— Ну не могу же я здесь оставаться. Ничто не продолжается вечно.
— Но куда же ты поедешь?
— Куда-нибудь в другое место. Всюду более-менее одинаково.
— И когда?
— Довольно скоро. Достаточно скоро для нас обоих. Такие вещи должны происходить вовремя. Я всегда уезжаю очень быстро. Единственное, что я оставляю позади, это мои крокодилы. Мне не так много придется забирать. Разве что фотографии. Конечно, я возьму их. Как-нибудь ты проснешься, а меня уже нет. Как будто вообще никогда и не было. — Он улыбнулся. — А теперь можешь идти. У меня еще полно работы.
Когда я вернулся, родители пили чай с тортом.
— Ты подзадержался, — заметила Анна.
— Билли нужна была помощь.
— Один из этих твоих друзей? — поинтересовалась мама.
— Да, — сказал я. — Верно.
— Доминик мне рассказывал, как много он завел друзей с тех пор, как уехал из дома. Как будто это моя вина, что раньше у него не было друзей.
— Может, так оно и есть.
— Ну что ж, другого от тебя и не ожидала. Но, по крайней мере, я тебя не скидывала с лестницы всякий раз, когда ты начинала плакать и…
— О, смени пластинку, мама.
— Очень вкусный торт, — заметил отец. — Ты его сама делала?
— Нет, — отрезала Анна. — У меня нет на это времени.
— Чем же, интересно знать, ты занимаешься целый день? — усмехнулась мама. — Современный дом, вроде этого, не очень-то часто нужно убирать.
— Но не тогда, когда он тут.
— Он?
— О, догадайся, о ком я. Я ведь не Стивена имела в виду, правда?
— Да, он слишком большой — не ударишь.
— О, Господи. Поверить невозможно. — И она выбежала из комнаты.
Мама выглядела довольной и улыбалась.
— Давай-ка, Сидней. Мы уходим. Только зайду в туалет.
Когда она вышла, отец взглянул на меня.
— Ты не должен ненавидеть свою мать. Она много пережила. Ей нелегко приходилось. Она слишком многого хотела и почти ничего не получила. Мне кажется, она сейчас немного не в себе. Потеряла несколько шариков, бедная старушка. Но она заботится о вас. Просто не знает, как это выразить.
Я взглянул на него в изумлении. Это была самая длинная тирада, которую я слышал из его уст.
— Я не ненавижу ее, — сказал я. — Просто она…
— Ты будешь горевать, когда ее не станет, — подытожил он.
Вечером я пошел повидать Сэма. Мы несколько часов просидели на его постели, разговаривая. Его мать отправилась к очередному любовнику.
— Можешь мне дать свою фотографию? — попросил я.
— Надо поискать. А зачем тебе?
— Хочу носить с собой. Если у меня начнется депрессия, и все будет казаться мрачным, я просто взгляну на твое лицо.
Я дотронулся до его щеки. Почему я так любил его лицо? Почему оно занимало больше места в моей душе, чем все остальные лица? Чем все лица, которые я когда-либо видел?
Сэм нашел фотографию.
— Мне бы надо вернуться домой. — Сказал я. — Ты не против?
— Конечно, против. Но я тебя отпускаю.
Я поцеловал его на прощание.
Квадратная черно-белая фотография. Он стоит в саду. Лето. Снимок в полный рост. Он раздет до пояса. Щурится от солнца, бьющего в глаза. На фотографии видна еще одна тень. Это человек, который делает снимок. Мужской силуэт. Мой Сэм смотрит прямо в камеру, правая рука на поясе, в левой — лейка, ноги расставлены. И он смотрит на меня.
Вернувшись домой, я застал Анну в гостиной.
— Что ты не спишь?
— Пока не забыла — это лежало в почтовом ящике. — Она протянула мне письмо. Ни адреса, ни штемпеля. Просто мое имя. Черный росчерк на гладкой белизне.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
— Вроде бы неплохо. Я перестала понимать. Я никогда не уверена, как я должна себя чувствовать. Я счастлива, насколько этого заслуживаю, если это может утешить. А ты как?
— Счастливей, чем того заслуживаю, кажется.
— Да, — улыбнулась Анна. — Так я и думала. Ты выглядишь таким счастливым в последнее время. Никогда тебя таким не видела. Забавно. Забавно, что ты стал совсем другим человеком. Совсем изменился.
— Просто потому, что я счастлив?
— О да. Счастье преображает. Печаль преображает. Я не хочу ее больше здесь видеть, Доминик. Хватит. Она игнорирует Стивена, оскорбляет меня, хамит отцу, обижает тебя. Злобная старая ведьма.
— Не надо…
— Думаешь, мы любим друг друга?
— Пожалуй, что да. Да.
— Тогда значит мы все-таки что-то спасли из-под обломков. — Она улыбнулась, и я поцеловал ее. — Только надеюсь, что не закончу, как она.
— Конечно, нет.
— В любом случае, я буду толще. — Она рассмеялась. — Боже мой! Что у нее в голове, когда она ведет себя вот так? Что ее заставляет? Как с ней мирится отец? Он ведь такой безобидный. Она просто полностью его уничтожает. Он ничего не способен сделать сам. Если бы она умерла, он бы последовал за ней через пару дней. Так и будет, увидишь.
— Думаешь, он ее любит?
Она взглянула на меня удивленно.
— Честно говоря, никогда не думала об этом.
Как-то ночью, когда было темно,
И лежал тяжелый, искрящийся снег,
Король отвел крокодила
В гробницу, где покоились его предки, короли.
'Ты был жив, когда были живы они, — сказал он. —
И ты переживешь меня!
Я ненавижу тебя!
Хоть прежде любил.
Теперь я тебя ненавижу'.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Убей крокодила! Он должен умереть раньше меня
