— Шпионил за мной, ты имеешь в виду, — выстрелила я в ответ.
Плохие слова, но я их сказала. Я довольно хорошо отношусь к Дитеру, но мысль о том, что он под каблуком моей сестрицы, приводит меня в ярость.
— Ну давай, запрыгивай, — сказал Дитер, останавливая трактор. — И велосипед поднимай.
— Нет, большое спасибо. Мы предпочитаем остаться одни.
Я начала быстрее крутить педали, чтобы укатить подальше от трактора. Полагаю, можно было отъехать, подождать и потом сесть на трактор, изящно приняв предложение подвезти меня в деревню.
Но к тому времени, как я об этом подумала, я уже миновала половину центральной улицы.
К своему разочарованию, я не застала Доггера за работой в оранжерее. Такое удовольствие — проскользнуть внутрь, тихо сесть рядом с ним и погрузиться в легкую беседу, словно два старичка на скамейке перед утиным прудом.
Второй вариант, когда мне нужна информация, — это миссис Мюллет, но, зайдя на кухню, я обнаружила, что она уже ушла домой.
Я бы отдала что угодно, чтобы выжать из Даффи сведения о хромцах, но что-то удержало меня от дальнейших расспросов на эту тему. Я еще не воздала ей по заслугам за участие в инквизиции в чулане, пусть даже я дважды нарушила свое оскорбленное молчание, чтобы спросить ее о Посейдоне и о Хильде Мюир, или хильдемоере, если точнее, и об эльфах.
Мне кажется, что вряд ли можно выиграть войну, если то и дело ходить к противнику за советами. Кроме того, братание — или как назвать это, когда дело касается сестер, — с врагом выхолащивает решимость двинуть в зубы.
Моя голова пошла кругом от информации, и времени на то, чтобы разобраться с ней, мало.
Кое что интересное уже начало складываться в картину у меня в голове, скапливаясь и сгущаясь очень похоже на то, как хлорид серебра (старый добрый AgCl) образует разновидность химического сыра, когда растворимый хлорид добавляется к нитрату серебра.
Растворимый! Вот ключевое слово. Смогу ли я когда-нибудь растворить эту сложную путаницу загадок?
Одна вещь была ясна прямо сейчас: мне надо знать больше, намного больше о хромцах, и очевидно, что ни один хромец из моих ближайших знакомых не собирается облегчить мне жизнь, проговорившись.
21
Я проснулась от грохота воды по черепичной крыше и в водосточных трубах — так звучит Букшоу во время дождя.
Еще до того, как открыть глаза, я слышала, что весь дом проснулся. Но не так, как в сухую погоду, — глубокие влажные вдохи и выдохи, как будто после безумного рывка сквозь столетия усталый старый дом только что проскочил финишную линию.
В коридорах образуются легкие ветерки, знала я, и неожиданные холодные сквозняки будут вырываться из отдаленных уголков. Несмотря на размер, Букшоу предоставлял комфорт подводной лодки.
Я закуталась в одеяло и пошлепала к окну. Снаружи лило как из ведра, потоки воды словно нарисовали с помощью карандаша и линейки. Это не такой дождь, который может быстро закончиться, этот будет лить часами.
Отец приветствовал мой приход к завтраку коротким кивком. По крайней мере он не пытается завести оживленную беседу, подумала я и вознесла молитву благодарности.
Фели и Даффи, как обычно, изо всех сил притворялись, что я не существую.
В дождливые дни атмосфера за нашим столом становится мрачнее обычного, и сегодня не исключение.
Наше сентябрьское меню для завтраков вступило в силу почти две недели назад, и у меня появился неприятный привкус во рту, когда миссис Мюллет вынесла к столу то, что заставило меня обозвать наш дневной рацион О. Я. Ф. Т. — омерзительная ядовитая тухлая фигня.
Овсянка.
Яблочный сок.
Финики.
Тосты.
Финики тушеные, сервируемые с холодными комковатыми сливками, были очередным кулинарным злодеянием миссис Мюллет. На вкус и на вид они производили такое впечатление, будто их похитили из гроба в полночь на церковном кладбище.
«Сойдет за труп», — обычно говаривала Даффи, не поднимая глаз от книжки, и отец устремлял на нее сверкающий взгляд, пока свежий филателистический журнал снова не привлекал его внимание своими страницами — это занимало обычно две и три четверти секунды.
Но сегодня Даффи ничего не сказала, автоматически протянув руку и положив несколько ложек мерзкой гадости себе в тарелку.
Фели еще не спустилась, так что мне удалось сбежать с относительной легкостью.
— Могу я уйти? — спросила я, и отец согласно проворчал.
Через несколько секунд я уже была в вестибюле, доставала из гардеробной желтый непромокаемый плащ.
«Когда ездишь на велосипеде под дождем, — сказал мне Доггер, — важнее быть заметным, чем сухим».
«Ты имеешь в виду, что я всегда могу высушиться, но не оживу, если столкнусь с бампером „даймлера“?» — спросила я полушутливо.
«Именно», — ответил Доггер с едва заметной улыбкой и снова сосредоточился на смазывании воском отцовских сапог.
Дождь продолжал хлестать, когда я совершила рывок в оранжерею, где оставила «Глэдис». «Глэдис» не особенно любила дождь, потому что он ее сильно пачкал, но она никогда не жаловалась.
Я проложила курс к Рукс-Энд с особой осторожностью, избегая и Канавы, и дома жуткой миссис Булл.
В желтом макинтоше, крутя педали по дороге к Бишоп-Лейси, я вспомнила слова Доггера о заметности. Несмотря на туман, висевший изношенными серыми простынями над мокрыми полями, меня наверняка видно за милю. И тем не менее, в другом смысле, меня скрывает самый лучший плащ-невидимка в мире.
Я вспомнила тот раз, когда миссис Мюллет водила меня на «Человека-невидимку». Мы поехали на автобусе в Хинли, чтобы купить мне новое пасхальное платье вместо того, что я угробила во время весьма любопытного, хоть и провалившегося эксперимента, касавшегося серной и соляной кислоты.
После тошнотворного часа в «Модном доме Элинор», магазине на главной улице, витрины которого были заклеены бумажными баннерами жутких розовых и светло-голубых оттенков: «Самые модные пасхальные платья для юных мисс!», «Новинки из Лондона», «Время для Пасхи!», миссис Мюллет сжалилась надо мной и предложила зайти в ближайшую чайную «А. В. С.». [56]
Там мы просидели три четверти часа за столиком у окна, наблюдая за проходившими мимо по тротуару людьми. Миссис М. очень разговорилась и, вероятно, забыв, что я не ее подруга миссис Уоллер, проболталась о нескольких вещах, которые на тот момент были маловажными, но, возможно, окажутся полезными, когда я стану старше.
После чая и выпечки, с учетом того что б
