйста! Пожалуйста!» — Жак фальцетом передразнил Грейс, но произнес это так чувственно, что в толпе одобрительно засмеялись.
Скорее всего Грейс совсем потеряла бы присутствие духа, но яростная ненависть к Жаку ее поддержала. Она в отчаянии бросилась на колени перед испанцем и посмотрела прямо в его глубокие карие глаза.
— Клянусь душой и телом, что я сказала вам правду. А если нет, если вы пошлете к Джайлзу, а он станет отрицать наш союз и откажется меня выкупить, я выполню любое ваше желание. Вы сможете сами продать меня и вернуть свои деньги.
Испанец с отвращением оглядел сгрудившуюся вокруг него толпу.
Аукционист дернул Грейс за руку, заставил подняться на ноги и снова начал расхваливать ее достоинства. Грейс еще раз выслушала на множестве языков описание своих наиболее ценных свойств, которое теперь включало и сценический талант. Аукцион сначала шел бойко и даже яростно, но потом страсти поутихли, и борьба продолжалась между тремя мужчинами в ярких шелковых камзолах и кружевах. Испанец с извиняющимся видом пожал плечами, показал Грейс кошелек и покачал головой — цена за нее превысила его возможности.
Теперь на нескольких языках повторялось одно слово, наконец переводчик произнес его на английском, и Грейс поняла: «Продана». Она оглянулась на троицу торговавшихся из-за нее мужчин. Один из них — толстый мужчина с грязными светлыми волосами — начал подниматься на помост, чтобы забрать свою покупку. Он заговорил с переводчиком, а тот услужливо повторил его слова на нескольких языках:
— Ее девственность пойдет с аукциона сегодня вечером в «Саду развлечений». Торги начнутся в десять часов. Дон Рамон обещает, что к этому времени она будет готова ублажить любого мужчину.
— Но чтобы не было синяков! — выкрикнул из заднего ряда какой-то человек в дорогом камзоле и тонкой полотняной рубашке. Однако рубашка была чем-то заляпана и расстегнута, а камзол помят. — Оставь мне ее золотистую кожу! — Вокруг него теснилась группа пестро одетых мужчин. Скорее всего это
