забор.
Айка говорила что-то строгое и укоризненное.
— Меня не было в городе, — оправдывался парень, не сводя с нее раскосых глаз.
— Где же ты был?
— Где был, там уже нет, и никогда не задавай таких вопросов.
— Это почему же? — обиделась она. — Я должна знать, Гали, что с тобой ничего не случилось. Имею же я право волноваться за тебя, ты ведь мой друг, не так ли?
— Однако я не люблю допросов.
— Тогда и я ничего не расскажу!
— А что у тебя такое могло произойти? — Он даже рассмеялся, но затем смущенно осекся: — Впрочем, с тобой все время что-то происходит. Это «что-то» — не внешнее, я заметил давно. Оно отражается на твоем лице. Но ты молчишь.
— И буду молчать, — сказала она чуть не плача.
— Ну и глупышка. — Он осторожно коснулся ее щеки — Клянусь, дурного не делаю. Никогда не думай обо мне плохо. Обещаешь? Я сейчас совсем не тот, каким был раньше. Поэтому ничего дурного со мной не случится.
— Ладно, — сказала примиряюще. — Не будем ссориться. Что так смотришь?
— Ресницы тушью намазала?
— Всю неделю мазала, а ты не приходил.
Гали затрясся в смехе. Он хохотал, откинув голову, сверкая белыми зубами на смуглом лице, и так заразителен был его смех, что Айка тоже улыбнулась.
— Чудачка, — сказал он, все еще подрагивая от смеха. — Ты ведь нравишься мне именно не крашеной. Расписанную я могу на любой улице найти, а тебе даже лучше не мазаться. У тебя и так ресницы длинные, темные, а сейчас искусственные, как у куклы. — Он вздохнул и взял ее руки в ладони. — Пошли к морю, я сегодня приготовил тебе сюрприз.
— 'Пошли', — фыркнула Айка. Гали вспылил:
— Не будь занудой. Хочешь, отнесу? Мне это совсем не тяжело.
— Еще чего! Уже пора в корпус, скоро отбой.
— Тогда жди здесь, я мигом, тут недалеко, — и он побежал в сторону пляжа.
— Гали!
Полуобернувшись, он махнул рукой и скрылся за кустами.
Айка что-то замурлыкала. Развернув коляску, поехала в корпус. Буков решил было подойти к ней, но побоялся спугнуть ее настроение и подождал, пока она проедет мимо. Тихо двинулся следом. Уже почти совсем стемнело, зажглись наземные фонари. Буков ждал, когда Айка выедет на площадку перед корпусом, но не успела она свернуть туда, как послышался цокот копыт. Буков повернул голову и остолбенел: из-за кустов навстречу коляске вышел конь. Коляска замерла. Остановился и конь. Рядом с ним тут же вырос Гали, схватил коня под уздцы и подвел к Айке.
— Что это? — тихо выдавила она.
— Ты ведь хотела коня. Вот тебе конь. Помнишь, я обещал, — сказал он с легким придыханием, не скрывая радости от своего сюрприза. — Хотя он не белый, а вороной, но все равно красивый. Правда же? Я привязал его к нашей маслине, ждал, пока стемнеет.
Айка потрясенно молчала. Затем спросила чуть слышно:
— Украл? Гали сник:
— Ну вот, опять.
— Не обижайся, — встрепенулась она, не сводя глаз с коня. — Я совсем не хотела тебя обидеть. Но все-таки откуда он?
— Откуда-откуда, не все ли равно. Взял у одного деда. Этот красавец у него сено для пригородного хозяйства возит.
— Значит, все же украл, — упала голосом Айка.
— Не украл, а взял на время. Сегодня же отведу назад, хозяин и не узнает. А вообще-то, я поговорю с ним, скажу, что конь очень нужен. Ты ведь сама уверяла, что тебе необходим конный спорт. Вот и давай попробуем. Честное слово, я поставлю тебя на ноги! А то заладила: Буков да Буков. А твой Буков не мычит, не телится. Ты уже второй месяц в санатории, а что толку?
— Да в таких санаториях годами лежат.
— А ты не должна годами! Ну так что, проедемся?
— Боязно как-то.
— Ерунда!
Легким рывком парень вытащил Айку из коляски, усадил на коня и сам ловко вскочил на него, одной рукой, обхватив девушку за талию, а другой затягивая узду. Конь негромко заржал и, грациозно помахивая хвостом, пошел по аллее. Наземные фонари высвечивали стройные, сильные ноги животного. Буков зашагал было следом, но потом раздумал. 'Пожалуй, верховая езда не помешает. Надо бы поднять об этом вопрос на очередном коллоквиуме, связаться с ипподромом, решил он. — Но куда смотрит сторож? По территории верхом скачут, а он и ухом не ведет?'
По цокоту копыт можно было определить, что, объехав здание физиотерапии, всадники двинулись к библиотеке и уже возвращаются назад. Буков свернул к главному корпусу. 'Нет, этот Гали — парень что надо, — подумал он. — Но и опасный своей бесшабашностью. Бедная девочка, теперь она уж точно влюбится в него'.
Вот уже с полчаса Айка смотрела в сторону городского пляжа и думала о том, что Гали естественней было бы находиться по ту сторону решетчатой ограды, где длинноногие девушки спортивного вида резво гоняли по кромке прибоя мяч, катались на катамаранах и загорали в почти незаметных купальниках телесного цвета.
Хотя солнце еще не спряталось в тучи, уже погромыхивало, дул резковатый ветер, с горизонта шли барашки надвигающегося шторма.
В столовой Айка была настолько поглощена мыслями о предстоящей сегодня поездке верхом, что не заметила, как сидящие напротив Имант и Олесь отпускали в ее адрес шуточки на эсперанто.
— Слышишь? — легонько толкнула ее локтем Кинга. — Они говорят, что ты мечтательная, как пушкинская Татьяна и что за тобой сегодня приедет принц на авто с алыми парусами.
— Почему на авто?
— Это у них спроси.
Айка усмехнулась — шутники близки к истине. Однако промолчала, пожалев, что не договорилась встретиться с Гали у корпуса, чтобы все видели, как они гарцуют на коне. Но пока нет разрешения администрации, лучше не нарываться на неприятность. И так уже ее одиночные купания засекли, ворчат, что нарушает режим. Даже девчатам в палате не призналась, отчего вырядилась на пляж в брюках.
Гали запаздывал. Вот уже по настилу санаторского пляжа поехали на солнечные ванны. Теперь улизнуть тайком вряд ли удастся.
Через час стало ясно, что он не придет. Но досада от сорванной поездки не могла заглушить приподнятого расположения духа. Со вчерашнего вечера что-то вдруг изменилось в ней. Всю ночь видела себя на коне с Гали. Как обнимал ее, поддерживая, чтобы не упала.
Рано утром, когда к постели подошла нянечка, молодая, но отчего-то всегда с печальными глазами много повидавшего человека, Айка тихо сказала: 'Алла, вы даже не представляете, как вы счастливы'. Нянечка удивленно взглянула на нее и растерялась так, что не нашла ответа. 'Да-да, — улыбнулась Айка, многим для счастья не хватает всего лишь воображения'.
Даже к девчонкам городского пляжа Айка сегодня испытывала нечто вроде снисходительной симпатии. Так, должно быть, относятся к младшим старшие сестры, которым есть что скрывать.
Надвинув на глаза панамку, она вмиг ощутила, как подкатывает к груди ознобный холодок перед чем-то неизведанным, медленно надвигающимся на нее. Что-то должно было сейчас случиться, и она приготовилась. Тело напряглось струной, а уже через минуту расслабленно поплыло в чем-то зыбком, еще не оформившемся в образы.
Вначале показалось, что понесло на Альфанту, к Юку, с которым не общалась уже дней пять. Но вот
