– Тогда вам придется меня выслушать. Помните Валери Уэстин?
– Налетчица-в-трусиках.
– Я ее арестовал. Аравело приписал все заслуги себе.
Налетчица-в-трусиках заходила в банк, распахивала длинный плащ и выставляла напоказ свое роскошное тело в черных чулках, полупрозрачных трусиках, кружевном бюстгальтере. Также показывала кобуру и «глок» калибра 0,45 дюйма. Лицо не демонстрировала. Оставалась в лыжной маске. Но бедные кассиры смотрели на ее буфера, ее пистолет и выкладывали денежки.
– Я провел расследование. Перекинул ниточку к ее прежним преступлениям в Омахе. Узнал адрес через бывшего бойфренда. И ничего за это не получил.
– Отличная история, – кивнул я. – Но вы еще не ответили на мой вопрос.
– Хотите, чтобы я выложил все карты? Хорошо. В Полицейском управлении Аравело решает многие вопросы. Может, только он и решает. Поэтому и контролирует все, что происходит. Кому достаются заслуги. Кто получает повышение. А также, в какой-то степени, власть и деньги.
Деньги? Какие деньги?
– Я ничего не могу доказать. Но Аравело живет в Филморе, в квартире стоимостью семьсот пятьдесят тысяч долларов, и я слышал, что она почти полностью оплачена. Он – более респектабельная версия своего брата-бандита.
О чем шла речь? О продажности Аравело? О том, что Дэнни хотел иметь свою долю? Тон Дэнни стал другим.
– Если хотите все это изменить, составьте мне компанию. – И он отправил в рот кусок яичницы.
Допрос. Мирное предложение. Угрозы. Дэнни – хороший коп, пытающийся исправить недостатки?
– Ваш отец, – вырвалось у меня. Он положил вилку.
– При чем тут мой отец? Оставьте его в покое.
– Вы говорили, что ему нужен трансплантат. Вам нужны деньги.
Он долго молчал.
– Сбережения отца растаяли, когда рухнули акции высокотехнологичных компаний. «Нетскейп», другие производители программного обеспечения. Вместе с акциями рухнула и его жизненная философия. Он всегда считал, что главное – поступать правильно. Сделать выбор и следовать ему. Франклин Рузвельт, Джон Кеннеди, Маккарти, Рейган, если они действовали в полном соответствии со своими убеждениями, он их уважал. Он сделал выбор в пользу интернет-компаний и пошел на дно вместе с ними.
Дэнни замолчал, чтобы откашляться.
– Я не отказался бы от давно заслуженных мною повышений по службе. Денег, конечно, не хватило бы на помощь отцу, но ни один лишний доллар не помешал бы. И дело в принципе. Человек должен иметь право заботиться о своей семье. Я могу найти подрывников кафе, а вы можете помочь мне навести порядок в полиции.
– О чем именно вы меня просите? И почему я?
Он заметно успокоился.
– Зацепки. Те, что может проглядеть Аравело. То, что я могу соединить со сведениями, которые получаю, ведя расследование. Почему вы? Потому что они могут у вас быть, пусть даже вы этого и не знаете. Плюс для вас это личное дело.
Я поморщился.
– И что сие должно означать? – спросил я. Он что-то знал об Энни? Имел в виду записку? Я говорил ему о записке. О ней шла речь?
– Господи, Нат. Вас едва не взорвали. Вы – журналист. Хороший журналист, умеющий доводить дело до конца. Я видел, как вы раскрутили этого бандита, брата Аравело. А после взрыва в кафе вы нашли эту официантку. Не так ли?
«Эту официантку».
– Мне нужны глаза и уши, Нат. Моя работа и состоит в том, чтобы собирать увиденное и услышанное, анализировать и составлять цельную картину. Полагаю, и вы не будете возражать против того, чтобы иметь в полиции источник информации. В этом деле мы можем работать как напарники. – Слова были банальными, но тон – искренним.
– Дашь на дашь, – кивнул я.
– Что скажете?
– Я не буду слепо сливать вам информацию. Вы должны что-то мне дать. Как минимум для того, чтобы мы поняли…
Мы оба ждали, когда я закончу фразу.
– …что можем доверять друг другу.
Дэнни достал бумажник. Вытащил двадцатку. Положил на счет.
– Кафе принадлежит «Айдлуилд корпорейшн». Инвестиционному подразделению какой-то большой компании.
Едва ли откровение. Я уже прочитал об этом в газете.
– Перестаньте, сержант. Вы проверяете, внимательно ли я слушаю?
Дэнни поднял руки, потер глаза. Откинул голову.
– Хорошо.
Хорошо. Хорошо что?
– Официантка.
И что он мог сказать насчет Эрин?
– Она говорила, что приехала из Мичигана?
– Да. Сказала, что выросла там.
– И о том, где едва не провела всю оставшуюся жизнь… в тюрьме.
– Эрин? За что?
– Что-то взорвала.
Глава 26
– «Ромп студиос».
– Это шутка?
– Компания производила фильмы для взрослых. От здания остались только груда осколков стекла и кусков бетона. Обвинительного приговора Эрин избежала. Но выйти сухой из воды не удалось.
Он протянул мне распечатку, судя по шапке, какого-то документа из суда Ист-Лэнсинга. Я прочитал имя: Эрин Айрис Колтран, дату – прошло шесть лет, длинный номер, как я понял, самого дела. Объяснения Дэнни слушал как в тумане. Судя по тому, что ему удалось выяснить, порнографическая компания начала съемки в Ист-Лэнсинге и принялась вербовать женщин в университете Мичигана. А вскоре после того, как о компании написал местный еженедельник, ее штаб-квартиру уничтожили. Эрин в составе маленькой группы обвинили в подготовке и проведении этого взрыва, то ли по политическим, то ли по религиозным мотивам. Виновной не признали, но ей еще предстояло выплатить громадную сумму по гражданскому иску.
– Так вы говорите, что кафе взорвала Эрин? – спросил я.
– У меня нет доказательств ее причастности к взрыву.
Он сказал, что его приятель из ФБР пропустил через компьютер имена всех, кто находился в кафе, и Эрин Колтран оказалась в их базе данных.
– Я не знаю, сняли с нее обвинения или оправдали.
Эрин. Взорвала. Кафе. Я пытался переварить эти слова. Как-то они не складывались. Или складывались. Что-то не давало мне покоя… что-то связанное с Эрин. Слишком много совпадений. И как минимум она не была со мной откровенной.
– Лейтенант Аравело спрашивал меня о ней.
На мгновение глаза Дэнни раскрылись.
– В любом случае в самом скором времени я рассчитываю получить подробности того мичиганского
