Потом Билли говорит:
— Дай я подрочу тебе. Пожалуйста.
Я лег на спину и вытянул ноги. Он погладил меня по животу.
— Закрой глаза, — сказал он, — Не смотри на меня. Не думай обо мне.
Я закрыл глаза, но смог представить только его.
— Подумай об историях, — сказал он.
Я засовываю пальцы ему в рот, и он сосет, пропуская между них язык, словно щенок. Я просовываю пальцы глубже, трогаю язык, заставляю Билли давиться и задыхаться. Я чувствую, как мой член дергается и гонит лаву, скопившуюся в венах, затем ледяную воду, и я выплескиваю океан спермы в волшебную руку моего Билли Кроу.
В великолепном согласии он тоже кончил, извергая на мои ноги и бедра спазм за спазмом горячую белую сперму, словно яичный белок. Ее было так много, что она залила подушку и спинку кровати.
Мой член съежился и слипся в его руке, как маленький розовый желудь. Билли лег на меня сверху. Мы были склеены воедино спермой и потом, и у меня снова встал от его жаркого дыхания.
— Я люблю тебе, — сказал я. — Правда.
— От тебя пахнет лесом.
— Это очень романтично.
— Я и вправду романтик. О, как хорошо. — Он потянулся и скатился с меня. — Может, разрисовать потолок?
Он уже нарисовал пять или шесть крокодилов по всей комнате. Роскошные, разукрашенные звери, — глядя на них, я чувствую себя торжественно и печально.
— Я начал писать рассказ, — сообщаю я.
— Вот как?
— Это для тебя. Раньше я много писал. Это что-то вроде сказок. Короли, королевы и принцы. Вроде того. Стив говорит, что я должен снова начать писать.
— Ах, Стив! — он смотрит удивленно.
— Так я и сделаю, — продолжил я. — Это рассказ для тебя. Я его еще не закончил. Честно говоря, пока не знаю точно, о чем он.
— Ты и не будешь знать, пока не закончишь. Может быть, даже и тогда не узнаешь. Писатели меньше всех знают, о чем их книги.
— Рассказ начинается так: 'Когда у короля родился первенец…'
— Не рассказывай мне начало, если не знаешь конца, — перебивает Билли.
— Ладно. Как хочешь. В конце концов, это твой рассказ.
— Я польщен.
— Так что, когда я закончу его, я…
— Хочется выпить. Пойдем куда-нибудь?
— Сейчас?
— Да. Конечно.
— Но слишком поздно. Всё уже закрыто.
— Черт, ты прав. Совсем не заметил, сколько времени. Но я хочу выпить.
— Если ты хочешь, мы могли бы…
— У меня есть для тебя кое-что… — Он подошел к столу, что-то взял, посмотрел, потом положил. — Это письмо. Мое письмо тебе. Прочитай его, но, — он отвел взгляд, — но никогда не говори со мной об этом. Просто прочитай.
— Письмо?
— Это о Дэвиде. История наших отношений. Ты ведь хотел знать.
— Я хотел, чтобы ты мне рассказал.
— Я не мог тебе рассказать. Так что — или письмо, или ничего.
Я вскочил с кровати.
— Я тебя просто не понимаю. Ни капельки. — Я натянул джинсы и майку. — Не понимаю, что у тебя на уме. Это все для тебя просто игра какая-то…
Он вздохнул, сел на край постели.
— Я тебя снова расстроил. Я бы и сам хотел знать, что делаю. Тогда бы я остановился. Я просто иду вперед и делаю…
— Вот именно. Ты просто идешь вперед и делаешь. А мои чувства тебя не волнуют.
— Возьми письмо, — сказал он.
— Я возьму письмо, — я схватил конверт с матраса. — Я прочитаю твое сраное письмо. И я выясню, что за жизнь ты вел с этим Дэвидом. И после того, как все прочитаю, я поговорю с тобой об этом, если захочу. И ты ответишь на мои вопросы. И потом у нас будут другие отношения. Ладно?
Он улыбнулся, откинулся на кровати, покачивая свой поникший член вверх-вниз.
— Чего ты так расстраиваешься? Просто не понимаю. Почему ты все время такой взвинченный? Ты так постепенно спятишь, дружок.
Я выбежал из дома, хлопнул дверью. В саду благоухали розами и другими ночные цветы. Сладкий и терпкий запах. Я тяжело дышал, не мог прийти в себя.
Письмо сжалось в комок в моей ладони.
Не решаясь сдвинуться с места, я посмотрел назад, заглянул в щель почтового ящика. Билли бродил по дому. Я видел его тень, слышал шаги. Он включил радио и подпевал какой-то мелодии. Я не сомневался, что он уже принялся рисовать очередного крокодила, вполне счастливый, не потеряв самообладания, будто наша ссора была надоедливой мухой, которую он попросту отогнал.
Я хотел рассердиться и игнорировать его какое-то время, но уже здесь, стоя в душистом саду, почувствовал желание поговорить с ним. Я уже хотел снова сжимать его член и засунуть пальцы ему в рот. Только находясь с ним рядом, я чувствовал себя живым.
Я вернулся к себе и попытался уснуть. В соседней комнате Анна и Стивен, возбужденные странным эротизмом примирения, трахались с новой силой. Прислушавшись, я понял, что, занимаясь любовью, Анна плачет. Ноет и всхлипывает, как маленькая девочка.
Последним, что я слышал перед тем, как уснуть, было радио Билли, слабое и приглушенное, переплывающее с одной волны на другую.
Когда у короля родился первенец,
Ему подарили крокодила.
Крокодил был огромный, зеленый,
Глаза его не мигали.
Король был очарован зверем,
Смотрел на него часами.
Он гладил его крепкую
Кожу и упивался силой
Его хвоста.
Он вставал на колени перед крокодилом.
Это было самое красивое существо,
Которое он видел в жизни.
Он выкрасил его когти золотом
И подарил ему корону из серебра.
Он осыпал его рубинами и брильянтами,
Пока крокодил не стал
Живым памятником могуществу и
бессмертию короля.
Он целовал крокодила,
Смотрел в его
Темные глаза, повторяя:
