Самый младший лейтенант

type='note'>[28] .   - Wie ausgemacht. Ich bleibe beim Flugzeug, du gehst zum Verladungsoffizier [29].    'Юнкерс' тряхнуло совершенно неожиданно, Женька приложился боком о снарядный ящик, ухватился за ручку над сиденьем.   - Сядь, дубина! - рявкнула Катрин, плотнее упираясь ногами в переборку.   Женька скорчился, десятитонный самолет заскакал козлом, накренился. 'Зря по поводу накладных волновался', - успел подумать Женька. Скачки вроде бы замедлились. Рев двигателей стал тише.   - Raus![30]  - скомандовал Стас.   Женька справился с дверью. В лицо ударили запахи сухой земли, бензина, горелой травы. Самолет, сильно раскачиваясь, катился по неровному взлетному полю. Вокруг царила непроглядная тьма, только впереди мигал, что-то указывая узкий луч фонаря. Вдруг все озарилось оранжевым светом, сухо треснул разрыв. На миг Женька разглядел силуэты самолетов, бегущих навстречу людей. Снял с креплений, подпихнул к двери металлический трап. Поправляя непривычную пилотку, оглянулся. Катрин, придерживая висящий на плече автомат, погрозила пальцем и отступила в темноту отсека.    ***     - Не могу знать, что это за штуки. Приказано не вскрывать. Сопровождающий летит другим бортом. Майор Штирлиц. Там этих контейнеров штук сто, - Женька нервно оглянулся. - Нельзя ли, побыстрее, господин фельдфебель?   - Не трясись, сосунок. Сейчас примите раненых и взлетите. Я все равно не понимаю - код у этой дряни как у моторного масла, но индекс другой. И куда мы должны это дерьмо деть?   - Не могу знать, господин фельдфебель. Сейчас сядет самолет с сопровождающим, майор вам все разъяснит. Нам было приказано взять только 88- миллиметровые и продукты. А контейнеры к нам загрузили только те, что не вошли на борт соседям.   - Черт, что за ерунду вы нам возите? И что ты трясешься? В штаны наделал? Это еще ничего, днем русские накладывали как следует.   Громыхнуло где-то за самолетами. Женька присел на корточки:   - Это дальнобойные?   Тоже пригнувшийся фельдфебель, сплюнул:   - Это их ночной бомбардировщик. Пушки примутся за нас чуть позже. Мы на фронте, малыш. Надеюсь, следующим рейсом ты прихватишь и меня.   - Буду рад, господин фельдфебель, - Женька оглянулся - самолет уже заканчивали разгружать. Десяток человек из аэродромной команды работали в молчании, но очень слаженно. Ценили каждую минуту. Снаряды перегрузили сразу на грузовик, он уже укатил в темноту. Контейнеры, похожие на пузатые молочные фляги, выкрашенные защитной краской и промаркированные многозначным индексом, аккуратно составили на две тележки. За аккуратность разгрузки Женька был весьма признателен.   К 'Юнкерсу' подкатила санитарная машина, выскочил суетливый человечек:   - В первую очередь примите господина подполковника. Проникающее грудной клетки. Где ваш командир, ефрейтор?   - У нас небольшие неполадки с радиосвязью. Сейчас устраняют, - объяснил Женька. - Сколько будет раненых?   - Сколько сможем втиснуть.   Женьке хотелось выругаться. Эвакуация раненых совершенно не входила в планы опергруппы. Пусть уж как-нибудь немцы со своими калеченными сами разбираются. Куда Стас пропал? Не так что-то пошло?   Пистолет давил бок. Если что учуют, взлететь будет трудно. Хотя у Валши что угодно может выгореть. Сел же вслепую на эти рытвины.   Из темноты выкатился вездеход, на миг ослепил вспышкой фар:   - Нельдек, почему здесь раненые? - хрипло закричали из кабины. - Мы должны выпихнуть спецгруз.   - Но у меня в плане нет ничего подобного! - затряс планшетом фельдфебель.   - Выкинь свои подтирки! У этих типов приказ - срочно забрать те ящики. Днем пришла шифрограмма.      Раненых все равно подсунули. Женька помогал поднимать носилки с бессознательным пехотным подполковником. Кое-как уместили несчастного среди опечатанных ящиков. Ящики были увесистые, - бумага, плюс груз секретов, плюс добротная тара с металлической окантовкой. Черт знает, что там за секреты, но раз Найок счел нужным навести на них, значит цену имеют. У агента еще тот крысиный нюх.   Рядом с Женькой работал Дибровицкий. Взмок парень, пилотка заткнута под погон, рыжая челка слиплась. Набегался, да еще нервничает. Сам Женька уже успокоился: груз сдали, груз приняли, ящики с архивом кое-как закрепили - уже хорошо. В такелажных работах навыков у фальшивых бортстрелков было маловато. Ничего не поделаешь, - или в облаках жужжать и в накладных уметь разбираться, или языком противника владеть.   Оказалось, успокоился Женька рано. К самолету приковыляло еще четверо раненых, да еще носилки с лежачим притащили.   - Мы полностью загружены, - неуверенно сказал Стас. - Сейчас будут еще самолеты.   Артиллерист в расстегнутом мундире, под которым белели бинты, молча начал карабкаться по трапу. Повернулся, оттеснив задом Женьку. Остальные подняли носилки.   - Куда вы? Тут и стоять негде, - заикнулся Женька.   Раненые, так же молча, напирали, только фельдфебель с рукой в лубке что-то неразборчиво прохрипел. Солдаты из аэродромной команды наблюдали сочувственно, явно не собираясь вмешиваться.   Помощь пришла с неожиданной стороны. Двое эсесовцев-автоматчиков, прибывшие с архивом, шагнули к трапу:   - Раненые будут отправлены следующим самолетом, - отрывисто сказал унтершарфюрер в камуфляжной куртке с закатанными рукавами. - Здесь груз особой важности. Исключение только для господина подполковника.   Кто-то из раненых пробормотал о 'загаженных штанах'.   - Назад! - негромко приказал напарник камуфлированного. Отчетливо щелкнул предохранитель автомата, у роттенфюрера был новый МР-43.   Раненые, молча, развернулись и поплелись в темноту. Лежащий на носилках не подавал признаков жизни.   Приглушенно протарахтело над головой. Тут же громыхнула слева бомба. С опозданием ожили прикрывающие аэродром прожектора и зенитки. Автоматчики подвинулись ближе к трапу. Камуфляжный продолжал держать оружие наизготовку. Женька сообразил, что уж эти-то двое явно намереваются своевременно покинуть 'непоколебимую крепость Севастополь'. Логично - груз особый, сопровождать его надлежит и в воздухе.   Стас глянул вопросительно. Женька пожал плечами - справимся как-нибудь. Их всего двое, раненого подполковника в расчет можно не брать.   - Унтершарфюрер, мы еще кого-то ждем? - спросил Стас. - Приказано как можно быстрее взлетать.   Эсесовец едва глянул, качнул стволом автомата.   Неожиданно двигатели 'Юнкерса' заурчали, винты начали взбивать воздух. Охранники резко оглянулись. Женька сделал успокаивающий жест, - все нормально, сугубо техническая процедура. Двигатели, между тем, набирали обороты.   - Спроси там, - проорал Женька сквозь рев, кивая в сторону кабины.   Стас исчез, тут же вернулся:   - Эй, пехота нам приказано срочно взлетать.   - Мы должны ждать, - прохрипел унтершарфюрер. Его напарник, взялся за трап, явно собираясь подняться внутрь.   Женька оперся плечом о проем двери, якобы вглядываясь в сторону последнего разрыва, нащупал рукоятку 'Вальтера'. Два выстрела в головы и всё. Справишься, Земляков.   - Вот они, - крикнул роттенферер, глядя куда-то в темноту. К самолету подкатила кургузая легковушка. Выскочило двое, бросились к трапу. Камуфляжный охранник, помогая офицеру подняться, швырнул внутрь чемодан, роттенфюрер подсадил женщину в военном, чересчур длинном плаще.   'Во дают', - ошеломленно подумал Женька, притиснутый к ящикам. Двигатели взревели, самолет медленно покатил, опасно раскачиваясь на неровностях взлетной полосы.   - Трап! - вопил Стас, пытаясь отстранить здоровяка-автоматчика от двери.   Общими усилиями втянули трап и задраили дверь. Моложавый майор, судя по выпушке погон, горный егерь, обессилено упал на неудобное сиденье. Дама вжалась в промежуток между ящиками, машинально пыталась оправить полы плаща. Автоматчики ерзали, протискиваясь в хвост самолета. Повалились на ящики с приглушенными проклятиями, - самолет сильно тряхнуло, едва не опрокинуло. И тут же перестало трясти - взлетели. Женька поднялся с четверенек, - хорошо ящики на спину не посыпались. Немка держалась за ушибленный лоб.   - Ефрейтор, черт возьми, очнитесь и разместите нас как-нибудь, - прокричал майор.   Женька вспомнил, что ефрейтор, это собственно он сам.   - Сейчас господин майор, одну секунду.   Стаса не было, Женька, качаясь, добрался до двери летной кабины. Диверсионная группа дружно пялилась куда-то в сторону левого крыла.   - Эй, у нас полно пассажиров. Сейчас будем объяснять, почему мягких диванов не предоставили, - пытаясь не орать, сообщил Женька.   Все зачаровано продолжали пялиться за борт, только радист стянул с головы один из наушников:   - Ты только глянь...   За левым крылом было светло. Поднималось облако белого мерцающего света - чудовищный коктейль сгущенного керосина, пальмитиновой кислоты, щелочных металлов и еще черт знает чего, сработал. Казались крошечными силуэты самолетов на аэродроме: остроносые гниды Мессершмиттов, носатые фоккеры- штурмовики, мерзопакостные 'штуки', только что приземлившийся грузовой 'Юнкерс'. Сиял живой огонь, тек узкими языками к краю взлетной полосы, к Казачьей бухте.   - Твою... минута какая-то оставалась... - пробормотал завороженный радист.   Женька опомнился:   - У нас в хвосте двое автоматчиков. Еще майор с пистолем, и чучундра какая-то.   - Иду, - Катрин, не отрывая взгляда от стекла кабины, сдвинула предохранитель 'парабеллума'.   - Эй, тут осторожнее нужно, - побледнел радист.   - Справится девочка. Со стволом родилась, - безмятежно сказал Валша. - Насчет баков...   - С первого раза помню, - сварливо заверила Катрин. - Парни, по крыльям не стрелять. Автоматную стрельбу вообще забудем.   Стас достал пистолет:   - Может до посадки подождем?   - Обязательно подождем. Если фрицы не сообразят, что не на тот рейс уселись. Я их краем глаза видела, но, похоже, ушлые... - Катрин сунула 'парабеллум' под жакет. -