Официант внимательно слушал Тарека, который заказывал ему весьма сложный завтрак. Однако надо отдать ему должное: делал Тарек это очень четко. Блюдо включало в себя сыр моцарелла, итальянский хлебец, оливковое масло и черный перец. Тарек любил завтракать и обожал «Клариджес», поэтому Кальдер не удивился, когда бывший босс назначил ему встречу на семь утра. В это раннее время элегантный обеденный зал был практически пуст, если не считать суперактивных американских туристов, желавших как можно раньше приступить к осмотру достопримечательностей. Бизнесмены должны были появиться здесь несколько позже.
После своего ухода из «Блумфилд-Вайс» Кальдер встречался с Тареком в первый раз. Ему показалось, что у того появилась некоторая округлость чуть выше пояса, никак не вязавшаяся со всем остальным его тощим телом. Однако карие глаза бывшего друга оставались такими же карими, как раньше, а их взгляд – столь же проницательным. Несмотря на печальные обстоятельства, при которых им пришлось расстаться, Кальдер был рад встрече.
– Ты, наверное, уже привык к роли топ-менеджера? – спросил он Тарека. – Теперь тебе нет нужды бывать на утренних совещаниях.
– Вообще-то я продолжаю в них участвовать, чтобы быть в курсе, – ответил тот. – Хороший завтрак я позволяю себе лишь по особым случаям. Вроде этого, – с улыбкой закончил он.
– По работе трейдера не скучаешь?
– Немного, – признался Тарек. – Мне сейчас приходится разгребать столько дерьма… Но дела, слава Аллаху, идут неплохо. По крайней мере в департаменте фиксированных доходов. Мы вернули себе первое место в лиге по части еврооблигаций, получив в прошлом году рекордную прибыль. Мне кажется, я сумел добиться, чтобы брокеры и трейдеры стали работать одной командой.
– Великий день, – фыркнул Кальдер. – Коль скоро речь зашла о брокерах, как поживает Кэш Каллахан?
– Все еще возится с облигациями.
– А как дела в моей бывшей группе?
– Теперь там заправляет прибывший из Нью-Йорка Кевин Штрамм.
– Я слышал, что он очень хорош в деле.
– На самом деле он очень дисциплинирован, но ему не хватает твоего нюха. За последние полгода мне пару раз хотелось отпихнуть его в сторону и рискнуть самому крупным портфелем, но парень, слава Богу, приносит прибыль.
– Как дела у Нильса?
– Из него постепенно получается компетентный трейдер. Но ему не по себе из-за ограничений, которые накладывает Штрамм.
– Я желаю удачи им обоим.
Тарек проглотил кусочек пропитанного оливковым маслом хлеба и сказал:
– Ты спросил, не скучаю ли я по торговому залу. А ты?
– Нет. Совсем нет.
– Неужели? – Судя по выражению карих глаз Тарека, он не поверил Кальдеру. – Тебе не скучно без рынка? Без игры портфелями? Без риска?
Кальдер улыбнулся про себя, вспомнив, как совсем недавно чуть было не совершил приземление на голову, и сказал:
– Нет-нет. Я вполне счастлив. Летная школа, которую я приобрел, постепенно встает на ноги. И у меня есть возможность часто и много летать.
– Ты знаешь, что тебя у нас примут с распростертыми объятиями. В любое время. Ты нам нужен.
Официант принес яйца с беконом, и Кальдер приступил к еде.
– Нет, Тарек, – наконец нарушил он молчание. – «Блумфилд-Вайс» изменился, а я, увы, не менялся вместе с ним.
– Не согласен.
– Перестань! «Блумфилд-Вайс» ныне принадлежит таким, как Карр-Джонс. И таким, как Тесса Трю.
– Вообще-то она ушла. Ты этого не знал?
– Нет. Надеюсь, ее уволили?
– Боюсь, что нет. Девица ушла по собственному желанию в прошлом апреле. Я не очень в этом уверен, но похоже, что она расплевалась с Карр-Джонсом.
– А мне казалось, что они не разлей вода.
– Возможно, ей надоело, что он все время пытался потереться рожей о ее сиськи, – фыркнул Тарек.
– Сомневаюсь, что какая-либо женщина может с ним долго работать. И Тесса не исключение.
– Ты прав: среди нас постоянно обретаются такие задницы, как Карр-Джонс, – сказал Тарек. – И всегда будут. Но руководит конторой Сидни, а он человек порядочный. Сидни любит зарабатывать деньги, но хочет, чтобы это делалось честно.
Сидни Штал был председателем совета директоров «Блумфилд-Вайс». Он терпеть не мог никакого дерьма и имел репутацию прямого человека. Пока банком руководил Штал, каждый знал, какое место он в нем занимает. Если приносишь доход – ты в команде. Если нет – пошел вон.
– Сколько времени ты намерен еще там оставаться? – спросил Кальдер.
– Не знаю. Некоторое время побуду. В данный момент дела идут очень неплохо.
– Но имеются пределы, выше которых ты не можешь подняться. Работа в американском банке например. Разве не так?
– Почему? Потому что я араб?
– Честно говоря, да, – пожал плечами Кальдер.
– Вообще-то я в любой момент могу уйти из «Блумфилд-Вайс» и вернуться к семейному бизнесу. Тебе это известно. Но я думаю, что способен руководить всем «Блумфилд-Вайс» или по крайней мере его значительной частью. Полагаю, что люди, подобные Сидни, могут дать мне такой шанс. О'кей, он еврей, а я из Саудовской Аравии. Но я приношу ему деньги. Думаю, что мне нравится в «Блумфилд-Вайс» как раз то, как там ведутся дела.
– Нет, все это не по мне. Я рад, что вышел из игры.
– Понятно, – отозвался Тарек. – А я-то думал, что ты пригласил меня позавтракать, чтобы вернуться к своей работе.
– Боюсь, что это не так. Но я хочу попросить тебя об одной услуге.
– Выкладывай.
Кальдер рассказал Тареку о визите Перумаля и о последовавшем за этим визитом исчезновении, добавив, что полиция не нашла никакой связи между смертью Джен и гибелью Перумаля. Тарек внимал ему с бесстрастным выражением лица.
– Что ты по этому поводу думаешь? – спросил Кальдер.
– Думаю, что ты должен бросить это дело.
– Бросить? Но я уверен, что все здесь не так просто. Там что-то происходит.
– Нет, дело не в уверенности. Ты просто одержим смертью Джен и уже год не можешь избавиться от этой одержимости. Тебе давно пора бы забыть об этом событии, каким бы печальным оно ни было. Что касается Перумаля, то он, находясь в горах, совершил глупость. Это, конечно, тоже печально, но к тебе не имеет никакого отношения.
– Ты хочешь, чтобы я ничего не нашел? – мгновенно помрачнев, спросил Кальдер.
– Нет. Я хочу, чтобы ты перестал искать. Ради твоего же блага. Согласен, здесь присутствует элемент совпадения, но в реальном мире это происходит постоянно.
– Но все мое нутро подсказывает мне, что за этим что-то стоит.
– А мое говорит, что здесь ничего нет, – ответил Тарек.
– Не мог бы ты по меньшей мере задать кое-кому пару вопросов? – спросил Кальдер.
– Нет, Зеро. Прости, но я не стану этого делать.
Кальдер отложил в сторону вилку и нож и почувствовал, как в нем нарастает волна отвращения. Он
