— Прекрасно, Елизавета Григорьевна. Поверьте, я был бы очень рад за ваших мышек, если бы бедняги были живы.
— Как так “если бы”? — почему-то переполошилась Лиза, на мгновение забыв, где она и зачем. Александр Владимирович тысячу раз повторял ей, что о мышках нужно заботиться больше, чем о себе.
— Наш эксперт, — маленький человечек кивнул в сторону одного из сопровождавших Лизу в машине, — вскрыл их, но, к сожалению, определить, что именно вы с ними сделали, оказалось невозможно. Нужна ваша помощь. Хочу лишь добавить, что о нашем разговоре никто ничего не узнает, поэтому никаких оснований у шефа упрекать вас не будет.
— Ну как мне убедить вас?! — тоскливо пробормотала Лиза — Я знаю лишь, что Александр Владимирович изменил генный код, ответственный за продолжительность жизни мышей. Он говорил об этом в самых общих чертах. Вообще-то он всегда старался объяснять, что мы делаем, но с этим кодом… Клянусь, что как прошла операция, он не объяснял. Растворы готовил сам, а я только делала инъекции.
— А может, Елизавета Григорьевна, вы просто плохо помните? Может, вы бы и хотели все рассказать, но что-то мешает? Детская лояльность шефу? Мол, как я могу выдать его секреты? Тогда мы вам поможем. Для начала самым щадящим образом. — Он повернулся к человеку, которого называл “экспертом”, и спросил: — Готово?
— Да.
— Ну, Елизавета Григорьевна, заверните рукавчик вашей кофточки
— Клянусь вам… — начала Лиза и в ужасе замолчала.
— Давайте поможем даме.
“Эксперт” приподнял шприц, слегка брызнул вверх раствором и спросил:
— Дайте мне кусочек ватки, смоченной каким-нибудь одеколоном.
— Ничего, — ответил маленький человечек, — обойдется.
Дождавшись, когда Лизе сделают укол, он уточнил:
— Скоро это ваша штука начнет действовать?
— Думаю, через несколько минут.
Коротышка внимательно посмотрел на Лизу, сжавшуюся в кресле, и криво улыбнулся.
— Вот видите, ничего страшного не произошло. Ну как, продолжим беседу? Теперь вы должны рассказать все. Получите свой гонорар, и мы отвезем вас домой.
Лиза вдруг почувствовала какое-то странное желание поделиться самым сокровенным. Вежливый такой человек, ничего не скажешь. Слова так и рвались из нее, как газ из только что открытой бутылки воды.
— Вообще-то, Александр Владимирович, — быстро заговорила она, — ко мне хорошо относится, как- никак мы семь лет вместе работаем. Никогда не обижал, если нужно было раньше уйти с работы, всегда отпускал. За все годы я слова грубого от него не слышала.
— Елизавета Григорьевна, — оборвал ее коротышка. — Давайте ближе к делу.
12
— Пустое дело, — пожал плечами Николай Федорович, — если бы знала что-нибудь, давно бы выложила все.
— Гм, честно говоря, у меня тоже такое впечатление. — Коротышка повернулся к эксперту:
— Вы уверены, что ваш пентотал действует?
— Во-первых, он не мой, а ваш, — пожал плечами тот. — А во-вторых, человек может сообщить только то, что знает. Ее хоть утюгом гладь, хоть под асфальтовый каток клади, видно самое главное шеф от нее утаил.
Коротышка представил себе, что ему будет говорить эта долговязая глиста, который, оплачивая дурацкую операцию, передал пентотал, и с отвращением пробормотал:
— Вот сволочи… — раздражение и гнев так распирали его, что он зачем-то влепил женщине пощечину. Легче не стало, и он буркнул Николаю Федоровичу:
— Отвезите ее.
Лиза очнулась на скамейке и несколько минут старалась понять, где она и что с ней происходит. В голове медленно плыли обрывки мыслей. “А! Это же “Сокол”, — как-то заторможенно сообразила она. Надо было спуститься в метро и ехать домой, но ноги оставались ватными и не слушались. И тут она вспомнила, что в сумке лежит мобильный телефон. Она старалась по вечерам не беспокоить Александра Владимировича, но теперь просто не оставалось выбор. а Кто еще мог помочь ей? Она набрала номер. Шеф ответил почти сразу.
— Александр Владимирович, — еле ворочая языком, сказала она, — простите, что беспокою вас.
— Лиза, что с вами? Где вы?
— У входа в метро “Сокол”. Боюсь, не смогу сама добраться домой.
— Только никуда не уходите, — попросил ее Александр Владимирович. — Сидите там, где сидите.
Ей сразу стало немножко легче. Значит, что-то она для него значит… А тридцать лет разницы… Да он в свои шестьдесят два выглядит бодрее многих молодых ребят. Может работать по пятнадцать часов без передышки. Она улыбнулась, и ей сразу полегчало. Даже щека меньше горела от пощечины. Лиза как-то смутно вспомнила, как у нее пытались выяснить генный код, как сделали укол, как почему-то ее просто распирало желание говорить. То, что тайна осталась нераскрытой, — не ее заслуга. И все равно хорошо, что так или иначе она не подвела шефа. Произнеся мысленно слово “шеф”, Лиза усмехнулась. Она вдруг представила себе, как они живут вместе. Как муж и жена, а она все равно называет его шеф. Господи, что за глупости лезут ей в голову!
— Лиза! Ну слава богу, вы здесь, — услышала она вдруг голос Александра Владимировича. Рядом с ним стоял какой-то человек, которого она вроде бы уже видела. Кажется, из милиции.
— Сергей Сергеевич, — человек перехватил ее взгляд, — если забыли мое имя.
— Лиза, где вы были? Как здесь очутились? — сдержанно допытывался Александр Владимирович.
— А меня… меня украли, в смысле похитили. Когда я вышла из института, они сказали, что их послал за мной Василий Иванович.
— Предприниматель, который предлагал организовать клиники омоложения, так? — уточнил Сергей Сергеевич.
— Да. Только уже в дороге я поняла что-то не так…
— Почему?
— Ну, во-первых, ехали очень долго.
— Сколько приблизительно?
— Не менее часа, причем мне казалось, что часть времени мы ехали не по городу, а за городом.
— В каком именно направлении, вы не обратили внимания?
— Нет. Окна у них оказались затененные. А потом я почему-то потеряла сознание.
— Куда вас привезли?
— Какой-то особняк. Я только одну комнату запомнила, где нас ждал коротышка.
— Коротышка?
— Я его мысленно так назвала. Маленький полноватый человечек. Он у них главный. И сразу начал требовать от меня, чтобы я рассказала, какой препарат вводили мышкам.
— А вы?
