предупредить Финлея. С еле заметным кивком Финлей улыбнулся Дэниелу той самой успокоительной улыбкой, которой обычно в сложных ситуациях улыбался его брат.
— Конечно, этим кончится. Поэтому-то я так рад видеть вас, Дэниел, — вы можете оказать огромную помощь. Пойдемте, я расскажу вам, что имею в виду.
Обняв за плечи рассмеявшегося Дэниела, Финлей увлек его в замок.
Маргарет зажгла одну свечу от другой и, когда язычок пламени затрепетал и потянулся вверх, поставила свою свечу перед алтарем. Помедлив, она зажгла еще одну, прошептала тихую молитву и встала рядом с остальными. Бросив взгляд на триум, Маргарет опустилась на колени; как ни тяжелы были охватившие ее воспоминания, все же снова оказаться в маленькой часовне замка Данлорн было приятно. Если бы только не причина, по которой они все здесь собрались…
Скрип кожи, раздавшийся позади, заставил Маргарет обернуться, однако даже прежде, чем она увидела пришедшего, она поняла, кто это.
— Роберт!
Сын стоял в темном углу и ничего не ответил.
— Пожалуйста, Роберт, подойди поближе. Ты не должен позволить горю сломить себя. — Роберт повернулся, явно намереваясь уйти. — Прошу тебя, Роберт. Я потеряла и мужа, и брата по вине одного человека. Думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь? — Маргарет поднялась, но не сделала попытки приблизиться к Роберту.
Тот помедлил. Маргарет терпеливо ждала. Наконец Роберт заговорил, и его безжизненный голос даже не отдался от камня стен.
— Я рад, что ты вернулась домой, матушка.
Финлей не отрывался от книги, поднимаясь по лестнице в кабинет брата. Манускрипт был одним из тех, что Роберт привез из своих странствий, но Финлей обнаружил его лишь сегодня утром среди позабытых бумаг на столе. Разобрать выцветшие буквы было трудно, к тому же часть текста состояла из групп непонятных значков и цифр. Тем не менее Финлей не мог оторваться и все пытался понять, что книга добавляет к тем знаниям о колдовстве, которые они с братом уже накопили. Если так пойдет дальше, придется подумать о поездке в Анклав, чтобы попробовать сравнить эту книгу с другими из уцелевших в библиотеке. Что-то здесь явно было связано с местом, где был скрыт Калике. Хотя Финлей редко заговаривал об этом, поиски Каликса все время занимали его мысли, а сейчас он как никогда нуждался в чем-то, что отвлекло бы его от печалей. Может быть, поиски Каликса смогут даже помочь Роберту. В конце концов, если Калике даст свободу жителям Анклава, то наверняка он освободит и Роберта…
Не отрывая глаз от манускрипта, Финлей вошел в кабинет и двинулся к столу, на котором Роберт держал свои записи. Положив книгу на свободное место, он начал искать среди бумаг что-нибудь, что могло бы помочь в расшифровке. Лишь случайно подняв взгляд, Финлей обнаружил, что в комнате он не один. Роберт сидел в амбразуре окна, глядя на открывающийся вид; казалось, он не заметил прихода брата.
Нахмурившись, Финлей попытался найти в чертах Роберта ту ярость, о которой говорил Дэниел, но это оказалось невозможным. Роберт не был ни гневен, ни печален. Он был… никаким. Лицо его не выражало ничего, и Финлей испытал соблазн закричать, только чтобы получить от брата какой-то отклик. Впрочем, он решил действовать по-другому: воспользоваться колдовским зрением, чтобы удостовериться в близости брата. Но даже это ему не удалось: то ли Роберт воздвиг вокруг себя щит, то ли силы Финлея было недостаточно… Финлей не мог определить, как именно обстоит дело.
Он снова принялся просматривать записи. Как раз когда Финлей потянулся за тяжелым томом в кожаном переплете, Роберт заговорил — впервые по собственной инициативе с тех пор, как узнал о смерти Оливера.
— Я собирался похвалить тебя за сдержанность. Похоже, я с этим поторопился.
— Прошу прощения?
— Ты не кричишь, не клянчишь, не устраиваешь сцен. Я поражен! — Голос Роберта оставался монотонным, лицо — ничего не выражающим.
Финлей не знал, что на это ответить, поэтому просто пробормотал:
— Спасибо.
— Но оставить в покое мои книги ты все-таки не мог, верно? — Роберт медленно повернул голову и взглянул на Финлея пустыми глазами.
— Не мог. Да и с какой стати? Я не понимаю, что с тобой происходит, Роберт, но не собираюсь сдаваться. Я намерен продолжать работу.
— Жизнь продолжается? — В сардоническом тоне Роберта не было и намека на улыбку. — Прекрасно. Вперед! Не давай мне себя останавливать.
Финлей подергал себя за губу, потом молча собрал бумаги, в которых нуждался, и двинулся к двери. Однако прежде чем он вышел, Роберт кинул ему вслед тоном, в котором прозвучало почти грубое предостережение:
— И если ты будешь продолжать писать обо мне моим друзьям — или врагам, — я заставлю тебя об этом очень пожалеть.
Финлей кинулся бежать, не останавливаясь, пока не оказался у подножия лестницы. Там он минуту постоял, судорожно глотая воздух. Как долго будет это все продолжаться? И что ему делать? А сделать что-то необходимо. Ведь Роберт — его брат. Каковы бы ни были их прежние разногласия, Финлей просто не мог позволить Роберту пойти ко дну. Последствия были бы так ужасны, что о них не хотелось даже думать.
Мика с подносом в руках помедлил у двери кабинета своего господина. Можно ли войти, ничего не опасаясь, или на дверь наложено заклятие? Не имея колдовской силы, Мика мог об этом только гадать. Проклиная в душе богов, сделавших его слугой такого человека, как Данлорн, и лишивших его способностей помочь в момент наибольшей нужды, Мика решил, что лучше всего дождаться, пока Роберт сам разберется со своими проблемами. А пока не стоит отчаиваться. Мика будет служить Роберту независимо от того, хочет этого Роберт или нет.
Протянув руку, Мика толкнул дверь. Ничто ему не помешало, и он вошел в комнату, загроможденную мебелью и заваленную книгами и бумагами. Беспорядок был ужасный даже по обычным меркам… Мика увидел Роберта у камина. Одетый, как обычно, в черное, тот откинулся в кресле, положив ноги на другое, и, казалось, спал.
Мика несколько мгновений смотрел на него, потом поставил поднос на столик рядом с креслом. Удостоверившись, что дров в камине достаточно и огонь не погаснет, слуга двинулся к двери.
— Мика!
— Да, милорд? — Мика постарался, чтобы в голосе его не прозвучало излишнее рвение.
Роберт открыл глаза и пристально посмотрел на Мику. После довольно продолжительного молчания он наконец заговорил:
— Они все встревожены, да? Мика кивнул.
— Скажи им, чтобы перестали переживать.
— Конечно, но позвольте спросить: почему нам не следует тревожиться?
— Потому что я того не стою. Можешь мне поверить. Мика прикинул, таков ли тон господина, чтобы можно было себе позволить продолжать разговор, потом подошел на шаг ближе.
— Я и верю вам, — просто сказал он, — как верил всегда. Роберт не сводил с Мики глаз; тот почувствовал, что под этим пронизывающим взглядом не может сдвинуться с места. Однако через несколько секунд Роберт отвернулся.
— Что ж, пожалуй, это была твоя самая первая ошибка. Мика хотел ответить на это, но вовремя спохватился.
— Мне кажется, вам стоило бы уехать на некоторое время. Может быть, стоило бы посетить…
— Нет.
— Но она…
— Нет. — Роберт снова обратил на Мику безжизненный взгляд. — Я не могу, и тут ничего не поделаешь.
Сердце у Мики оборвалось. Он снова собрался уходить, но еще не дошел до двери, когда в нее ворвался Финлей, нагруженный множеством свитков.
