Потом идут орошаемые земли, отвоеванные у песка сухие почвы, которые ухитряются обрабатывать феллахи. Эти территории священны. Неприкосновенны. Без них здесь не было бы ни животных, ни людей. Деревни здесь построены вдоль линии плодотворной земли, а ширина ее порой не превышает двух-трех борозд. Жилища у феллахов круглые, похожие на половинки фруктов. Они стоят уже в пустыне, ибо каждый сантиметр пахотной земли в Египте — настоящее сокровище.
Стоит ли говорить, как тонка тут граница между жизнью и смертью. Аза жилищами — сплошной песок. До бесконечности. Если аэростат Контэ позволит нам увидеть Верхний Египет с высоты птичьего полета, полагаю, мы увидим только эту плодородную полоску, затерянную посреди раскаленного от жары океана.
Таким образом, для отправления в Дендеру есть лишь одна-единственная дорога — дорога по реке. Плыть по Нилу или следовать вдоль него на лошади? Это не просто вопрос вкуса. На земле следует опасаться враждебно настроенных деревень, бесконечных извилин речного русла, орд мамелюков, а также — порой всего в двух шагах от этой узкой дороги — настоящего песчаного ада, грозного и давящего. Значит, лучше подняться на борт фелуки? Но на Ниле также подвергаешься риску: течение медленно и капризно, однако есть и водяные воронки, и песчаные мели, и засохшие деревья, и рифы, преграждающие проход, и встречные ветры, и бесконечные лабиринты, когда русло вдруг раздваивается, потом еще и еще, пока не превращается в ужасные серпантины, сравнимые разве что с головой Медузы Горгоны. Нил может стать ловушкой для того, кто не так решителен и отважен, как Персей.[114] Таким образом, отправиться в Дендеру — это приключение, и членов экспедиций, переживших его и сумевших возвратиться, тут же окружали особой милостью, в которой мешались зависть, страх и еще нечто иррациональное. Дендера — не название. Дендера — символ фараонов.
Чтобы создать миф, потребна легенда, и, естественно, таковая существовала и о Дендере. Она была известна еще до появления там ученых из нашей экспедиции. В начале XVIII века Сикар,[115] глава иезуитской миссии в Каире, получил задание от Филиппа Орлеанского[116] пройти через Фиваиду и составить карту местности. Клод Сикар говорил по-гречески, по латыни, по-арабски и умел пользоваться секстантом. Географ поплыл по Нилу, сопровождаемый одним армянским художником. План Сикара состоял в том, чтобы обнаружить маршрут великого исхода евреев из Египта и места, где они пересекли Красное море. Пытался ли он также найти подтверждение истинам, содержащимся в священном писании, относительно времени сотворения мира? Остается лишь догадываться, но в дороге он явно был очарован тем, что обнаружил. Древний Египет, казалось, содержал в себе все красоты мира; ничто не могло быть создано прежде него. Сикар увидел Фивы. Увидел храмы Египта: Элефантину, Эдфу, Ком-Омбо, Эсну и… Дендеру. Он постоянно находил все новые и новые названия этого затерянного царства. В 1717 году он составил карту Нила от Александрии до Асуана. Эта огромная работа была послана королю Людовику в 1722 году. Затем Сикар умер от чумы.
Это случилось в 1726 году в Каире.
А что было потом? Замечательная карта исчезла. Почему? Как? В этом-то и кроется тайна? Возможно, она была просто утеряна каким-нибудь нерадивым писцом. Но человек нуждается в выдумках. Хватило малости, чтобы карта стала считаться фантастической. Когда ученые Института Египта узнали, что Виван Деноном обнаружен Зодиак, описывающий происхождение мира, вновь всплыла феерическая история монаха-миссионера. Для многих было очевидно, что карта его описывала маршрут великого исхода и указывала точное место пересечения евреями Красного моря. Но содержались ли в ней разоблачения, неугодные христианству? И не по этой ли причине исчезла карта?
История Зодиака Дендеры стала не просто восточной сказкой. Она касалась астрологии, науки, объяснявшей влияние звезд на людей, связь между Землей, небом и другими планетами. И тут же возникает главный вопрос: ставил ли Зодиак под вопрос точную дату сотворения мира и таким образом — первоосновы, внушаемые Церковью?
Наш Институт полнился всевозможными домыслами.
Вскоре в Каир прибыло новое послание. Оно объясняло, что Зодиак Дендеры стал предметом внимательнейшего изучения молодых инженеров Жоллуа и Терража… Этот последний был очень горяч, и все знали его способности дешифровщика.
Он любил произведения древнего искусства и умел рисовать.
Институт в нетерпении затаил дыхание.
Преодолев Средний Египет, наши искатели приключений приблизились к западному берегу Нила и в одной из его излучин увидели явление мечты. Описание Дендеры дошло затем до Каира. Говорили, в частности, о местном храме Хатхор. Вход в храм был завален песком, расчистка которого позволяла надеяться на лучшее. Внутри нашли монументальные колонны, на вершинах которых находились великолепные изображения людей. Кто это — женщины, мужчины, фараоны? Институт не мог больше ждать. К счастью, Виван Денон возвратился в Каир, и все мы с волнением выслушали этого очевидца, который, проникнув в храм, лично видел знаки Зодиака, вырезанные там на потолке.
— Это что-то типа сферы, составленной из кругов, в которых перемешаны животные, женские тела и астрологические знаки.
Значит, Зодиак. Ученые перешептывались: это хорошо, но пока довольно неясно.
— У меня не было времени разобраться на месте, — защищался Виван Денон. — Слишком много всего, а мои сопровождающие опасались, что в любой момент могут появиться мамелюки. Вот рисунок, который я сделал потом, уже плывя по Нилу.
Эскиз переходил из рук в руки; вслед за этим последовали комментарии. Звучало мнение, что знаки Зодиака в Дендере наверняка указывают на дату сотворения мира.
Когда Жоллуа и Терраж в свою очередь вернулись в Каир, их превосходная работа несколько затмила очарование знаков Зодиака. Для многих рисунки, высеченные на потолке темного храма, разделяли время и фиксировали точку изначального отсчета. Из этого обладатели умов, менее искусных, нежели изображалось, быстро сделали вывод, что сотворение мира произошло десять или пятнадцать тысяч лет назад…
Это утверждение, быстро дошедшее до Парижа, невозможно было проверить, однако оно распространилось и вызвало много нареканий. Оно и впрямь не было безупречным в том смысле, что явно противоречило библейской хронологии, за которую выступала католическая Церковь, утверждавшая, что мир возник за четыре тысячи лет до Рождества Христова. Десять тысяч лет или более?.. Десять тысяч лет или менее?.. Все это было весьма приблизительно, но в любом случае — не без последствий для власти Рима. Вопрос этот волновал ученых и будоражил сознание.
Камень, который позже некоторые проповедники сочтут проклятием, стал тогда высшей целью. Подтвердит ли решение связанной с ним загадки истину, содержащуюся в Библии, или надо готовиться к крушению устоявшихся понятий, к которым наш мир так жестко привязан? Возможно, правда скрывалась в иероглифах Зодиака Дендеры. Тем временем спящее могущество фараонов бросало вызов Ватикану. «Пятнадцать тысяч лет!» — радовались наиболее циничные противники Рима, довольные тем, что могут навредить его власти.
Лично я, открывая бурную полемику, которая зажжет самые серьезные умы и самые достойные общества вплоть до самих коридоров Папского дворца, думал о словах, которыми успел обменяться с Фаросом и Орфеем. Если даже разглагольствования о знаках Зодиака так разрывают души, что произойдет, когда будет расшифрована письменность фараонов? Я понял тогда, до какой степени мы были правы, интересуясь расшифровкой, и вспомнил вдруг об угрозе Гомпеша на Мальте: «Ватикан — а он очень плохо относится к Бонапарту — никогда не оставит вас в покое. Остерегайтесь…»
Один лишь фрагмент изображения с потолка храма в Дендере мгновенно спровоцировал ожесточенный спор. Что же будет, если однажды мы сумеем прочитать послания из прошлого, которые Жоллуа, Терраж, Виван Денон и другие откопали вместе с прочими зарытыми сокровищами?
Наши открытия показывали нам, что расхитители гробниц и разрушения, произведенные Цезарем и Феодосием, а равно временем, не сумели стереть фараонов окончательно.
