Вечность сумерек, вечность скитаний

ЧАСТЬ ВТОРАЯ КРУЖЕВО СУДЕБ

Свободу способен оценить по достоинству только тот, у кого её нет. Свободу никогда не узнает в лицо тот, кто её никогда не видел. До сих пор остаётся загадкой, как в людях, предками которых были многие поколения рабов, проснулось стремление к освобождению. Наверное, память о том, что когда-то люди ходили без ошейников, сохранилась лишь потому, что матери рассказывали об этом детям перед сном. Для них это было лишь старой доброй сказкой, в которую хотелось верить. Но, что бы там ни было на самом деле, мы вправе гордиться своими предками. Они сделали невозможное.

Гиго Доргон был смотрителем в стойбище мандров, зверей, которых альвы использовали для верховой езды. Он должен был расчёсывать им шерсть и стачивать им клыки.

Лан Корз был личным магом хозяина замка Горлнн и по воле своего господина строил козни его соперникам и недоброжелателям.

Орлон Лео, известный как Орлон ди Литт, ковал альвийские мечи, секрет изготовления которых ныне утерян, и ошейники для рабов, таких же, как он сам.

Сирус Кулу сражался на арене, потешая альвов, и, прежде чем пролить голубую кровь, пролил немало красной.

Лоис Ретмм был стражником у входа в покои знатного альва – и был скорее украшением фасада, чем защитником дома.

Марк Эльгор полжизни промахал киркой в каменоломне.

Никто из них, возможно, и не помышлял о том, чтобы восстать против порядка, существовавшего несколько веков, но судьба сложилась так, что ни у кого из них не было выбора. Кто хоть что-то смыслит в магии, должен знать простую вещь: магия беспощадна к слабому, и избавиться от ошейника раб мог лишь одним способом – умереть.

Люди наверняка хотели свободы, но сами они никогда не дерзнули бы поднять оружие на альвов. Скорее всего, среди самих альвов нашлись те, кому наскучила праздная и безмятежная жизнь. Они просто желали развлечься, но игра, которую они затеяли, закончилась разрушением Альванго.

Анонимный трактат «О свободе и рабстве», запрещён указом императора Кая Доргона X Терпеливого.

ГЛАВА 1

Север империи кишит разбойниками. Если у вас не хватает сил и средств, чтобы покончить с ними, заставьте их хотя бы платить налоги в казну.

Из личного послания старшего писаря имперской канцелярии наместнику провинции Лакосс.

– …а когда не знаешь, чего от него ждать, лучше не связывайся – мой тебе совет. Знаешь, сколько крутых парней полегло оттого, что совались, куда не надо? Пропасть. Вот третьего дня Хряка в кандалах по улицам возили. А всего и делов-то – пришиб школяра в тёмном переулке. Не убил даже, а легонько по маковке съездил, чтоб не рыпался, и кошель его прибрал. А не знал, что у того школяра дядя в канцелярии наместника старшим писарем служит. Так что дознание устроили по всей форме, стражники по всем кабакам прошлись – всё у шинкарей пытали, кто гульбу не по средствам устраивал, кто такими-то и такими-то монетами расплачивался. Кто-то на Хряка и указал. Теперь, поди, висит уже, сердешный… – Сайк Кайло, известный в Лакоссе скупщик добра, нажитого воровством и разбоем, сидел спиной ко входу в забегаловку и вполголоса наставлял примостившегося за столом напротив него Чилю, молодого головореза, принёсшего на продажу снятый с кого-то бархатный кафтан. – Вот и ты туда же. Вещица-то хорошая, но приметная. А если меня к стенке припрут, так я сразу и скажу как на духу, где взял… Надо его или спрятать годика на два, или везти куда подальше – в Урень, на ярмарку. Так что не резон мне его брать, ну разве что за пять медяков или давай жбан кислухи тебе поставлю.

– Богов побойся, да тут серебряного шитья одного на фунт потянет…

– Потише ты! – Сайк осмотрелся по сторонам и, навалившись на стол, заговорил шёпотом. – А мне что – башку под топор совать из-за того, что ты такой бестолковый? А тебе, дурню, надо ремесло менять, пока не замели. Или уж слушай, что тебе знающие люди говорят.

– Ну, и чем же мне заняться прикажешь? – Обида душила Чилю, и он сейчас просто прирезал бы непрошеного наставника, если бы вокруг было поменьше народу, да и братва могла обидеться. – Может, мне в стражники записаться?

– Тебя, браток, только в говночисты возьмут, – прошептал Сайк и оглушительно захохотал прямо в лицо собеседнику.

– Тьфу на тебя! – Чиля сделал попытку встать, но скупщик схватил его за руку и удержал на месте.

– Посмотри-ка, кто вошёл.

Чиля глянул на входную дверь и обнаружил богато одетого юношу с мечом в ножнах, усыпанных изумрудами. Посетитель, переступив порог, высматривал свободное место.

– Ну и что – хлыщёнок из благородных, заблудился, наверное…

– То-то и оно. Если у него меч такой, то и деньжата водятся, и искать его никто не будет.

– Слушай, а как ты его разглядел? Глаза, что ли, на затылке?

– А он в зенках твоих отражается, – сообщил Сайк. – Да не пялься ты на него раньше времени…

– А с чего ты взял, что искать не будут?

– А с того, дубина ты недоделанная… Сам подумай, ну кто из местных благородного звания в эту тошниловку зайдёт? Видно ведь – только что этот парень в нашу дыру приехал и ещё не знает, что где.

– Ну, ты – голова, – восхитился Чиля, искоса поглядывая на юношу, который уже двинулся к свободному столику в дальнем углу.

– В общем, слушай сюда: если сумеешь его завалить, я тебе за этот меч две дюжины золотых отвалю как с куста. Только дело надо сегодня же сделать, пока он до городских ворот не добрался, и чтоб затемно мне всё принёс…

– А куда он денется?!

– То-то и оно – деться он может куда угодно.

– Ладно, сделаем… – Сумма, которую предложил Кайло, поразила воображение грабителя – такие деньги ему даже не снились. За дюжину золотых дорги можно было купить неплохой домишко в нижнем посаде, а остального хватило бы на год безбедной жизни. А если прибавить к этому золотишко, которое звенит в кошельке у этого благородного проходимца, то, глядишь, можно и торговцем стать – возить в столицу куньи шкурки, а оттуда доставлять всякий полезный инструмент – кистени, топоры и кинжалы для местной братвы. – Пусть он только отсюда выйдет, а там уж я его пощекочу…

– Только смотри – аккуратнее там… Сзади подошёл, по головке тюк – и всё. Они, благородные, здоровы на мечах рубиться. Чуть оплошаешь, так он тебя в капусту покромсает. И будет чего тутошнему кабатчику в пирожки класть.

– Да чего там, не впервой нам, – заверил Чиля старшего товарища и направился к выходу – поджидать будущую жертву. Таверна «Щей – полный лапоть» располагалась на отшибе, между двумя оврагами, неподалёку от пустовавшего в это время постоялого двора. А до предместий Лакосса нужно было топать полторы лиги по размытой недавним паводком дороге. Так что задачка, которую поставил перед ним Сайк, не показалась Чиле ни трудной, ни опасной.

Тем временем посетитель ударил ладонью по столу, и кабатчик, дремавший за стойкой, наконец-то обратил на него внимание.

– Сей момент, сир! Сей момент! – Он торопливо набросил на руку полотенце и, расталкивая попадавшиеся на пути табуреты, засеменил к явно перспективному клиенту.

Кайло краем глаза присматривался к посетителю, изредка отхлёбывая медовуху из кружки, и чем дольше он смотрел, тем больше странностей замечал в этом юноше: во-первых, сев за стол, он не снял лёгкого островерхого витого бронзового шлема, который годился разве что для того, чтобы покрасоваться на смотре, и смялся бы в лепёшку, если дубиной огреть; во-вторых, вместо того чтобы дождаться, пока жареное мясо слегка остынет, и, как все люди, есть его руками, он каждый кусок накалывал на кинжал и только потом отправлял в рот, в-третьих, он лишь пригубил густое клюквенное вино, поморщился и больше не притронулся к кубку… А ещё грязь на сапогах подсказывала, что он пришёл сюда пешком – значит, либо он конягу своего загнал, либо какие-то ушлые ребята уже успели поживиться за его счёт. Похоже, благородный господин был простофилей и недотёпой – таких не надо обкрадывать, таких и грабить ни к