избавиться от отравы зла, которая с такой ледяной настойчивостью вливается ей в душу?
Да! Она готова на все — лишь бы вырваться. Сейчас и навсегда. Бежать от этих ненавистных лиц, от обмана, ненависти и страха.
Ее собственного страха. Все ее существо жаждало освобождения. Да. Она скажет что угодно… даже…
Предаст Роберта?
О боги! Что она готова сделать!
Дженн втянула в себя воздух и в упор посмотрела на человека, который все еще продолжал стискивать ее руку. Она увидела прищуренные глаза, отечное лицо, глубокую и беспощадную ненависть к единственному противнику, которому хватило и отваги, и силы, чтобы ему противостоять. Но потом она увидела его истинную сущность. Мелочность, жадность, мстительность… Когда его время минует, ничего не останется от его жажды власти, ничего не останется от него самого — только воспоминание о чем-то злобном, извращенном.
Словно стена рухнула в сознании Дженн; исчезли все страхи и отчаяние последних недель. На их месте остался лишь холодный, беспощадный гнев.
Дженн намеренно позволила глазам наполниться слезами, боязливо взглянула на Вогна, заставила свой голос дрогнуть.
— Простите меня, милорд. Я совсем не хотела казаться непокорной.
Говоря это, она направила свою силу в глубь этой липкой влажной плоти. Как ее учила Шиона? Надавить, сначала слегка. Потом сильнее. Оттолкнуть его мысли прочь от нее, прочь от Роберта.
— Мне очень жаль, но его светлость говорил лишь о своем желании вернуться домой. Мне кажется, он собирается там и оставаться. У него нет стремления возвращаться ко двору. — «Верь мне», — твердила она, усиливая давление. «Забудь. Оставь меня в покое».
Она выдержала взгляд Вогна; неожиданно тяжесть и беспокойство исчезли. Дженн чуть не вздохнула с облегчением.
Вогн поднял брови и выпустил руку девушки. Когда он заговорил, в его тоне звучало полное удовлетворение.
— Прекрасно, миледи. Искренне надеюсь, что вы получите удовольствие от пребывания в столице. Нэш, проводите леди Дженнифер в ее покои, прежде чем пойдете к королю.
Вогн повернулся и ушел, и Дженн с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться с триумфом. Но опасность еще не миновала. Дженн повернулась к Нэшу.
— Благодарю вас за вашу любезность, сэр. Прошу, не позволяйте мне отвлекать вас от обязанностей перед королем. Я могу дойти до своих комнат и одна. Я с удовольствием поеду с вами завтра, если сестра позволит.
Нэш выглядел озадаченным, и на мгновение девушке показалось, что он хочет задать ей какой-то вопрос. Потом выражение его лица переменилось, и Нзш улыбнулся:
— Что ж, сегодня вечером я попрошу ее согласия. — Он почтительно поклонился и ушел.
Дженн ужасно хотелось припуститься бегом; ей было трудно сдержать свое ликование, однако она заставила себя чинно войти в здание и подняться по лестнице. Наконец, добравшись до ведущего к их с Беллой покоям коридора, она рассмеялась и, подхватив юбки, закружилась на месте. Заглянув в свою комнату и никого там не обнаружив, Дженн решительно постучалась в дверь сестры. Получив разрешение войти, она не колеблясь переступила порог.
Белла сидела у стола и писала письмо, а Лоренс лениво листал толстую книгу.
— Как удачно, что вы оба здесь, — с довольной улыбкой сказала Дженн. — Думаю, нам пора прекратить участие в этом спектакле и отправляться домой. Если не возражаете, я велю Адди предупредить нашу охрану, и тогда, поторопившись со сборами, мы смогли бы выехать завтра утром.
— Ты что, — подняла голову от письма Белла, — сошла с ума? Мы не можем так просто уехать. Мы еще не пробыли здесь столько, сколько велено. Король…
— Король нисколько мной не интересуется, а если я ему понадоблюсь, он знает, где меня найти. Думаю, нам лучше уехать. — Дженн усмехнулась: наконец-то она чувствовала себя самой собой, чего с ней уже давно не случалось. Полезно все-таки бывает разозлиться, особенно если эта злость оказывается направлена на жалость к себе и боязливость.
— Но мы не можем покинуть двор, — настаивала Белла.
— Послушай, если королю действительно хочется, чтобы я жила в столице, это ведь сразу выяснится, — убеждала ее Дженн.
Лоренс, как всегда спокойный, подошел к сестрам.
— Мне кажется, Дженни, что вы слишком торопитесь.
— Ничего подобного, Лоренс. Я прекрасно знаю, что делаю. Мы достаточно долго играли в эти игры, достаточно расстилались перед королем из страха перед тем, что может случиться. Поверьте, Селар не видит во мне угрозы, по крайней мере такой угрозы, которую нельзя устранить, выдав меня замуж. Мне надоело извиняться за свое возвращение, извиняться за свой Дом. Мне потребовалось тринадцать лет на то, чтобы найти свою семью, и будь оно все проклято, если теперь я буду стыдиться своего имени! Давайте собираться.
— Но, Дженни… — снова начал Лоренс.
— И, пока не забыла, — с ледяной улыбкой перебила его Дженн, — я предпочла бы, чтобы вы не называли меня Дженни. Дженн или Дженнифер вполне подходящие имена.
Девушка повернулась и направилась к двери, бросив через плечо:
— Дайте мне знать, если понадобится помощь в сборах.
Лунный свет плясал на волнах Виталы, словно стая светлячков в ночи. Легкий ветерок влетал в открытое окно Нэша. Он подставил лицо мягкому дуновению, позволил ему ласкать свои щеки, бросать волосы в глаза.
Селар только посмеялся — посмеялся ее смелости и сказал: «Пусть едет».
Нэшу пришлось присоединиться к королевскому веселью — он знал, что бессилен остановить девушку. Пока еще бессилен.
Проклятие, она была так близка! Нэш шел с ней рядом, мог коснуться ее рукой. Он не торопил события, понимая, что в таких делах поспешность неуместна, потому что рассчитывал, что девушка пробудет в Марсэе целый месяц. Но нет, она ускользнула…
Его ждала Валена, он должен был этой ночью прийти к ней. Она, конечно, захочет узнать, что случилось, но Нэшу сейчас ее навязчивые ласки совсем не казались привлекательными. Ему нужно как следует подумать. За последний год он продвинулся далеко, очень далеко — добился так необходимой ему дружбы короля. Однако он еще не обладал достаточным влиянием, чтобы помешать Дженн уехать.
Нэш по давней привычке послал в ночь свое колдовское зрение. Теперь, когда они встретились, он должен быть в силах найти Дженн, где бы она ни была. Однако он не почувствовал ничего — совсем ничего, так же как и днем.
О, несомненно, она очень искусно разделалась с Вогном. Нэш сделал тогда совсем простую вещь — потянулся к ней и попытался нащупать ее щит, но даже такой малости ему не удалось сделать. Все, что он мог видеть колдовским зрением, — это отсутствие Дженн. Да, она обладает огромной силой — как и было предсказано.
Наш взялся за древний манускрипт, лежавший на подоконнике, и начал разбирать мелкий почерк. Рукопись была на древнесэльском — языке, давно забытом и почти никому теперь не известном. Во всей Гильдии не набралось бы и полудюжины ученых, способных разобрать эти каракули, — и еще меньше тех, кто понял бы хоть одно слово из прочитанного. Но Нэш понимал…
«Да не будет ей дозволено жить и найти сподвижников, ибо ей назначено повести силы света против Ангела Тьмы. Она — свет надежды для тех, кто нас низвергнет. Однако нам должно оберегать ее, пусть и стремится она нас уничтожить. Она — последняя в своем роду, ею все кончается и все начинается. Лелейте ее и радуйтесь ей, соединитесь с ней навечно».
Нэш снова взглянул за окно; на луну набежало прозрачное облачко. Нэш уронил манускрипт на пол и снова подставил лицо прохладному ветерку.
Дженнифер Росс. Союзница. Он должен ею завладеть — или уничтожить ее.
